– Я сказал – если. – Он встал и подошел вплотную ко мне. – Это большое «если». Если же они были посланы для того, чтобы убедить тебя отправиться сегодня в Лос-Анджелес, я сильно рассержусь, потому что ты выставляешь меня дураком. И вот что я думаю: если бы я сказала ему, что не имею ни малейшего намерения встречаться в Лос-Анджелесе с Селией, если бы я как следует все разыграла, он бы отступил. Возможно, он даже сказал бы, что сожалеет, и лично отвез меня в аэропорт. Инстинктивно мне именно этого и хотелось – солгать, скрыть, что я делаю и кто я есть. Но когда я открыла рот, чтобы скормить ему эту ложь, из меня вырвалось совсем другое. – Ты прав, я хотела встретиться с ней. – Ты собиралась изменить мне? – Я собиралась уйти от тебя. Думаю, ты это и сам знаешь. И знаешь уже давно. Я намерена уйти от тебя. Если и не ради нее, то ради себя самой. – Ради нее? – Я люблю ее. И всегда любила. Макс был ошарашен: он-то полагал, что втягивает меня в игру, в которой я неизбежно проиграю. Все еще не веря, он покачал головой. – Ну и ну, – пробормотал он. – Невероятно. Я женился на лесбиянке. – Перестань повторять одно и то же. – Эвелин, если ты занимаешься сексом с женщинами, ты – лесбиянка. Вот только не надо быть лесбиянкой, которая пылает ненавистью к самой себе. Это не… это неприлично. – Да плевать мне на то, что там, по-твоему, прилично, а что – нет. И к лесбиянкам я ненавистью не пылаю. Одну из них я люблю, но я и тебя любила. – Ох, прошу тебя… Не нужно выставлять меня еще бо́льшим дураком – мне хватило и этого. Я столько лет любил тебя, но, оказывается, лишь для того, чтобы в конце концов обнаружить, что я совершенно ничего для тебя не значу. – Ты не любил меня ни дня. Тебе просто нравилось ходить рука об руку с кинозвездой. Тебе нравилось ощущать, что ты – единственный, кто спит в моей постели. Это не любовь, а обладание. – Даже не представляю, о чем ты сейчас говоришь. – Конечно, не представляешь. Потому что ты и не знаешь разницы между двумя этими понятиями. – Ты вообще когда-нибудь любила меня? – Да, любила. Когда ты занимался со мной любовью, заставлял чувствовать желание и заботился о моей дочери, когда я верила в то, что ты видишь во мне нечто такое, чего не видит никто другой. Когда я верила, что обладаешь проницательностью и талантом, каких нет ни у кого другого. Я любила тебя до умопомрачения. – То есть ты не лесбиянка. – Я не собираюсь обсуждать это с тобой. – Ну, мы все равно это обсудим. Тебе придется. – Нет, – сказала я, подобрав письма и конверты и рассовав их по карманам. – Нет, не придется. – Еще как придется, – сказал он, встав перед дверью. – Макс, дай мне пройти. Я ухожу. – Только не для того, чтобы встретиться с ней. Ты не можешь. – Конечно, могу! Зазвонил телефон, но мне было не до него. Я знала, что это водитель. Знала, что если я не уйду, то могу пропустить рейс. Разумеется, были и другие, но я хотела попасть именно на этот. Хотела добраться до Селии как можно скорее. – Эвелин, остановись, – сказал Макс. – Сама подумай, какой в этом смысл? Ты не можешь уйти от меня. Всего один мой звонок – и тебе конец. Я могу всем – абсолютно всем – рассказать об этом, и твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Не то чтобы он угрожал мне – всего-навсего объяснял то, что и так было вполне понятно. Он словно говорил: «Дорогая, ты сейчас не в состоянии рассуждать здраво. Все это закончится для тебя печально». – Ты хороший человек, Макс, – сказала я. – Сейчас ты зол и пытаешься задеть меня, но я знаю, что обычно ты стараешься поступать правильно. – А что, если сейчас я так не поступлю? Теперь уже в его голосе прозвучали нотки настоящей угрозы. – Я ухожу от тебя, Макс. Сейчас ли это случится, или же немного позднее, но это все же произойдет. Если ты решишь, что хочешь попытаться сломать меня из-за этого, то тебе придется так и сделать. Когда он даже не пошевелился, я обогнула его и вышла за дверь. Меня ждала любовь моей жизни, и я была намерена вернуть ее себе. 55 Селия уже ждала меня в «Спаго» – в черных слаксах и тоненькой кремовой блузке без рукавов. Рыжие волосы все еще выглядели потрясающе, но были явно покрашены. Золотистые оттенки, результат природы и солнечного света, потускнели и потемнели до медно-красноватых. Голубые глаза сохранили манящую ясность и блеск, но кожа вокруг них как будто утратила упругость. В последние годы я несколько раз побывала у пластического хирурга, и она, наверное, тоже. На мне было черное платье с глубоким вырезом и пояском на талии. Светлые волосы, постриженные немного короче и чуточку посветлевшие из-за проступившей местами седины, обрамляли лицо. Увидев меня, Селия встала. – Эвелин. Я обняла ее. – Селия. – Великолепно выглядишь. Как всегда. – А ты точно так же, как и в последний раз, когда мы виделись. – Мы никогда друг другу не лгали, – улыбнулась она. – Давай не начинать. – Ты роскошна. – Ты тоже. Я заказала бокал белого вина. Селия – клаб соду с лаймом. – Больше не пью. Как раньше, теперь со мной не посидишь. – Ну и ладно. Если хочешь, могу выплеснуть свое вино в окно, как только его принесут. – Нет, – рассмеялась она. – Мое воздержание не должно становиться твоей проблемой. – Я хочу, чтобы все, что касается тебя, было моей проблемой. – Ты понимаешь, что говоришь? – прошептала она, наклоняясь ко мне через столик. Воротник блузки распахнулся, нырнул в корзину с хлебом и только чудом не коснулся масла. – Конечно, понимаю. – Ты меня сломала. Целых два раза. Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя. – Удалось? Оба раза? – Не совсем. – Думаю, это кое-что значит. – Почему сейчас? Почему не позвонила тогда? – После того как ты оставила меня, я звонила, наверно, миллион раз. Только что дверь не снесла, – напомнила я. – Думала, что ты меня ненавидишь. – Правильно думала. – Селия подалась назад. – И до сих пор, наверное, ненавижу. По крайней мере, чуть-чуть. – Думаешь, я тебя не ненавижу? – Я старалась говорить потише, делать вид, что мы всего лишь старые подруги, болтающие ни о чем. – Чуть-чуть? Селия улыбнулась. – Нет, наверное, это вполне естественно. – Но теперь я уже не остановлюсь. Она вздохнула и раскрыла меню.