– Итак, ты спрашивала, что такое распорка… – Я не спрашивала! Он усмехнулся вместо ответа, раздвинул мне ноги и установил распорку чуть выше коленей. И теперь я просто не могла сдвинуть бедра. Как-то подчеркнуто медлительно, растягивая удовольствия, застегнул ремешки. Теперь как бы я ни захотела закрыться, но оказалась перед ним вся развернута. Задышала труднее, но больше от смущения, чем возбуждения. Однако мое дыхание привлекло его внимание, он посмотрел по-другому, теперь уже не веселясь. А потом провел пальцами по обнаженному бедру – туда и обратно. Выше, остановился на половых губах и немного раздвинул их, но не погрузил пальцы внутрь. Притом продолжал смотреть на мое лицо, на то, как я непроизвольно выдыхаю в ожидании еще более откровенных ласк. Но он убрал руку и снова прошелся по коже вниз и вверх. Босс явно не был настроен спешить, как мне сначала показалось. Последнее орудие пыток оказалось вибратором. Собственно, мне не приходилось раньше видеть воочию вибраторы, их я представляла себе огромными резиновыми членами, а эта штука оказалась совсем небольшой, гладкой, не длиннее пальца. – Тщ-щ, – прошептал он мягко или сам пытался скрыть срывающееся дыхание. – Расслабься. И аккуратно ввел в меня. Ничего катастрофического, неудобно просто, непривычно. Так я и думала несколько секунд, пока он не повернул его немного внутри, направив небольшой эластичный кончик к клитору. – Я включаю на самый слабый уровень, – сообщил так же тихо. – Не хочу, чтобы ты кончила без меня. Я попыталась расслабиться как можно сильнее, но уже через минуту поняла, что через короткое время сдамся. Зажмурилась, попыталась отвлечься, но вибрирующий отросток уже касался клитора и раздражал этим – еще бы чуть плотнее, и я бы, наверное, смогла раствориться в ощущениях. Но это мучение было невыносимым – недостаточно мощным, чтобы окончательно потеряться, но и довольно заметным, чтобы его можно было игнорировать. Александр Дмитриевич встал с постели, потому я открыла глаза – посмотреть, что он делает. Он очень медленно расстегнул рубашку, небрежно откинул ее на пол. Вид его тела сквозь призму невольного возбуждения туманил мысли. Расстегнул ширинку, но штаны не снял. Я закусила губу, чтобы не стонать. Он определенно издевался. Не меньше десяти минут просто наблюдал за моими мучениями, лишь потом приблизился. Внизу я уже была такой мокрой, что готова была просить его хотя бы прикоснуться. И тут же пожалела о таком желании – стоило ему провести пальцами от колена по бедру и сделать круг по животу. Теперь эти почти невинные касания отражались слишком сильными ощущениями. Он тоже приоткрыл рот, как будто издали ловил мои выдохи, и все еще не приближался. – Ну же… Хватит! – я созрела до мольбы. – Вытащи его из меня и сделай это сам! – О-о, – он протянул подчеркнуто равнодушно. – Мы перешли на ты? И наклонился к груди, лизнул возбужденный сосок и зажал его губами. От этого мое тело выгнуло дугой. Снова отстранился, в очередной раз удовлетворился моим нетерпением. Положил ладонь на грудь и начал интенсивно массировать. Теперь я уже стоны удержать не могла – плевать, как я выгляжу в его глазах. Пусть продолжает. И опять он не позволил моему возбуждению взметнуться до предела, отпустил грудь, невзначай снова проведя пальцем по соску, приподнялся на коленях. Я уже почти не обращала внимания на его действия, очень хотелось сдвинуть ноги, усилить нажим внутри. Мне хватило бы полминуты до оргазма, если бы я только смогла сжать бедра. Александр Дмитриевич снял штаны, я только на уровне подсознания отметила, что впервые вижу его полностью обнаженным. Красивый, сукин сын… когда ему уже надоест меня изводить? Но он вдруг наклонился, рванул из-под моей головы подушку и прислонил ее к спинке. Потом подтянул и меня, вынуждая почти сесть. Я непроизвольно вцепилась руками в перекладину, а от резкого движения взвыла – внутри все уже выкручивало от перенапряжения, но оно снова не успело найти выход. Перекинул одну ногу через меня, уперся рукой в ту же перекладину, поверх цепочки наручников и подался бедрами вперед. Я открыла рот даже с каким-то удовольствием. Он был тоже возбужден: головка блестела от смазки, а вдоль ствола вздулись венки. Сейчас мне было не до анализа собственных ощущений, я отчаянно сосала, двигалась с ним в такт, и оттого только еще сильнее возбуждалась. Я задыхалась, забывалась, но хотелось, чтобы он двигался еще резче. Чтобы входил в рот глубже. Он подавался все интенсивнее, короткими, ритмичными движениями. Но я хотела еще быстрее, опережала его, торопила собственным языком и губами. И постанывала, словно от этого получала немыслимое удовольствие. Головка распухла под моим языком – я знала, что это означает, но не успела