Я уже открывала дверь, когда Селия окликнула меня. Пряди мокрых волос падали на тоненькие бретельки комбинации. – Если я не выиграю, ты будешь меня любить? Я подумала, что она шутит, и посмотрела ей в глаза. – Даже если бы ты была никем и жила в картонном ящике, я все рано любила бы тебя. – Никогда раньше я не говорила ничего подобного. И даже не думала об этом. Селия расплылась в улыбке. – Я тоже. Включая картонный ящик и все остальное. * * * Несколько часов спустя в доме, который я делила когда-то с Доном и который принадлежал теперь мне одной, я приготовила «кейп-кодер», устроилась на диване, включила на телевизоре Эн-би-си и стала смотреть, как мои друзья и любимая женщина проходят по красной дорожке кинотеатра «Пантейджес». Такое впечатление, что на экране все смотрится гламурнее. На самом деле кинотеатр меньше, люди выглядят бледнее, и сцена не такая грандиозная. Все делается для того, чтобы телезритель почувствовал себя посторонним, мухой на стене клуба, войти в который он недостоин. Я сама удивилась тому, какое сильное впечатление представление произвело на меня, человека, совсем недавно находившегося в центре всего этого. Я уже осилила два коктейля и успела проникнуться жалостью к себе, когда объявили решение по лучшей актрисе второго плана. Камера показала Селию, и я мгновенно протрезвела и изо всех сил сжала кулачки, как будто это могло добавить ей шансы на победу. – И «Оскар» достается… Селии Сент-Джеймс за роль в фильме «Маленькие женщины». Я вскочила с дивана и завопила от радости. Селия направилась к сцене, и мои глаза наполнились слезами. Она стояла у микрофона, сжимая статуэтку, и я смотрела на нее, как зачарованная. Зачарованная ее восхитительным платьем с вырезом лодочкой, ее сияющими серьгами с бриллиантом и сапфирами и абсолютно безупречным лицом. – Спасибо вам, Ари Салливан и Гарри Кэмерон. Спасибо моему агенту, Роджеру Колтону. Моей семье. А еще спасибо изумительной команде, частью которой мне посчастливилось быть, – Джой и Руби. И Эвелин Хьюго. Спасибо вам. Когда она назвала меня, мое сердце преисполнилось гордостью, радостью и любовью. А потом я совершила нечто совершенно безумное – поцеловала телевизор. Поцеловала ее лицо. Сначала что-то хрустнуло, потом стало больно. На экране Селия помахала собравшимся и сошла с подиума, а я поняла, что сломала зуб. Но что там зуб. Я была слишком счастлива. Мне так хотелось поздравить ее, сказать, что я горжусь ею. Я сделала еще один коктейль и заставила себя досмотреть церемонию до конца. Они объявили лучший фильм, и я выключила телевизор. Зная, что Гарри и Селии не будет всю ночь, я погасила свет и поднялась наверх. Смыла макияж. Нанесла холодный крем. Приготовила постель. Мне было одиноко. Мы с Селией обсуждали это и пришли к выводу, что съезжаться нельзя. Она немного сомневалась, но я была категорически против. Даже если моя карьера катилась под откос, ее складывалась наилучшим образом. Я просто не могла допустить, чтобы она рисковала. Тем более ради меня. Я уже лежала, но еще не спала, когда услышала шум подъехавшей машины. Выглянув в окно, я увидела, как из автомобиля выскользнула и помахала водителю Селия. В руке она держала «Оскар». – Уютно устроилась, – сказала Селия, входя в спальню. – Проходи. Она прилично выпила, а когда выпивала, то оставалась собой, но более счастливой, веселой и легкой, как пузырьки. Иногда я боялась, что ее унесет ветром. Селия не стала медлить и тут же забралась в постель. Я поцеловала ее. – Горжусь тобой, дорогая. – Мне весь вечер тебя недоставало. – «Оскар» так и остался в ее руке, и я видела, что ей тяжело его держать. Место для имени пустовало. – Даже не знаю, правильно ли я сделала, что забрала его. – Она улыбнулась. – Не хотела отдавать. – Почему не празднуешь? На студии наверняка устроили вечеринку. – Праздновать я хотела только с тобой. Я притянула ее к себе. Она сбросила туфли. – Без тебя все бессмысленно. Без тебя все – дерьмо собачье. Я рассмеялась. – Что с твоим зубом? – спросила Селия. – Заметно? Она пожала плечами. – Не особенно. Просто я знаю тебя до последнего дюйма. Несколько недель назад я лежала голая в постели, а Селия рассматривала меня, как будто изучала. Потом сказала, что хочет запомнить меня до последней мелочи. Что я для нее, как картина Пикассо. – Стыдно сказать. Она села и с любопытством посмотрела на меня. – Поцеловала экран, – объяснила я. – Когда тебя объявили победительницей. Поцеловала экран и сломала зуб. Она расхохоталась. Статуэтка соскользнула с дивана и с глухим стуком упала на пол. В следующее мгновение Селия перекатилась и, оказавшись сверху, обняла меня за шею. – Это самое прелестное выражение любви за всю историю человечества. – Завтра первым делом придется идти к дантисту. – Да уж придется. Я подняла «Оскара». Я хотела такого же себе. И могла бы получить его сегодня, если бы продержалась еще немного с Доном. Селия все еще была в платье, но без туфель. Волосы ее растрепались. Помада поблекла. Но серьги не потускнели. – Ты когда-нибудь занималась любовью с обладателем «Оскара»? – спросила она. У меня было что-то в этом роде с Ари Салливаном, но рассказывать об этом не хотелось. Да и смысл вопроса был другой – испытывала ли я нечто похожее. И, разумеется, ничего подобного я не переживала. Я снова поцеловала Селию и ощутила ее руки на лице. А потом она встала, вылезла из платья и нырнула в мою постель. * * * Оба моих фильма провалились. «Маленькие женщины» собирали полные залы. Дон с успехом снялся в триллере. Руби Рейли получила прекрасные отзывы за «Джокеров» – ее называли «совершенной и несравненной». Я научилась делать мясной батон и гладить собственные брюки. А потом я посмотрела «На последнем дыхании». Выйдя из кинотеатра, я направилась прямиком домой, позвонила Гарри и сказала: «Есть идея. Я еду в Париж». 25 Селия уехала на три недели на съемки в район Большого Медвежьего озера. Ни поехать с ней, ни навестить на площадке я не могла; такой вариант даже не рассматривался. Она собиралась приезжать домой по уик-эндам, но это было слишком рискованно. В конце концов, Селия была девушкой одинокой, и у коллег мог возникнуть вполне резонный вопрос: зачем ей так часто ездить домой? Вот почему я решила использовать это время для поездки во Францию. У Гарри были связи с людьми из кинобизнеса в Париже, и он тайком сделал им несколько звонков, предупредив о моем приезде. Некоторые из тех, с кем я встретилась, меня уже знали. Некоторые согласились сделать это только из уважения к Гарри. В числе последних был Макс Жирар, энергичный и напористый режиссер, представлявший направление «новая волна» и никогда прежде обо мне не слышавший. – Да вы une bombe[17], – сказал он при первой встрече. Мы сидели в тесной кабинке тихого бара в парижском районе Сен-Жермен-де-Пре. Время обеда уже миновало, а я так и не успела поесть. Макс пил белое бордо, а взяла бокал кларета.