– Выкрутись, Карина. Или я насильно помогу тебе выкрутиться. Хочешь? Щеки обдало жаром. Я прекрасно поняла его намек. Великолепно поняла, как если бы он сказал открытым текстом: если в образ не вписывается мое нижнее белье, то надо избавиться от белья, а не от образа. Кажется, я начинаю улавливать его мысли. Неплохой навык, жаль, что в его случае ничего приличного не сулит. Он сделал шаг ко мне, я вскинула руку: – Хорошо… – Что, прости? – он явно издевался. – Хорошо, я сказала! – я заставила себя вскинуть голову и посмотреть прямо. – Или хотите посмотреть, как я буду раздеваться? – Очень хочу, – он коснулся двумя пальцами моего плеча, но тут же убрал руку. – Но готов притормозить. Не сегодня. Если, конечно, сама не попросишь остаться. На его улыбку я выдавила неловкий «пф!». Надеюсь, прозвучало естественно. Он ушел, не забыв прихватить остальные наряды. А я снова повернулась к зеркалу. Надо снять белье. Что здесь такого? Ведь я не буду голая или что-то в этом духе! Вообще никто не узнает. Вот сейчас мой «пф!» вышел куда натуральнее – я-то буду знать. И он будет. Некоторые люди вон вообще всегда без белья ходят, любят естественность, но почему меня-то этот факт так сильно из себя выводит? Выходя наверх, утешала себя тем, что платье-то великолепное! И сидит на мне так, словно специально для меня шили. Утешала я себя недолго. Как только увидела его – тоже переодетого в дорогой костюм с черной рубашкой – все смущение тут же выплыло наружу. Александр Дмитриевич подошел, вскользь, едва касаясь, провел по моему бедру и коротко выдохнул. Интересно, насколько мужчину заводит мысль, что женщина, которую он хочет, прямо сейчас без трусиков? Стоит только опустить руку чуть ниже, приподнять подол… и не будет никакого театра. Да что со мной? О чем я вообще думаю? Надо, наоборот, отвлекаться и пытаться не придавать этому факту значения. – Идем, – он зачем-то взял меня за руку, когда мы покидали дом. Он решил вести машину сам. И, заняв место рядом, я расслабилась. Прямо сейчас он ничего мне не сделает, так и пусть мучается желанием. Мне-то что? Мне ни холодно ни жарко! Жаль, что убеждение так запросто не работает, особенно когда он смотрит на меня мельком и улыбается непринужденно. Глава 19 Не сдержавшись, я выпалила: – Перестаньте, серьезно! – Я ведь ничего пока не сделал, – он улыбался дороге. И иногда прикусывал нижнюю губу, чтобы не улыбаться еще шире. – Я кожей ощущаю, о чем вы думаете! – О чем же? – Сами знаете, – буркнула я недовольно. – Ты мне предлагаешь перестать думать? Я с детства не умею, не требуй невыполнимого. Кажется, я очень тихо рыкнула. Реакция последовала незамедлительно – тихий смех: – Почему ты злишься, Карина? Ведь все козыри в данный момент у тебя. – Да какие там козыри, – устало отмахнулась я. – Злюсь, потому что чувствую себя уязвимой. Вам не понять. – Отчего же? Если ты сейчас сама расслабишься, раздвинешь колени и начнешь приподнимать юбку, то я стану очень близок к аварии. Это ли не уязвимость? – Вы сами знаете, что я на такое не способна. Но он вдруг замолчал, а после долгой паузы ответил серьезней: – О нет, Карина, это ты пока не знаешь, на что ты способна. Мы в самом начале экспедиции по изучению тебя. – Какой еще экспедиции? Вы меня подопытным кроликом выбрали? Мои вопросы он проигнорировал: – Не удивлюсь, если через какой-нибудь месяц мы окажемся примерно в той же ситуации, но ты уже будешь расстегивать мои штаны, чтобы создать настоящую аварийную ситуацию. А мне придется спешно парковаться, куда угодно, лишь бы успеть, пока ты не добралась до моего члена. От хорошего минета я перестаю быть хорошим водителем, проверено. – Еще чего! – подумала и спросила изумленно: – Как это – проверено? Все хоть выжили? – Пострадала только моя гордость, а за нее не переживай. – Ужас какой! Вы сумасшедший! И ваша та дама – или мужчина? – тоже сумасшедшие! А я человек разумный. Не понимаю, чем же привлекла вас именно я? Вот уж я совершенно не подхожу для подобных развлечений! Он смеялся легко, громко. И не спорил – не видел смысла или просто веселился от моей