– Эффекта пресыщения, – поправила я. – А ты близка? – Пока нет. И все дело в правильной дозировке. – Специально бесишь? Или провоцируешь желание чем-нибудь заткнуть тебе рот? – Вы в любой фразе видите намеки на интим. – Не в любой, только в твоих. Или ты дождалась меня только для того, чтобы показать зубы? – Не притворяйтесь, что вам это не нравится. – Нравится. Но забудь, что я в этом признался. Галина Владимировна! – я вздрогнула от повышения голоса. – Какими судьбами? Показалось, что подруга задержала взгляд на мне, но тут же широко улыбнулась Александру Дмитриевичу. Нашего разговора она расслышать не могла, но, быть может, просто отметила, что мы стоим слишком близко? Глава 32 Я знакома с Галей несколько лет, но сегодня она меня, мягко говоря, потрясла. Почему-то не представляла ее такой… прожженной, уверенной в себе, быстро ориентирующейся в ситуации. Если уж на то пошло, то ближайшие полчаса для меня стали откровением – почему-то пришло в голову, что они действительно друг другу очень подходят: два зубастых, демонстративно воспитанных существа. – Александр Дмитриевич, я очень рассчитывала вас застать! – Галя и не думала стесняться того, что спускается со второго этажа. – Прошу, не ругайтесь на Карину, это я ее уговорила остаться! – Весьма рад, хоть и неожиданно. А ругать мне Карину или нет – я потом сам как-нибудь решу. Кофе? Коньяк? – Не помешало бы и объединить после трудного рабочего дня! Босс приглашающе махнул в сторону кухонной стойки, а меня вообще нагло в спину подтолкнул, чтобы туда же передвигалась. Зачем я им, этим двум «представителям одного круга»? Я только повод для начала общения, ведь документами, которые следовало привезти в офис, так запросто не отговоришься. – Так и чем обязан визиту? – вернул Александр Дмитриевич тему в интересующее его русло. – Привет от папы вам передать, – Галя широко улыбнулась и очень технично хлопнула ресницами. – Но, конечно, это только оправдание. – А на самом деле? – вопросил мужчина, поскольку собеседница сделала очередную многозначительную паузу и терпеливо дожидалась обещанные кофе с коньяком. Я вообще уселась подальше от них и не собиралась принимать участия ни в светских беседах, ни в распитии. – Думаю, вы уже догадались, – наконец-то созрела Галя и ошарашила нас обоих: – Из-за Карины, само собой! Такие вопросы в официальной обстановке не задашь, но и совсем в неведении оставаться не хочется. Ведь она сюда устроилась по моей рекомендации! Хотелось бы услышать, что вы не разочарованы. – Я не разочарован, – ответил ей Александр Дмитриевич с улыбкой в голосе. Я отчего-то услышала явный подтекст – не потому ли он даже не взглянул в мою сторону? Он подчеркнуто обращался только к Галине: – Это все, что вас интересовало? Ее бровь чуть приподнялась – все-таки заметила холод в интонации. Но сразу не сдалась: – Очень этому рада! А то лучшая подруга, сами понимаете. И не хотелось бы оказаться между двух огней. Вдруг вы здесь негодуете, а я даже не в курсе… Она специально эту речевку заранее придумывала? Иначе сложно объяснить, почему реплики одна к другой не вяжутся. С «лучшей подругой» тоже немного преувеличила. Мы с Галей хорошо общаемся, но не больше, даже вместе ни разу никуда не выбирались, а девичья болтовня у нас появилась совсем недавно и по очень известному поводу. – Лучшая подруга? – буднично уточнил Александр Дмитриевич. – Буду знать. А если вы, Галина Владимировна, ждете благодарностей за посредничество, то… – он ненадолго замолчал, а я замерла. Зная этого человека, так и просилось продолжение «то идите в жопу» или что-то подобное. Но шеф и на этот раз удивил, закончив другим тоном: – То я благодарен. Всё? Вопрос исчерпан? Кстати, спасибо за документы, вы очень помогли. Я смогу просмотреть их сегодня, а не завтра в офисе. Галя не дура, она все прекрасно улавливала – и тон его, и явное желание быстрее завершить этот бессмысленный обмен любезностями. Я, например, вообще до сих пор не думала, что он способен на любезности. Но было видно, что он не вкладывает в слова никакого эмоционального подтекста: просто произносит и ждет, когда его и его коньяк оставят в покое. Или уже сообщат хоть что-то интересное, раз он потратил целых пять минут своего времени. И Галя сообразила, что сейчас он или очень устал, или она плохо продумала заход. Легко соскочила с высокого стула, улыбнулась непринужденно и направилась в прихожую, на ходу продолжая болтать, будто по инерции: – Прекрасно, что смогла помочь! Александр Дмитриевич, вы же будете на юбилее отца? Он развернулся на стуле и ответил ей после короткой паузы: – Не собирался. В последний момент сошлюсь на какую-нибудь простуду. Черт, я себе ногу готов сломать, лишь бы не оказаться на очередной тусовке «кому за шестьдесят». Надеюсь, вы меня не выдадите отцу, Галина Владимировна? Галя танцевально всплеснула руками. – Не выдам, конечно. При условии, что мы с вами перейдем на ты! – ее взгляд стал лукавым. – Да и не настолько уж вы старше, чтобы мы не могли забыть о тухлой официальности. Ведь это не тусовка «кому за шестьдесят»! – Ну… – босс