И снова я удивилась, ведь поймала свои пальцы на его запястье. Чуть отталкивала, удерживала, когда он сжимал грудь слишком сильно. Теперь неловко, неудобно сцепила руки за спиной, давая ему возможность делать что хочет. Но он так и не задрал футболку, не посмотрел, вообще взгляда от моего лица не отвел, не поцеловал. И когда я уже начала постанывать в его ритме, замер. Ладонь выскользнула из-под ткани, обе его руки переместились мне на талию. Он не притягивал, просто поддержал. – Прямо сейчас собери осколки, я не выношу бардака. Завтра в четыре будь здесь – сначала ты выполнишь работу, а уже вечером поедем в театр. Хочешь, чтобы я подвез тебя до дома, когда закончишь? – Нет, – ответила хоть и сдавленно, но уверенно. – Как знаешь. До завтра, Карина, – и мгновенно отпустил меня, направляясь к лестнице на второй этаж. У меня дрожали ноги – от возбуждения и смятения. От несуразицы в мыслях. Что сейчас произошло? Он меня ласкал слишком откровенно, но ушел – сам весьма возбужденный. Не спросил, люблю ли я театры, да и вообще, нужны ли мне свидания, но предложил отвезти домой. Это снова какая-то проверка моего согласия? Но он только что вел себя так, как если бы ему было плевать на все мои мнения! Так что творится в его голове? Переодевалась я в каком-то нервном оцепенении. Казалось, что он снова появится до моего ухода – а я даже не понимала, хочу этого или боюсь. Однако босса я больше не увидела, и, конечно, сама к нему в кабинет подниматься не стала. Проходя мимо будки охраны, я забыла попрощаться с приветливым бородачом. И на остановке потом сидела долго, пропустив несколько автобусов. На что именно я подписалась? В мысленных планах все казалось проще: Александр Дмитриевич хочет меня и успокоится, только когда получит. Но я не думала, что он станет откладывать, растягивать удовольствие, вытаскивать меня в какие-то театры и томить взаимным ожиданием. Может ли быть такое, что я не совсем правильно поняла его цель? Ему нужен не просто секс, а… А вот тут ответа не было. И ведь если завтра спрошу прямо – он честно и объяснит. Самоуверенный донельзя, он не видит смысла в притворстве. Но хватит ли у меня духу, чтобы задать такой вопрос? Сама усмехнулась, представив: «Александр Дмитриевич, а давайте уже просто переспим! Раз мы все вопросы выяснили, то закроем этот последний и будем жить дальше». И он такой в ответ: «Ну уж нет, Кариночка, ты размудохала вазочку от моих любимых японцев. За это я тебя трахну через семь лет, в полнолуние, и после сатанинских обрядов. Так, чтобы шаманы вокруг в обмороки падали. И тогда тебе крышка, вряд ли ты переживешь мой семилетний стояк». Усмехнуться-то я усмехнулась, но и призадумалась еще сильнее. И снова почему-то разволновалась. Я что же, действительно, дала согласие вообще на все? Мамочки… чем же я думала? Глава 18 Вечером я не стала сдерживать накопившиеся эмоции и набрала Тимура. – Ну ты и гад! – воскликнула сразу, как только он принял вызов. – Прости, Карин! – парень заговорил быстро. – Он мне не оставил выбора, да и пообещал, что сегодня же об этом расскажет. Но дело еще и в другом – я решил, что ты все равно не сделаешь ничего такого, на что не была готова. А если я косвенно поспособствую некоторому… эм, сближению, то вряд ли кто-то из вас станет меня винить. – Ну ты и гад! – повторяла я еще увереннее. – Прости, прости! – теперь он начал волноваться. – Или что, он потребовал от тебя чего-то немыслимого? – Нет, только в театр пригласил, – соврала я, потому что всю историю рассказывать не хотелось. – О, вот и прекрасно! – обрадовался он и начал улыбаться, словно я только что сняла камень с его души. – Извини еще раз, Карина! Или поблагодари за то, что поспособствовал. – Да иди ты, – я выругалась. Если уж честно, то я не слишком сильно на Тимура злилась. Во-первых, понимала его ситуацию – и повторись она, он поступил бы точно так же. Во-вторых, именно его действия ни к каким проблемам не привели. Если проблемы и будут, то уже из-за моих решений. Но продемонстрировать негатив была обязана, чтоб ему жизнь медом не казалась, да и каждая подлость, пусть даже вынужденная, обязана вызывать неприятные последствия. Но все нужное сказано, потому я переключилась на другую тему, ради которой и звонила: – Все, проехали. Получается, у тебя есть его номер? Скинь