Глава 25 ЕРЕТИКИ Затея с прорывом к деревне еретиков была тем еще экспромтом, вызванным не столько неизбежной необходимостью к ним прорываться, сколько отсутствием сведений о здешней обстановке. Кто знает, может, существовали куда более безопасные способы если не добраться прямиком до Межгорья, то хотя бы выбраться из мясорубки нашествия погани. Не зная о других вариантах, мы использовали единственный. Что станем делать, добравшись до еретиков, я не знал. Лишь надеялся, что их религия не слишком далеко отошла от догм официальной церкви, а раз так, значит, к стражам они должны относиться почтительно. Как минимум — укроют; как максимум — помогут транспортом и всем прочим. Хотя если вспомнить, как нехорошо со мной обошлись представители этой самой церкви, становится страшно представить, на что способны еретики. Вдруг это какие-то сектанты самого радикального толка? Сейчас возьмут и всех нас в жертву принесут. Наверху никто не стал меня сразу заковывать в кандалы, что слегка приободрило: недурственное начало. Несколько мужиков в кожаных доспехах или стеганках обступили, смотрели с интересом, оружия при этом на изготовку не держали. Один, сматывающий ту самую веревку, с хитринкой спросил: — Ты и правда тот самый страж? Из Межгорья? — Мне что, на святой книге в этом поклясться? Говорил же уже. — Не надо клясться, — зычным уверенным голосом произнесли справа. Повернувшись, я не удивился, обнаружив, что обладатель такого завидного голоса выше меня чуть ли не на голову и раза в два пошире в плечах. Гранитная глыба, а не человек. Кольчуга из крупных толстых колец, волчий плащ, обшитый прядями конского волоса, приплюснутый бронзовый шлем, тяжелая секира с двумя лезвиями в руках. Не похож он на обычного иридианина. Головорез тот еще… — Я — Дан, страж из Межгорья, а ты кто? — Татлос, простой человек, всего лишь помощник главы общины, преподобного Аратитиса. А что с тобой за девица-страж? Про тебя мы знаем, а вот про нее не слышали ни разу. — А откуда про меня знаете? — Так ведь ушей у нас сборщики податей не отобрали, хоть и старались обобрать до последнего. Слух прошел, что ты общину братьев наших вывел с гиблого побережья, и теперь они в Мальроке укрылись и от погани, и от черной братии. Я про церковников говорю. — Общину ваших братьев вывел? Так вы что, иридиане? — Да, страж Дан, мы смиренные люди Господа. — По вас, и особенно тебе, это не сильно заметно. — Ну мы тут подумали, что Конфидус хоть и уважаемый, но не всегда бывает прав. Надо знать, когда время мирного инструмента, а когда следует браться за оружие. — Вы и Конфидуса знаете? — А то! Я вообще-то его побратим. По старым временам, когда он еще не нашел бога и добывал хлеб свой кровью и сталью. Как он сейчас? Не сдал здоровьем? — Со здоровьем у него полный порядок. Да и взгляды слегка изменились. Свой ртутный меч он уже не один раз вынимал из ножен. — Вот как! А я думал, это сказки. Рад за него. Все к лучшему. Иридиан не так уж много, чтобы у каждой общины были свои обычаи. Это разъединяет. Да и времена такие, что меч поважнее плуга будет. Вы там за стеной Татена не встречали? — Что за Татен? Второй раз про него спрашивают. — Сын преподобного Аратитиса. Единственный сын. Малец больно горячий, покинул деревню тайком, девке своей похвастался, что принесет ей голову Терека. Было это перед закатом, мы спохватились, но поздно. Хоть и дурачок, но хитрый малый и ушел хитро. Боимся за него. Сердце у преподобного слабое, а это как-никак единственный сын. Дочек еще две есть, но это ведь просто девки. Слег наш Аратитис. И кстати, ты про девку-стража так ничего и не сказал. Откуда она взялась? — Тайна ордена, не могу говорить, — загадочно ответил я, не представляя, что еще можно сказать на такое. Татлос понимающе кивнул: — Все иридиане чтят орден и его стражу. Тебе надо спуститься вниз, там наши женщины промоют и зашьют раны. — Погань под воротами, драться надо. — Да и пусть бесится себе внизу, кому какое до нее дело. — Даже так? — Стену им ни за что не проломить, забраться наверх арбалетчики не позволят. У нас и зелье огненное есть для самых прытких. Повизжат немного да разбегутся. Они уже приходили неделю назад и ни с чем убрались. Будь у нас побольше запас болтов — всех бы в ров отправили, а так стреляем лишь в самых наглых. Две пожилые женщины, охая и причитая, обработали мою ногу и бок. Стоически выдерживая