сделал вид, что задумался. – Это чуть лучше, чем сломанная нога. – Договорились, – гостья лучезарно улыбнулась. – Но не буду скрывать, что мне не жаль. Меня-то от юбилея не спасет ничего, а ты мог бы хоть немного скрасить компанию. – Из меня плохой спаситель, Галина. Но есть у меня один родственничек, который из любого застолья сотворит веселый хаос. Порекомендовать? – Алексей? – она округлила глаза. – Покорно благодарю, наслышана. Я лучше поскучаю. А у папы сердце слабое. – Тогда не смею больше задерживать. Эта подчеркнуто светская фраза прозвучала явственно как «уходи уже, утомила». Надо и мне так научиться: хамить высокопарными выражениями. Вот только улыбка Гали ничуть не померкла – тоже, видимо, долгие годы тренировки выражения лица сказываются. Я было направилась к ней, чтобы вместе выйти, однако обернулась на стук. Александр Дмитриевич как ни в чем ни бывало проследил за падающей со стойки сахарницей, а потом внимательно осмотрел рассыпавшийся по полу белый песок. После чего перевел абсолютно спокойный взгляд на меня. До чего детская выходка! Я усмехнулась и высказалась, не сумев сдержаться: – Какая неловкость, Александр Дмитриевич. Но дело в том, что мой рабочий день закончился полчаса назад. Рассказать, где в вашем доме находится веник? В его глазах плескалась хитринка – отражение моего сарказма: – И правда. Зря твоя лучшая подруга так переживала о твоем усердии, ты просто из кожи вон лезешь, чтобы проявить себя. Я прекрасно понимала, что это немая просьба задержаться, подкинул предлог. Но я имела полное право эту подачу не принять: – Все в рамках договора, Александр Дмитриевич. До свидания. И прошла в дверь мимо Галины. Она вежливо попрощалась и выскочила за мной. Конечно, предложила отвезти меня – а точнее, сама горела желанием все обсудить. И выражение ее лица мигом изменилось, когда мы разместились в ее красной спортивной машине. Теперь подруга хмурилась. – Что это было? – наконец-то выдала она. – Он ведь не специально сахар просыпал? – Нет, конечно. Зачем? – я отвернулась к боковому окну. – Но ты правильно ответила, тут не поспоришь. В трудовых отношениях должны быть четкие границы! А он грубиян… Все прошло намного хуже, чем я рассчитывала! Я пожала плечами: – А на что ты рассчитывала, Галь? По нему ведь сразу видно – сам себе на уме. Но она не выныривала из собственных рассуждений: – И вы явно с ним общались прежде, не все так просто, как ты рассказывала. Он абсолютно точно не был зол, что ты осталась в доме. И не разозлился, что ты отказалась убирать сахар. Ему было смешно. – Смешно? – Именно! Сложно объяснить… Но ему было смешно, когда он смотрел на тебя. И он был раздражен, когда смотрел на меня. Ей-богу, если бы я не знала про вашу любовь с Сережкой, то могла бы что угодно предположить… У меня аж дыхание перехватило. Собственно, тут не требуется особенной проницательности – Александр Дмитриевич и не пытался скрыть эмоции, но все равно Галина делала какие-то совсем неприятные для меня и точные выводы. Потому я просто повторила в ответ: – Сам себе на уме, говорю же. Я тоже удивилась, что он меня мгновенно не уволил, когда вошел. – Не уволил, потому что я вовремя ввернула свою защиту! – про проницательность я сильно преувеличила. Галя просто молотила все рассуждения подряд: – Нет, все-таки встреча прошла хорошо, просто я выбрала неудачный момент: человек устал, хотел расслабиться, а тут две ненужные персоны в доме. Повезло еще, что он нас за шкирку не вышвырнул, такое можно было бы предположить из твоих рассказов. И если честно, его грубость не отталкивающая… а какая-то естественная, что ли. В общем, теперь мне хочется раскачать его еще сильнее, чем раньше! Прям кремень, ты только глянь. Ничего, и не такие сдавались… Слушая ее вполуха, я напрягалась теперь не от ее возможных догадок, а от реакции Александра Дмитриевича. Я снова показала характер, а начальник в таких ситуациях всегда реагирует по-разному. Иногда веселится, иногда провоцирует на смену настроения, а иногда включает жестокий диктат. И никогда не поймешь, в какую сторону заведет его темный азарт. Ему-то, конечно, без разницы, если кто-то узнает о наших отношениях, но для меня разница есть и огромная. Потому-то я сразу, едва вошла в свою квартирку и даже не разуваясь, набрала его номер. Он принял вызов почти сразу: – Кари-ина! Какими судьбами? – деланно удивился он. Итак, настроение веселое, Галя угадала точно. Я поддержала тот же восторженный тон: – Александр Дми-и-итриевич! Звоню на всякий случай извиниться! – За кого? Себя или подругу? – За Галю-то мне с какого перепуга извиняться? – изумилась я. – Ваши великосветские взаимодействия меня не касаются. – А. То есть чувствуешь себя виноватой за что-то другое? – его голос стал чуть мягче. – Не совсем, – честно ответила я. – Но с вашим спорным характером лучше не допускать возможные проблемы. – Боишься, что я ненароком или очень обдуманно солью твоей навязчивой подруге, как вдохновенно ты со мной трахаешься? – Боюсь, – легко признала я. – Но теперь не сольете, потому что я прямо попросила.