— Татлос, я буду только рад вам помочь. И страж Нью тоже. Но сейчас не время об этом говорить. Давай чуть позже. Сейчас давай показывай мне лагерь пиратов. — Да почти уже пришли, — произнес здоровяк, преодолевая последние ступени скрипучей лестницы. Эта стена тянулась вдоль берегового обрыва неширокой реки. Нападения отсюда опасались куда меньше: подтащить сюда таран или загнать бурдюка невозможно, так что она была куда скромнее той, на которую меня подняли при помощи веревки. Бревна в один ряд, узкая площадка поверху, неподалеку возвышается что-то среднее между башней и вышкой: легкое укрепление, защищенное лишь с наружной стороны. Татлос указал вдаль: — Вон на берегу бухты их костры. Видишь? Костров я не видел, лишь бледное сияние, но сказать об этом не успел, иридианин пояснил: — Там обрыв к берегу спускается, от нас огни закрывает. Только отблески видно. — Значит, они на кораблях, раз костры жгут? — Ну, кто-то на кораблях всегда остается. В случае надобности и остальные туда могут быстро перебраться. — Плохо… — нахмурился я. — Чего плохого? — Да есть идея натравить на них тварей. Только смысла особого не вижу: на корабли переберутся, там их не достать. — Раз твари на них не лезут сейчас, то и не полезут. Есть у них кто-то, погань усмиряющий. — Нет таких, я точно знаю. — Демы и те, кто с ними якшаются, знают способы, как тварей не приманивать к себе. Те их если и замечают, то очень редко. — Даже если так, можно помочь тварям их заметить. — Да ты в здравом уме?! — В этом не уверен, зато уверен, что шайка Терека мне мешает. И вам тоже. И захватить их корабли, или хотя бы один корабль, было бы неплохо. — Ты откуда вообще про пиратов знаешь? — Долгая история, потом расскажу. — Гляжу я, слишком многое тебе потом рассказывать придется: все «потом» да «потом». И еще тебе следует знать: ни один корабль до полудня оттуда не уйдет, пусть даже вся орда тварей на них почему-то бросится, про нас позабыв. — Откуда знаешь? Здоровяк указал пальцем в небо: — Видишь, как луны стоят? При таком положении, да в такое время, получаются самые высокие приливы. Они нечасто бывают: раз, два, иногда чаще — это за год. Отливы тоже выходят знатные. А сейчас как раз отлив начинается. Терек всего раз в нашей бухте стоял, причем недолго, и не знает, что при самых низких отливах воды в ней не хватит даже щенка утопить. Его корабли после полуночи днищем на песок лягут. Только все равно тварей ты никак на них не натравишь. Говорить с ними лишь темные чародеи могут — стражам это не дано. Потому как нечистое искусство: много зла надо сотворить, чтобы его постичь. А какое зло может быть за стражем? — Не торопись с выводами. Нет, не думай, что я творил много зла, здесь вопрос в другом — ты уверен, что корабли лягут на дно? — А ты видел ту старуху, которая зелья лечебные приносила, когда вашими ранами занимались? — Видел. К чему ты о ней вспомнил? — удивился я. — Скажи, как она тебе? Ну облик каков? — Страшнее карги свет не видывал. — Ага. Это Гульта, добрейшая вообще-то бабка, но после церковного подвала от лица у нее почти ничего не осталось. Такая страшная, что маленьких детей от нее прячут — не хватало еще, чтобы заиками остались. И вот что я тебе скажу: скорее наследник императора в нее влюбится без памяти и передаст ей свои права на престол, чем хотя бы один корабль Терека останется в полночь на плаву, а не лежащим на боку или стоящим на киле. — Понял. Тогда мне понадобится кровь. — Кровь?! Никак и впрямь ворожить собрался?! Ты же страж! Как можно такое! — Кто сказал, что я собрался колдовством заниматься? — А что тогда? Колбасу