отстраниться. Сперма ударила в рот густой струей, но я все сосала и не могла остановиться. Кажется, я слышала и его стоны в этот момент. И хриплый голос на грани слышимости: – Еще, Карина, еще. Оближи. И я облизывала, понимая, что и сама вот-вот кончу. Я уже давно на пределе, но его оргазм оборвал последние нити. И буквально за секунду до срыва член выскользнул изо рта, а вибратор остановился. Я невольно громко застонала. От бессилия даже слезы на глаза навернулись. – Тихо, тихо, – он приговаривал успокаивающе. – Еще немного потерпи, хорошая, хорошая девочка. Я выругалась. Возможно, матом. Вибратор выскользнул из тела, но босс переместился ниже, устроился удобно, подложив ладони под мои ягодицы, наклонился и вдруг провел между складок языком. Честное слово, я закричала. В потолок, нечленораздельно, подавшись вверх от слишком острого ощущения. Он сделал паузу, как если бы заставлял меня снова успокоиться, наклонился – и снова, там же провел широко, влажно, плотно касаясь клитора. На перекладине точно останутся следы моих ногтей. Если я пальцы себе еще не переломаю. И синяки на ногах будут – так сильно я сама вжимаю их в прочную распорку. И опять он ждал несколько секунд, пока я вернусь в положение. Но на третьем тесном касании языка я уже не выдержала – оргазм накрыл, свернул всю меня в тугой узел. А мужчина продлевал его, с усилием водя там языком. Да от этого же с ума сойти можно… Я и сошла, наверное, раз через несколько минут ощутила, как губы саднит – это я их до крови закусывала? И вообще не заметила, когда он отстегнул мои руки и кожаные ремешки, полностью освобождая. – Карин, может, в душ сходим? – услышала тихий голос издалека. Не глядя, схватила его за руку или плечо, потянула, заставила лечь, залезла немного сверху. Завтра сходим. Или послезавтра. А пока мы никуда не идем, потому что забыли, как ходить. Он, должно быть, понял все мои объяснения, поскольку не стал сопротивляться. Но почему-то смеялся и гладил по волосам. Вроде бы. Глава 30 Воскресенье прошло в каком-то мутном тумане. Оказалось, что принимать душ вместе – то еще удовольствие. Само собой, удовольствие заключалось отнюдь не в самом процессе мытья, а в том, что это возбудило обоих и подвигло на новые интимные свершения. И все оказалось совсем не так, как демонстрируют в романтических фильмах. Как минимум, очень неудобно: слишком тесно, дышать под плотными струями воды сложно, но в нашей безумной парочке не нашлось ни одного человека, который умеет сдаваться. Я бы ни за что не призналась в этом вслух, но именно этот секс мне понравился больше всех предыдущих. Не знаю почему. Возможно, из-за смеха, когда я свернула с полки гель для душа. Или из-за какой-то моральной расслабленности – сейчас никто никого не соблазнял, просто я водила намыленной рукой по его груди, и продолжение непременно последовало, как само собой разумеющееся. Мои касания, его касания, ни единой мысли в голове, он словно по инерции подхватывает мои бедра и сразу входит. И снова смех – потому что неудобно, тесно, не хватает воздуха, и никто из нас не умеет сдаваться. – Карин, держись крепче, иначе я нам обоим обеспечу травмы. Пришлось обвить его ногами еще теснее, но оттого и ощущения стали сильнее. Я уже не целовала – кусала его в шею. Он, не останавливаясь, просил: – Только не кончай слишком быстро, продлим удовольствие. – Тогда сбавьте темп! – взмолилась я, уже предчувствуя наступление оргазма. – Если я приторможу, тогда вообще тебя не догоню, – у него хватало сил еще и на смех. А следующие движения стали еще резче – их и хватило. Пальцы судорожно сжались, а я выдавала какие-то всхлипывания. – Ну вот, я же просил, – он продолжал свои немыслимые толчки. – С тобой невозможно договориться. В ответ я всхлипнула еще громче. Потом соображу, чем он там возмущен. Или не возмущен, раз все еще смеется? Как вообще так вышло, что я разогналась первой? Сильнее его хотела, быстрее возбудилась, или все же он выбрал какой-то ритм, против которого я бессильна? И потому он все продолжает и продолжает, хотя я собственным телом уже не управляю. Но и его дыхание начало сбиваться. – Карин, в рот хочу… – прохрипел мне в ухо. – Слышишь? Я не ответила, но он оторвал меня от себя и переместил на пол. Пальцем сильно надавил на челюсть и после двух резких движений ладонью по члену кончил. Сперма попала мне в рот вместе с водой из душа, но он не позволил выплюнуть. Надавил на подбородок снизу, а потом и сам опустился на колени, не отрывая взгляда от моего лица. Я вынуждена была проглотить. Но уже пришла в себя в достаточной степени, потому разомкнула губы и потянулась к нему за поцелуем. Он не отстранился. Но почему-то снова смеялся. Наверное, ему вообще не может быть противно, если