мне. – Вы даже телефонами не обменялись? – удивился Тимур. – Ага. Не сподобились. Вот такие у нас близкие отношения. Мой-то номер у начальника точно имелся, у нас с ним в этом плане никакой взаимности. Конечно, я могла позвонить и Лёхе – тот бы сдал брата с потрохами, но общение с этим прекрасным представителем человечества всегда чревато. Веронике Ивановне я бы вовсе не сумела объяснить причину своего интереса. Еще полчаса раздумывала, а потом уже позвонила Александру Дмитриевичу. – Да, Карина, – ответил довольно сухо. Неожиданно сухо, я бы сказала. – Вечер добрый, – я тоже попыталась говорить предельно сдержанно. – До меня только сейчас дошло про театр. Что мне стоит надеть? Вопрос, на самом деле, был не праздным. Вечерних платьев к случаю у меня не завалялось, а в привычных джинсах я буду выглядеть бельмом на глазу. Но теперь имелись деньги на любые незапланированные покупки, завтра могу заглянуть в бутики до начала работы. Вот только не хотелось бы промахнуться, я все же в такие заведения нечастый ходок, а раз он пригласил, то пусть он и сориентирует. Но Александр Дмитриевич решил проблему иначе: – Сделаем заказ завтра на дом, скинь мне размер обуви. С остальными размерами я теперь не ошибусь. Вот руку даю на отсечение, что он там веселится. И специально не показывает этого мне. Последнее заставило меня добавить в тон язвительности: – Как мило. Теперь вы меня еще и одевать намерены? Эта работа становится все более выгодной. – Наоборот. Намерен я тебя раздевать. Но на этот раз сделаю исключение. – Чтобы я своим видом вас не позорила? – сарказма у меня оставался приличный запас, так бы болтала и болтала до утра. – Нет. Хочу увеличить твой долг еще сильнее. На случай, если у тебя что-нибудь в ненужном направлении перемкнет. – И потом счет выставите? – Странно, что я слышу вопросительную интонацию, – теперь я его улыбку определенно в тоне слышала. – Неужели ты до сих пор была обо мне настолько хорошего мнения, что еще сомневаешься? – Не сомневаюсь… Но теперь думаю, что и в джинсах смотрюсь неплохо! – Славно, что ты сначала разбила вазу, а уже потом начала показывать зубы. Мне нравится именно эта очередность. – Это был секундный эмоциональный порыв! – Надеюсь, не последний. Завтра в четыре. И отключил вызов. Жаль, я бы продолжила перекидываться с ним саркастическими репликами, мне понравилось. Да и по телефону легче: с одной стороны, не ощущаешь непосредственного давления, а с другой – инициатива все равно остается у него. Это его умение перехватывать первенство в любом разговоре странным образом заводит. Может быть, я эта… как они правильно называются? Любительница подчиняться. Представила себя, исполняющей какие-нибудь жуткие интимные приказы – охватила неприятная дрожь. Да, властное доминирование мужчины возбуждает, но в определенных, причем однозначных пределах. Я определенно не смогу расслабиться, если кто-то начнет мне причинять ощутимую боль, бить или называть «сучкой». Нет, БДСМ не для меня. Я не из тех, кто умеет полностью раствориться в желаниях партнера. А то, что мне нравится его лидерство в наших взаимодействиях, – это самая обычная физиология. Театр я не то чтобы не любила, но относилась к нему прохладно, а в последний раз посещала на первом курсе института вместе с одногруппниками. Казалось, что даже самые интересные сюжеты немного портит переизбыток пафоса. Потому принимала приглашения, если с приятной компанией, но сама инициатором не выступала. Но кто бы сомневался, что именно это посещение в памяти отложится надолго… Я приехала ровно в четыре, как и было уговорено. Александр Дмитриевич поприветствовал меня в гостиной – он выходил, когда я заходила. Но одет был по-домашнему – вероятно, не собирался покидать территорию. Или снова занялся поливкой. Я, несколько смущенная, была заочно ему благодарна за отсутствие пристального внимания к моей персоне. Почему-то теперь даже банальная уборка на его глазах стала выглядеть чем-то двусмысленным. Мог бы, кстати говоря, и освободить! Заявить, что именно сегодня готов вытерпеть одну пылинку, если она еще и обнаружится после вчерашней уборки. Но нет, абсолютно деловые отношения: я здесь сначала убираюсь, а потом уже вовлекаюсь в авантюры. Закончила за полтора часа и не знала, как поступить. Выйти к нему в сад? Или собраться