процедуры, я следил, как аналогичным образом мучают Норпа, Ольба и Лотто. Охраны рядом не видать, нас приняли как своих — это хорошо. Нью вообще не разглядеть: девушку обступили со всех сторон набежавшие жители, восторгаются Белоснежкой, не обращая ни малейшего внимания на визг тварей, беснующихся в полусотне шагов. Странный мир, странные люди… Хотя чему я удивляюсь? Иридиане местные те еще фрукты: с первого взгляда понятно, что слабонервные здесь не в чести. Держатся уверенно, боевито. Да и чего им бояться? У меня была возможность оценить толщину их стены — впечатлило. Даже появись бурдюк — мало ему не покажется. Пусть еще попробует перебраться через ров, на стенах и дне которого в изобилии натыканы толстые колья. Поднявшись, сходил поинтересовался делами уцелевших. Лишь Ольб пострадал серьезно — лук в руки теперь не скоро возьмет, — очень уж порвали сильно, Норп и Лотто отделались царапинами, разве что очень вымотались. Присев возле Ольба, я пообещал: — Как рассветет, выпотрошим мертвых тварей. Если найдем годное сердце, вылечим твою руку. — Вот еще! Это же сколько денег даже за кусок годного сердца получить можно! — Рука дороже. К тому же у тебя жилы задели — кто знает, чем это может обернуться. Ты же не хочешь остаться калекой? — Да кто ж такого хочет… Но твари могут своих унести. — Попрошу местных стрелять по тем, кто к телам подбирается. — Криков все больше, погань прибывает. На шум сбежались или на кровь. Говорят, они ее издали чуют. В голове начала оформляться неожиданная идея. Обернувшись, я увидел приближающегося здоровяка-иридианина, и мысль созрела окончательно. Шагнул ему навстречу: — Татлос, тварей и в прошлый раз так же много было? — Кто тебе такое сказал? Гораздо меньше. Они сейчас разорили всю Дальнюю долину и деревни по северной дороге, а теперь, наверное, всей ордой развернулись сюда. Уж очень много их под стеной собралось, и к ним все новые и новые прибегают. — Возможно, это мы их привели на хвосте. — Они и без вас про деревню знали — погань такого не забывает. — По пути к вам мы нашли следы боя. Твари напали на обоз, убили нескольких воинов и девочек. Но часть обоза ушла. Не появлялись здесь? — Не знаю, тот ли обоз, но какие-то телеги к пиратам пришли вечером. — Ага… понятно… А пираты где сейчас, на кораблях? — Лагерь у них на берегу. С южной стены его видно хорошо. — Покажешь? — Если тебе сильно надо, то покажу. — Сильно. По пути к стене Татлос приступил к расспросам: — А зачем ты вообще сюда пришел? Да еще и со вторым стражем? Не подумай, что мы вам не рады, но как-то очень уж все это необычно. Какие-то важные дела у вас здесь? — Нет, мы к вам не планировали попасть. Случайно сюда занесло. — Жаль… — Почему? — Думал, может, чем поможете. — Да нам самим помощь не помешает. — Это понятно. Я о другом. Думал, вдруг дела какие у вас заворачиваться здесь начали. А всякому известно, что дела у стражей полезные для всех. А нам тут жить несладко. Хорошо, стены поставить успели, пока времени и денег хватало, которые имперцы не смогли отобрать. А теперь мы голые и босые. Земли полно, пусть и дрянной, жить кое-как можно, да обрабатывать не дают. Много охотников до чужого… Нас сюда, считая детей, девятьсот восемь душ пришло. Миновал год с небольшим — нас теперь восемьсот девяносто четыре. Это с младенцами, которые уже здесь появились. Понимаешь? — Да. Население не растет. Наоборот, медленно уменьшается. — Вот! Оттого Аратитис и начал сердцем хворать. Душа у него за всех болит. А ведь поначалу погани, почитай, не было, разве что рейдеры залетные объявлялись пару раз. Как прикажешь жить? Взгляни за стену. Хлеб ведь даже убрать не дадут, что посеять успели. Лебедой детей кормить? Так и ее попробуй накоси теперь. Или в море на промысел выходить, где не протолкнуться от пиратов и галер демов? — И ты решил, что я вместе с Нью поправлю все? — Не знаю. Но если так и дальше будет продолжаться, общине не выжить. Бросят этот край и нас вместе с ним. Уже, почитай, бросили. Защиты и раньше почти не было, а сейчас никакой не станет. Погубят нас всех до единого. Уходить через нашествие страшно. Да и с чем уходить? Денег ведь совсем не осталось. Кому нужна нищая орава? Припишут к земле, на баронов работать, батраками простыми. Мы простые иридиане, покровителей высоких у нас нет. А стражи люди непростые. Кто знает, с чем пришли, тем более два сразу.