Я держалась на воде, надеясь — молясь — что Широ вернется быстро. Зубы стучали, мышцы стали свинцом. Медленно. Что-то задело мою ногу. Я завизжала и отплыла. Было невозможно видеть что-то под черной блестящей поверхностью. Я хотела оставаться тихой и неподвижной, прижалась спиной к стене и старалась не тонуть. Браслет нагрелся. Его свет растекался под водой, но не пронзал тьму глубже, чем на половину фута. Я держала браслет перед собой, заметив движение на краю света. — Скорее, Широ, — прошептала я. — Скорее. Юза засмеялась, но скользкие стены колодца делали звук потусторонним. — Осторожнее, жрица. Не думаю, что мы одни… Ладонь обвила мою лодыжку. Я опустила взгляд, заметила глубокие глазницы в лысой голове. Тонкий изорванный саван сдерживал кости вместе, словно прозрачная плоть. Я закричала, ударила ёкая ногой по лицу. Он тянул меня глубже. Я запаниковала, пыталась ухватиться рукой, чтобы не провалиться во тьму. Мои ногти царапали склизкий камень. Существо тянуло меня в густую тьму, давящую на тело, пытающуюся проникнуть мне в рот и нос. Я вонзила пятку в плечо ёкая, но костлявая ладонь крепко держала меня. Ёкай обрушил меня на каменистое дно колодка. Я ударилась так сильно, что закашлялась, и последний воздух покинул меня. Пузырьки поднялись во тьму. В ушах хлопнуло. Существо сжало пальцами мою шею, мои ладони искали хоть какое-то оружие. Чары огня под водой не помогли бы. У меня не было меча, ничто не одолело бы ёкая. Я умру. Легкие горели, перед глазами покраснело. Все во мне кричало. Без воздуха. Без звука. «Я умру». А потом я увидела кусочку света во тьме, копье солнца на глубине. Я отчаянно подтянула ноги и толкнула ими монстра в грудь. Вторым ударом я сломала его запястье и вырвалась. Ёкай схватил меня за волосы. Я отплыла, лишившись пары прядей. Я спешила к тому свету. Тянулась. Вода уже не казалась холодной. Легкие просили воздуха. Я плыла, тянулась. Пальцы врезались в твердое гладкое серебро. Оно обжигало. Я сжала его, и острые края оставили порезы на коже. Ёкай потащил меня назад. Он попытался вонзить пальцы в мое горло, но я пронзила его торс. И руки. И все костлявые части, которые оказались близко. Каждый удар оставлял рану света в костях ёкая, и мое оружие вонзилось во что-то мягкое. Как из плоти. Ёкай завизжал, звук оглушал под водой. Я выдернула осколок, но вяло. Усталость охватила мое тело. Мышцы не слушались. Глаза закрылись, хотя я пыталась их открыть. Я вдохнула воду, словно стала рыбой. Разум потемнел, тело было готово провалиться в темную бездну. Я ощутила давление, легкость. Я не знала, были мои глаза открыты или закрыты. Все части тела онемели. Я отпустила. Когда я проснулась, я оказалась в коконе одеял. Я закашлялась, ощущала вкус грязи колодца на губах. Голова гудела. — Ты проснулась. Я повернула голову и удивилась Роджи, сидящей у моей кровати. Она склонилась вперед, уперлась локтями в колени. — Я думала, что превращу тебя в бабочку, дитя. — Что, — я закашлялась, пытаясь сесть, — что случилось? — Не садись, ты чуть не утонула, — Роджи подняла босые ноги на мою кровать. Они-чан мяукнул, оставил мой бок и прыгнул на ее колени. — На тебя напал кьёкоцу в проклятом колодце. Тебе повезло, что парень тебя безумно любит и прыгнул, чтобы вытащить. Дурак. Я не знала, кто был большим дураком, Широ или я. Или оба. — Широ меня не любит, — прошептала я потолку. Слова звучали как ложь. — Я не знаю, как тогда это звать, — Роджи чесала Они-чана за ухом. — Просто забыть, как ощущается любовь, после больше сотни лет. — Мы друзья. — Я мертвая, не слепая. — Ты сказала, что не помнишь, как ощущается любовь! — Это не значит, что я не помню, как это выглядит, — она цокнула языком. «Ладно, я не спорю сейчас о любви в моей жизни». — Широ…? — Он в порядке, — сказал Роджи. — Они с Горо очищают колодец… Я села, воспоминания вернулись. — Колодец! Я нашла что-то внизу. Что-то было запечатано под пентаграммой Сэймэя, и я… вытащила это? Роджи рассмеялась, взяла с тумбочки у кровати предмет, замотанный в шелк. — О, да. Шимада оставил это со мной, потому что знал, что ты захочешь увидеть это. Я села прямее, она развернула шелк и показала длинный тонкий кусочек металла. — Это то, о чем я думаю? — прошептала я. Она улыбнулась. — Вытяни руки, Кира