— Да нет. Скорее, он возмущается тем, что я делаю. — Логан умолк. Вдруг ему стало ужасно неловко. Он сказал слишком много этой женщине, и вся эта чепуха может ее только вспугнуть. — А ты сама занимаешься каким-то спортом? Сабрина заметила, что он сменил тему разговора, и отнеслась к этому с уважением. — В Италии в старших классах я бегала. Но теперь даже хожу медленно. — Так может быть… — он нерешительно помолчал… — может, мы как-нибудь пойдем поиграем в мяч? Она кивнула. — Да. Он посмотрел на часы и нехотя поднялся. — Боюсь, мне пора. Завтра ранним рейсом я лечу в Нью-Йорк. — А зачем тебе в Нью-Йорк? — Я был там в интернатуре, в Клермонте. — У тебя там, наверное, друг? Трудно поверить, или это его оптимистический настрой, но Логану показалось, что он услышал нотки ревности. — Да, это одна из причин, почему я туда лечу. Он разводится. — А, — сказала она ровным голосом, — ты хороший друг. Он улыбнулся. — He-а. Просто мне нужно оправдание, чтобы хоть на день удрать из института. Но это поддерживает мою репутацию хорошего парня. — Что же… — Сабрина поднялась и протянула ему руку. — Я рада наконец познакомиться с тобой. Похоже, ты и не такой уж в конце концов плохой. Она улыбнулась, и Логан пропустил мимо ушей небольшой нюанс в этой похвале… — Спасибо, Сабрина, приятно слышать это от тебя. * * * Попав на восьмичасовой рейс, Логан был в Манхэттене еще до десяти утра. Он не собирался встречаться с Пересом раньше половины первого, хотя ради этого он и прилетел, а свободное время воспринял как греховную поблажку, данную самому себе. Он взял такси и поехал в музей «Метрополитен». Там провел час в любимых залах — египтологии и средневекового оружия. Потом направился в небольшой музей, на выставку по истории спорта. Потом — на 59-ю улицу, у него еще было немного времени, чтобы посмотреть на новые игрушки, технические новинки, всегда потрясающие его воображение. Рубен Перес пришел вовремя и ждал его перед отелем «Плаза». Увидев Логана, поднял пакет. — Я думал, что мы поедим в парке. — Кое-кто совсем не меняется, — засмеялся Логан, крепко пожимая его руку. — И почему я все время считал, что ты предпочитаешь держать марку? — Не у всех же докторские доходы. — У меня их тоже нет. Я в институте, если ты не забыл. — Вот поэтому я и не предлагаю идти в ресторан. Я не хотел тебя смущать. Убедившись таким образом, что в их отношениях ничего не изменилось, они принялись рассказывать друг другу о своей теперешней жизни. — Ты даже не поверишь, — говорил Логан, когда они шли пешком к Центральному парку, — но то же самое тебе сказали бы другие: в институте такая же противная рабочая обстановка, как и в Клермонте. А может, и похуже. — А мне показалось, что тебе там нравится. — Ну да, нравится. Но я ученый и даю тебе объективную картину. Рубен яростно затряс головой. — Эй, старик, кончай, ты, видно, забыл, что такое Клермонт. Ослиная задница США. — Слушай, что я тебе скажу. Некоторые ребята в институте, не поверишь, натуральные бандиты. Только пересекись с ними, даже случайно, и можешь навсегда распроститься со своей карьерой. — Ну и как ты выкручиваешься? Перес сел на скамейку. Казалось, такой простой вопрос, а задел за живое. — Да просто пашу и пашу, и держусь от всех подальше. — Ну и правильно. — Так-то оно так, но тогда начинают говорить, что ты подлиза. А какого дьявола я должен делать? Стать героем? Рубена смутила горячность Логана. — Знаешь, старик, я же тебя не обвиняю. Я не говорю, что ты подлизываешься. Я думаю, ты и там так же много работаешь, как и здесь. — Он похлопал ладонью по скамейке. — Садись. Логан сел. — Прости. Я бы только хотел, чтобы можно было работать без всего этого дерьма. — Мечты, старик, мечты. И не забивай мне ими голову, и не заводи. У меня у самого хлопот полон рот. — Да, знаю. — А проблемы вроде твоих — везде. Логан не мог не улыбнуться. — Да, замечательно. Теперь твоя очередь. — Он протянул руку. — Давай мне мой сэндвич и начинай. Но, когда Перес стал рассказывать свою историю, все мысли Логана об институте улетучились. Нависший над Пересом развод был гораздо грязнее, чем он предполагал. Оказалось, что жена, которая с ним не живет, очень сильно пьет и — что хуже — не разрешает ему встречаться с дочерью. Значит, бедняге ничего не остается, как оформить опекунство. А это связано с проблемами. У Дэна Логана не было опыта в такого рода историях, он ничего не понимал в детях, он знал о них только то, что успел усвоить во время изучения месячного курса по психологии детей в медицинской школе. Логан понимал, что ничего не может посоветовать Рубену. Он сидел и слушал. И, казалось, это вполне устраивает Переса. — Чертовски трудно, — тихо закончил он. — И только потому, что я хочу развестись, все думают, что я кошмарный тип. — Он остановился и вдруг вытер рукавом повлажневшие глаза. Логан неуклюже обнял друга. — Ты знаешь, я сделаю все, что смогу. — До Логана дошло только сейчас, как искренно он привязан к этому человеку. — Я хочу сказать: никто не знает, что на самом деле творится в моей семье. Какие отношения. Я пытаюсь спасти своего ребенка, старик. Я работаю три смены в неделю, только чтобы содержать семью. Не зная, чем помочь Пересу, Логан улыбался. — Восемнадцать лишних часов в Клермонте? Вот это да! — Но тут же пожалел о сказанном. Но, как и следовало ожидать, Перес только улыбнулся. — Я ведь понимаю, ты ведь не смеешься надо мной. Через полчаса, когда Перес уже шел в сторону больницы, Логан почувствовал себя в растерянности. И что теперь делать? Мысль о том, чтобы провести день в одиночестве, вдруг показалась ему не слишком привлекательной. Он решил немедленно ехать домой, где полно работы, где его ждали пациенты, слайды, данные, которые надо ввести в компьютер, включая и результаты обследования Тилли, он не записал их накануне вечером. Логан пошел в кинотеатр и провел там остаток дня. Стало полегче, и он решил поужинать в любимом тайском ресторане. По дороге, уже перед закрытием, он зашел в книжный магазин на Слоан-Кеттеринг, купил последнее издание книги Винсента Де Вита «Принципы и практика онкологии». Книга оказалась такой интересной, что только после кофе он позвонил, чтобы узнать, нет ли ему каких сообщений. Первыми шли обычные сообщения секретаря из госпиталя: протокольный пациент вернулся с обследования, старый друг по колледжу собирался приехать на Рождество в Вашингтон, а вот третье сообщение его поразило: «Привет, доктор Логан. Или, может быть, я уже могу называть тебя Дэнни? Ну, не важно. Это Сабрина Комо, и я хочу поговорить с тобой как можно скорее. Кажется, я нашла что-то весьма важное. Так что позвони, пожалуйста, поскорее, как только сможешь. (707) 555–4103. Чао». Логан взглянул на часы. Было восемь шестнадцать. Он быстро набрал номер Сабрины и оставил ей сообщение, что надеется попасть на девятичасовой рейс. Потом еще раз попытался связаться с ней из дома. И только когда сел в такси, торопясь в аэропорт, понял, что забыл книгу на столе.