что-то связано с удовольствием. Наверное, он смеялся оттого, что я захотела это проверить. Завтракали мы заказанной пиццей. Я вырядилась в первую попавшуюся его футболку, он вообще ограничился только штанами. Можно сказать, комплект одежды, честно разделенный на двоих. Да и пицца оказалось превосходной. Или превосходным было настроение, ничем не омрачаемое. Разговоры выходили не натужными, просто болтали что в голову взбредет. – Я правильно понял, что твоя семья живет не здесь? – Да, я одна приехала поступать. Уже как-то привыкла. У нас там институтов нет, вся молодежь постепенно переезжает. – А на подработку устраивалась, потому что конкретные проблемы с финансами или время занять? – Скорее второе, – я пожала плечами. – Но скажу прямо – подзаработать тоже было не последней целью. Тем не менее главной остается учеба, не уверена, что смогу совмещать без ущерба для успеваемости. Так что очень надеюсь, что к тому времени мы с вами мирно разойдемся. Прозвучало как-то двусмысленно, потому я спешно добавила: – Я имела в виду, что вы не станете принуждать меня работать! В этом смысле разойдемся, а не… – осеклась, не договорив. Теперь прозвучало еще двусмысленнее. Он секунду смотрел на меня, потом начал хохотать. Да и я тоже. Совсем как-то глупо объяснила – будто мечтаю разойтись с ним только в плане работы, но во всем остальном даже мысли не допускаю. Он бросил на мою тарелку очередной кусок пиццы, который только подхватил из коробки, и со смехом прокомментировал: – Посмотрим уж, в каком смысле мы к сентябрю расходиться захотим. Но я запомню, что пока ты не горишь желанием больше никогда меня не видеть. – Опять все перевернули в свою пользу! – ответила я. – И ведь прекрасно поняли, что я вообще о другом! – Это подсознание работает, Карин, – у него явно было веселое настроение. – Почитай Фрейда. Ладно, сделаем вид, что вопрос закрыт до тридцать первого августа. А вообще после института какие планы? Я прищурилась так же ехидно, как он: – Выйду замуж за миллионера, рожу ему близняшек, чтобы никуда не делся. Но буду выбирать такого, у которого в постели никаких экспериментов. А то боюсь к сорока годам переутомиться. – Идеальный план. Но я спрашивал о карьере. – А, здесь еще проще, к вам приду устраиваться! И если вакансии не найдется, так я начну обнародовать подробности вашей личной жизни. Не в курсе, сколько таблоиды заплатят за рассказ о вашем зашкаливающем стремлении к порядку? – Не в курсе, но могу поинтересоваться, – он и не думал злиться. – Шантаж? Звучит очень вкусно. – У вас научилась! – Ты б чему хорошему у меня научилась. – Ага. Как будто есть хоть что-то хорошее… И он снова засмеялся, да и я чувствовала себя в своей тарелке. Но, кстати говоря, так и не смогла перейти на ты – только однажды вырвалось в порыве страсти, однако уже утром даже не думала попытаться во второй раз. Во-первых, он ни разу не предлагал. Наверное, это тоже способ подчеркнуть свое доминирование. Или ему попросту все равно, что тоже не удивительно для его характера. Во-вторых, я понятия не имела, как он отреагирует. Хотя все больше склонялась к мысли, что не отреагирует никак. И в-третьих, самая важная причина, я сама хотела оставить эту границу в нашем общении. Она словно не давала мне забыть о том, кто я и кто он. Если бы в точно такой же беседе я называла его просто по имени и на ты, то последний предел бы между нами стерся. Этот мужчина мне нравится, я и не собиралась себе врать на этот счет, но не слишком сложно перепрыгнуть с симпатии и страсти на настоящую влюбленность, если ненадолго забыться. Собственно, выкая ему, я сама себя отрезвляла, на всякий случай. Но когда после этого славного перекуса я переоделась и засобиралась домой, он неожиданно удивился: – Да брось. Еще целый день впереди. Можем что-нибудь придумать… или вернуться в спальню, снова изобразим приличную пару. Я осознанно держалась на безопасном расстоянии. Александр Дмитриевич всегда только выглядит расслабленным, но если он захочет… то почти сразу захочу и я. Неизбежно. Ответила тоже с подчеркнутой легкостью: – Нет, мне нужно ехать. Собаку со вчерашнего дня не выгуливала. Он улыбнулся: – У тебя ведь нет собаки? – Нет, конечно, – легко ответила я. – Но давайте сделаем вид, что она у меня есть. – Я понял. Стало слишком мало личного пространства? – Примерно так. Я и не думала отрицать. Мне нравилось проводить с ним время, уезжать в пустую квартиру не хотелось, но любая игра остается игрой, если от нее иногда отвлекаться. А может, я ждала, что он попросит остаться. Не принудит, не заставит, а покажет, что ему жаль вот так расходиться. Но он выглядел совершенно спокойным, пожал плечами – дескать, дело твое. Однако в дверях он все-таки окликнул: