— Это питательный субстрат, его принимают после мутагена. Он восстанавливает силы, ускоряет регенерацию организма, лечит. — А его вообще можно людям? — Куколки его пьют сразу после начальной дозы первой фазы. Они в этот момент ничем от людей не отличаются. Пей, даже младенцы пьют! — А я не стану Изменённым? — продолжал сомневаться я. — Не станешь. Ты не принимал мутаген. Пей! Ты сможешь. Можно было, конечно, спросить, из чего делают субстрат. Но я подумал, что ответ мне может не понравиться. Напиток из лепестков роз субстратом не назовут. Я глотнул и убедился в правоте как куколки, так и жницы. Это была гадость страшная, но я смог. Горько-солёная, вязкая, с комочками, такое ощущение, что большая часть субстрата осталась на языке и облепила горло. Хорошо хоть, что жидкость была холодной. — Жуть, — сказал я, отдавая термос. — Ладно… проехали. Что случилось? — Я была в защищённой зоне Гнезда, — Дарина кивнула в сторону металлической двери, сейчас закрытой. — Решила, что так безопаснее. — Что за зона? — полюбопытствовал я. — Защищённая. В этот раз Гнездо почувствовало нападение, я проснулась. — И я, — с гордостью сообщила Наська. — Эта тварь шастала по Гнезду, потом принялась бить в двери. Но они прочные. Может и устояли бы. Мне так не казалось, но я не стал спорить. Поднялся. То ли субстрат начал действовать, то ли Гнездо меня исцелило, но чувствовал я себя сносно. — Оно убило полицейских, — сообщил я. — Знаю уже. Сейчас мёртвый монстр уже не выглядел столь пугающе. Он был скорее нелеп: со своим длинными конечностями, распухшими суставами, слишком большой головой, поросшей длинной шерстью. — Даже не слышала о таких, — сказала Дарина. — Мне кажется, это какой-то конструкт… ну, биоробот. На основе человека, но выведенный для конкретной цели. — Уничтожить ваше Гнездо. Дарина пожала плечами. — Не знаю. Чтобы уничтожить можно использовать большой заряд взрывчатки, к примеру. Или яд. Есть вещества, к которым мы чувствительны. Мне кажется, это проще. Я пнул создание в бок — тело было упругим, но податливым. Если в основе и был человек, то от него мало что осталось. — Глупо было вчера ходить к большому Гнезду и спрашивать, не виноваты ли они, — сказал я. — Так не расследуют преступления. — А как? — заинтересовалась Дарина. — Как Холмс и Ватсон! — обрадовалась Наська. — Как Флавия де Люс! — Самый главный вопрос, — сказал я, — «кому выгодно». — Кому выгодно? — нахмурилась Дарина. — Вот именно, — сказал я. — Но в нашем случае важнее не «кому выгодно», а «кто имеет возможность». Людям невыгодно уничтожать Гнездо. Во-первых, Гнёзд много. Во-вторых, Инсекам это не понравится. В-третьих, люди таких тварей создавать не умеют. Дарина кивнула. А вот Наська замотала головой: — Нет-нет! Я догадалась! Это выгодно министру культуры! Бывшему! Он хочет вернуться на свою любимую работу… Хорошо, я молчу! — Спасибо. Даже министр культуры такого монстра не создаст, — сказал я. — Теперь другие Гнёзда. Ваше расположение престижное? Могут из-за него напасть? — Да не важно нам расположение! — ответила Дарина. — В министерстве работала женщина, чья дочь стала первой Изменённой нашего Гнезда. Работала бы она в супермаркете — мы бы там поселились. И создавать таких мы не умеем. В Гнезде всего семь форм Изменённых — куколка, жница, стража, старшая стража, монах, хранитель, мать. И все мы больше походим на людей! — Тогда вернёмся к имеющим возможность. Дарина вздохнула. — Ну мы же вчера уже поняли! Это Инсеки. Только я думала, что они сами пришли. Но создать инструмент для нападения вполне в их духе. — Только ли Инсеки обладают такими умениями? — спросил я. Дарина размышляла. — Ты хочешь сказать… — Продавцы — они из Инсеков? — Они сами по себе, — сказала Дарина. — Если честно, то я даже не знаю, кто создаёт мутаген. Мы получаем его от Продавцов по распоряжению Инсеков, но кто его производит… Нет, Максим. Не складывается! Продавец продал тебе патроны! — Дело в том, что я попросил оружие против Изменённых, — признался я. Дарина нахмурилась. — Ну не мог же я сказать «против Инсеков»! — сказал я. — И я не сбрасывал другие Гнезда со счета до конца. Но если замешан Продавец, то он мог решить, что я собираюсь… ну… напасть на разорённое Гнездо. Добить вас. Тогда ему было выгодно продать патроны. Говорить это было как-то неудобно, словно я и впрямь такое замышлял. Но Дарина не обиделась. Постояла, теребя пальцами подбородок. Вздохнула: — Допустим. Либо Инсеки, либо Продавцы. Ни на тех, ни на других у нас влияния нет. Она смущённо и как-то очень по-человечески улыбнулась: — Это для людей мы странные, страшные и могучие. Для пришельцев — тьфу. Почти что люди. — Дарина, давай отсюда уйдём, а? — попросила Наська. Я её понимал. Пусть тварюга и не подавала больше никаких признаков жизни, но стоять рядом с ней было как минимум неприятно. Дарина не стала спорить. Мы вышли из концертного зала (увы, Дарина явно не собиралась вести меня через таинственную металлическую дверь в «защищённую зону») и двинулись по коридору. Уже через пару шагов я стащил с ног кроссовки вместе с ошмётками носков и бросил их на пол. Проще было идти босиком, чем в преждевременно отслужившей своё обуви. Глава 9 Глава девятая Мы расположились в кафе на первом этаже, где когда-то питались работники культуры, а потом — Изменённые. Как-то я раньше не задумывался, где они едят, а всё оказалось банально. И надо сказать, что это место выглядело вполне прилично, наверное, как и во времена министерского прошлого. Тут были нормальные столы, стулья и кресла. Лампы, когда Дарина щёлкнула выключателем, загорелись довольно ярко. Наська побежала за барную стойку и там зашумела кофе-машина. Да тут даже едой пахло! — Ого, — сказал я. — Настасья, у вас есть кофе? — Есть! — с гордостью откликнулась она. — Я тоже пью кофе, — сказала Дарина. — Да все пьют. Даже мать пила. — Я сделаю! — пообещала от стойки Наська. — Тебе капучино, как всегда? Глянув на часы, я узнал, что времени уже два часа ночи. Сна не было ни в одном глазу, сказался и адреналин, и таинственный субстрат. Но кофе — это здорово. — Мне тоже, — попросил я. — Можно покрепче. Тот, что в государственных магазинах, обычно кислый и толком не бодрит. Я беру иногда хороший в Комке, но он дорогой, не меньше блюка за пятьдесят грамм зерен. Кофейные плантации пострадали от изменившегося климата. — Расскажи мне про Инсеков и Продавцов, — сказал я. — То, что ты знаешь, а я нет. — Вряд ли услышишь что-то новое, — вздохнула Дарина. — Хорошо. Буду рассказывать, словно ты пролежал в коме все эти годы.