Фуджикава. Переверни ладони. Я так и сделала. Роджи опустила металл с шелком на мои ладони. Металл загорелся, нет, засветился. Он вспыхнул в моей комнатке, и когда я посмотрела на Роджи, я видела ее иначе. Ее татуировки пропали, как и цинизм в ее глазах. Ее волосы ниспадали по спине длинным прямым полотном, и ее кимоно казалось другим, ткань была не такой, какую я привыкла видеть, словно сплетенной дома. Ее хакама были красными, как у мико. — Последний осколок, — тихо сказала я. — Наконец-то. И девушка, какой много веков назад была Роджи, улыбнулась. Двадцать шесть Храм Фуджикава Киото, Япония В пятницу перед восходом кровавой луны я проводила день обычно. Завтрак с Горо, который уедет в Токио вечером. Тренировка с Роджи, которая оставила мне пару новых синяков. Школа с Широ. Мы тайно держались за руки в кармане его пальто по пути домой. Это был последний день в школе перед зимними каникулами, и мне хотя бы не нужно было делать домашку, пока я пыталась спасать мир. Мы с Широ вечерами искали больше шинигами, но в этот раз отправились домой, чтобы попрощаться с Горо. Когда мы прибыли, Горо ждал на вершине лестницы с Шимадой и Роджи. Рядом с ним был маленький чемодан. — Горо! — позвала я, взбегая по лестнице. Я уже была в лучшей форме, от бега я ощущала прилив сил, а не задыхалась. Я обвила руками старшего кицунэ, тот рассмеялся и опустил ладонь на мою макушку. — Я буду скучать, — тихо сказала я. — Твой дедушка гордился бы тобой, Кира, — сказал он, когда я отодвинулась. — Доверяй Шимаде-сан и Роджи-сан, они хорошие души, — он улыбнулся им, — как для мертвых. — Я не знаю о хорошем, — Роджи почесала нос. Она улыбнулась Шимаде, который скрестил руки на груди, выглядя невесело. Он хорошо изображал эмоции, щурил глаза, пока они сверкали. Если бы я не знала его лучше, я бы испугалась. Может, я и так испугалась. — А ты, — Горо повернулся к Широ. Он опустил ладонь на плечо младшего кицунэ. — Не так часто Аматэрасу дает такую ответственность юным, но ты справишься. Верь в себя. Широ поклонился Горо. Горо схватил свой чемодан, посмотрел еще раз на храм Фуджикава, а потом на нас. — Когда наступить тьма, — он низко поклонился, — пусть Богиня присмотрит за вами. — И за тобой, — я поклонилась ему, а потом смотрела, как он спускается по лестнице. Он поедет на поезде, поможет жрецам в храме Мейдзи подготовиться к кровавой луне. Многие храмы будут усиливать защиту на этой неделе, Шутен-доджи хотел ослабить Аматэрасу как можно сильнее. Уничтожение ее храмов было только первым шагом. — Простите, что мешаю, — сказал голос за мной. Я обернулась, удивившись при виде Юзы у ворот. Ее оковы пропали. Она стояла передо мной, отмытая от грязи погреба, одетая в полночно-черное. Ее хакама развевались, как колокола на ветру. Как и другие шинигами, она носила кимоно, заправленное с правой стороной поверх левой — только мертвые так носили кимоно. — Леди О-бэй хочет обсудить следующий ход. Юза внешне отличалась от монстра, которых хотел забрать мою жизнь. — Юза, — сказала я, повернувшись к сторожке. — Ты свободна. — Нет, пока Шутен-доджи не умер, — холодно ответила она. — Он забрал у меня десятки лет, и он за это заплатит. — Значит, ты с нами? — спросила я с надеждой в груди. Тень улыбки задела ее губы. Она повернулась. — Идем. Нужно многое обсудить. Я взглянула на Широ, произнеся беззвучно: «Шесть!». Считая О-бэй и Ронина, конечно. Если мы найдем еще одного шинигами за дни до кровавой луны, мы сможем уничтожить Шутен-доджи. И он пропадет навсегда. Мы собрались в кабинете, где кипела активность. Юза села за стол с О-бэй, как и Шимада. О-бэй смотрела на карты храма. Роджи опустилась на стул неподалеку. Ронин сидел у окна спиной к нам, сцепив за собой ладони. Хейхачи прислонился к стене, играл со своей бабочкой. Мы с Широ сели на край другого стола, ладони были близко, мизинцы почти соприкасались. Бабочки разных цветов и формы трепетали вокруг голов. Я повернула голову к потолку, пыльца с их крыльев покрыла мои губы и попала в нос. Я чихнула. — До кровавой луны меньше недели, — сказала О-бэй, стуча длинным алым ногтем по картам. — Моя команда говорит, храм будет завершен к тому времени, но нужно найти седьмого шинигами, — она пронзила меня взглядом, будто смотрела в душу.