домой, как будто забыла о запланированном вечере? Пусть несется за мной следом и напоминает. Рассмеялась этой мысли и отказалась от нее, слишком инфантильно. Потому преспокойно отправилась на кухню и устроила себе чаепитие. Господин деспот сам распорядится, в каком направлении мне шевелиться. Долго ждать не пришлось. – Ты тут уже хозяйкой себя чувствуешь, – я услышала насмешливое замечание в спину. Улыбнулась, но поворачиваться не спешила. – Работу я закончила. А теперь наглею, как умею, – ответила с иронией. – Самая привлекательная в тебе черта, Карина, ты быстро перестраиваешься. Проигнорировала скрытый смысл, затронула другую тему: – Вы говорили о платье для меня. – Да. Наверху, пойдем. Я шла за ним, напрягаясь все сильнее. Я видела новые пакеты на плечиках в гардеробе, но заглядывать внутрь не стала. И нахождение в его спальне меня не смущало – хотя бы тем, что я ежедневно там бывала, место каждой вещи наизусть запомнила. И все же напрягалась. Он же не вырядит меня пугалом? Или в сексуальную медсестру? На люди же идем, вроде бы не должен. Но это нормальный человек не станет позориться с такой спутницей, а с Александра Дмитриевича станется. Переживала я напрасно. Он сам вошел в гардероб и одной охапкой перенес все вещи, бросил на свою кровать. Я расстегнула замок на первом пакете и уже с первого взгляда поняла – ничего экстраординарного не предвидится. – Ты пока определяйся, а я в душ. Или первая в душ сходишь? – Нет, – я поспешила с ответом и впервые за день глянула на начальника прямо. Его футболка была выпачкана в грязи, а во взъерошенных волосах запуталась веточка. Идеальный садовник… из фильмов для взрослых. Душ этот образ только испортит, снизит концентрацию феромонов в воздухе. Но сама я в его душ точно не собиралась, как и мерить платья в его комнате. Очнулась и уточнила: – Мы через сколько выходим? – Час еще, успеем, – он просто развернулся и толкнул дверь в ванную. Запирать не стал. Узкая щель раздражала, как какое-нибудь обещание. Не приглашение даже, а угроза – простою здесь еще немного, и буду иметь счастье лицезреть босса снова, и не факт, что одетым. Я подхватила вещи и побежала в прачечную, привычное для переодеваний место. Потом одумалась и снова быстро сбегала в его спальню, чтобы прихватить две коробки с туфлями. Первое же платье я надевать не стала. Чересчур короткое, хоть и элегантное. Второе оказалось из слишком плотной ткани для летнего вечера. Честно говоря, я немного оцепенела, когда рассматривала эти вещи – красивые, мне не приходилось раньше даже по тканям таким пальцами проводить. Бесчеловечно дорогие, скорее всего. Но меня интересовало другое – как он их выбирал? По своему вкусу, или просто заказал привезти несколько любых, а уж консультанты постарались? Третье оказалось тем самым. Струящийся голубой шелк, идеальная длина до середины колена – не слишком вычурно, не особо откровенно. Стоило мне его только взять в руки, и я поняла – надену точно, а снимать его с меня будут с боем. И под удобные туфли на невысоком каблучке оно подходило лучше остальных. Я никогда не замечала в себе столько женского, раньше казалось, что только глупые курицы могут вот так залипнуть на какой-то шмотке. Но я ненадолго залипла. Потом еще в зеркале себя рассматривала, поворачиваясь боками. Кое-что сильно смущало, потому я пока предпочла заняться волосами – заколола их сверху, выпустив несколько прядей возле лица. – Ты здесь? – Александр Дмитриевич спрашивал, уже спускаясь по лестнице. Я повернулась к нему, но уже точно знала, что он скажет. И не ошиблась: – Идеально. Но, Карина, оно слишком… Тяжело вздохнула. Я тоже поняла это из отражения в зеркале – нежная ткань обтекала каждый шовчик на моем белье. Кто бы мог предположить, что надо было подумать о стрингах на сегодня? Только на лифе ткань пущена в несколько слоев. Можно сказать, я прикрыла одно, открыла другое. – Знаю, слишком обтягивающее. Дайте мне еще время, я примерю другое, – посмотрела на первое платье. Теперь его короткая длина не казалась столь вопиющей. – Нет, ты идешь в этом. – Почему? Он остановился на нижней ступеньке, ближе не подходил, но я уже по глазам читала – ему нравится то, что он видит. – Потому что ты мне должна хренову тучу денег, – он улыбнулся. – Но… некрасиво же. Если не сказать – неприлично.