сделать хочешь? — Нет. — Говори уж — для чего тебе кровь понадобилась? — Для важного дела. — Не из тех ли дел, за которые карающие без долгих разговоров на костер посылают? И не только карающие. — Нет. Я вижу, крепость у вас над самой рекой, и река не мелкая. Лодки на ней есть? — Пристань правее, отсюда не видать. Там и лодки, и баркасы рыбацкие, даже два струга имеется, правда, плоскодонные, при сильном волнении в море им делать нечего. — Если на лодке подойдем к лагерю поближе и разбрызжем пару ведер, что будет? Татлос понимающе осклабился: — Если ветер с моря, то на запах точно сбегутся твари отовсюду. И те, которые у нас под стеной, тоже туда подадутся, потому как всяко интереснее, чем на нас впустую выть. Любят они кровушку свежепролитую, прям дуреют от нее. Только поспешить надо, потому как бриз ночной в наших краях по лету хоть и запаздывает сильно, но не так долго до него осталось. Хотя чего это я… Может и не быть его при сильном отливе, такие вот дела тут с погодой. В голову пролезла еще одна идея: неожиданная, безумная и одновременно многообещающая. — Баркасы, говоришь… Татлос, а что у вас за баркасы? — Баркасы как баркасы, что о них еще можно сказать. — Тут такое дело… Остров, что почти напротив бухты, знаешь? — Да кто ж его не знает? — Вчера на него приплыла Вдова Лодочника. — Святые старцы! Помилуй меня, Господи! Дан, вот как же нам теперь жить здесь, если такие страхи начались? Разбойники морские, погани орда, и теперь еще сама Вдова неподалеку зачем-то объявилась. Прошу тебя, никому не рассказывай о ней, и так народ в страхе. — Есть у меня идея по поводу вашего переселения в более спокойное место, но об этом, как всегда, потом поговорим. Вернемся к Вдове. Она ведь так и торчит на этом острове. Ей теперь не на чем уходить: ее баркас мы забрали. — Забрали баркас у Вдовы?! — Ага. — Не врешь? — Спроси у моих людей, они помогали. — Господи… И как наглости на такое хватило? Я бы помер, но и близко к ее лодке не подошел. Всякий знает, что вы, стражи, погань ни во что не ставите, но все равно удивил… крепко удивил… И она вот так прямо взяла и отдала тебе лодку? — А кто ее вообще спрашивал? У Терека лагерь был на острове, но при виде Вдовы он оттуда быстро перебрался. На материк она ведь ногой не ступает. — Говорят так, но не знаю, можно ли такому верить. — Мы превратим один баркас в ее лодку. — Чего??? — Ну как бы в ее лодку. Обольем кровью, посадим на весла ребят, прикажем вести себя будто неживые. Еще надо сделать, чтобы уключины скрипели на всю округу, пусть в темноте хорошо слышно будет. И черный плащ с капюшоном. Ночь лунная, тихая. Услышат скрип, потом увидят баркас, на котором стоит темная фигура. И баркас приближается к кораблям. Что сделает Терек и его люди? — Ну… если самым первым делом, так перепачкают штаны. Свои штаны. — Это понятно, что не чужие. А дальше чем займутся? — Да помчатся прочь с кораблей. — А на берег как раз начнет сбегаться погань, привлеченная запахом крови и шумом. Понимаешь? — Что ж ты сразу так просто не объяснил, а только и делал, что Вдовой пугал? Как же трудно с тобой разговаривать! — Как смог, так и объяснил. — Я одного боюсь: переменится ветер — и не почуют твари кровь издали. — А мы подожжем корабли, если их бросят при подходе баркаса. Огненное зелье ведь есть, сам говорил. Зарево будет такое, что издали увидят. Твари разве не заинтересуются костром? — Им все интересно, лишь бы не тишина мертвая. Даже на колокольный звон примчаться могут, уж до чего святой звук. Так что должны прийти. А корабли точно бросят. Я бы точно бросил, а ведь посмелее Терека буду.