отповеди. И ему было все равно, что я о нем думаю. Этим, мерзавец харизматичный, и берет. Тем, что вообще не оглядывается, если прет к выбранной цели. Решила сменить тему: – А какая постановка-то? В смысле, на каких Ромео и Джульетту я буду смотреть в таком виде? У Александра Дмитриевича настроение, похоже, зашкаливало: – Никаких Шекспиров, Карин. Он слишком романтичен, чтобы я рискнул взять тебя туда без трусиков. Пожалеем актеров! М-да, его с мысли так запросто не собьешь. – Тогда какой спектакль? – Понятия не имею, – удивил он. – Не спектакль даже, а перфоманс. Так что будь готова к чему угодно. – Э? – теперь с ужасом воскликнула я. На этот глубокомысленный вопрос мне не ответили. К счастью, мы приехали именно в театр, хоть и небольшой. А то воображение уже цирковую арену нарисовало. И публика на входе выглядела презентабельно. В любом случае, вряд ли бы такие люди подписались на какое-нибудь форменное издевательство. В огромном освещенном холле нам наперерез вышел низкорослый мужчина, с неестественно-длинными усами по последнему писку моды столетней давности. Мне он приветливо улыбнулся и сразу протянул руку моему начальнику: – Саш, давно не виделись. Не выбираешься больше в клуб? – Просто занят, работа, – Александр Дмитриевич вроде был рад этой встрече. – Всех денег не заработаешь, Саш. Иногда нужно вот так выбираться. Надеюсь, в этот раз обойдемся без экстрима? Целлофан вроде не раздают… – мужчина оглянулся на огромный вход в зал. – Жена меня в прошлый раз чуть не убила. Право слово, подумаешь, побрызгали чем-то. А ей до сих пор запах мерещится. – Надеюсь! – Александр Дмитриевич рассмеялся. – Тот расколбас был не для слабонервных, но в этот раз обещали обычную любовную историю. Надеюсь, не о любви к природе. – А, сюда тебе билеты тоже Ярик подогнал? Он с меня не слез, пока я не принял. И билет один на пару, мол, в этом весь интерактив. – Он, – мой босс весело подтвердил. – Ему надо или с наркотой завязывать, или с творчеством. – О, кстати, об этом. Твой Лешка две недели назад ко мне в офис заскакивал. Занял штуку баксов – сказал, что тебе срочно на операцию требуется. Я, конечно, в пересадку почки не очень поверил, да и в то, что ты сам себе денег не нашел, но отказать не мог – сам понимаешь. Александр Дмитриевич тут же нахмурился: – Ты ему занял, с него и тряси. Мы однофамильцы по странной шутке природы, но я в этом выборе не участвовал. – Я-ясно, – было непонятно, расстроил ли мужчину такой ответ. Но спорить или уговаривать он не стал. Только отмахнулся. – Все, скоро начало, моя уже в зале. До связи. Я про себя отметила, что Александр Дмитриевич меня не представил, как и мужчина, хоть и улыбнулся, но и не думал здороваться. Означать это могло только одно: он считал, что видит меня в первый и, наверняка, в последний раз. Его не интересуют спутницы друга, потому что вряд ли хоть одна из них появляется в поле зрения дважды. Обидно ли это? Нет, я пока не дошла до стадии ревности. Такой мужчина, наверное, и не может принадлежать одной женщине. Порода другая, полигамная. В таких мужчин всерьез влюбляются только дуры. После чего мы тоже направились в арку, Александр Дмитриевич вполне галантно подставил мне локоть. Вот только свернул на лестницу вправо: – Наше место на балконе. Я не удержалась, все еще осмысливая недавний разговор: – Целлофан? Зачем целлофан? – Тебе лучше не знать. Он открыл дверь и провел меня внутрь. И… на совсем небольшом балконе оказалось единственное кресло. Я недоуменно оглянулась на шефа. Александр Дмитриевич развел руками: – Вот такой перфоманс. Я здесь при чем? – На коленях у вас сидеть буду? – прищурилась я. – Понятия не имею. Но я точно полтора часа стоять не собираюсь. – И вы об этом заранее знали… – Карина, – он перехватил мое запястье, сам направился к креслу и потянул меня к себе. – Хватит портить атмосферу любовной истории. Люди так старались. Зрителей, честно говоря, было немного. И да, я успела отметить, что все именно так парами и размещались. Чертовы перфомансы! С чего я взяла, что театр окажется именно театром, а не мракобесием? Первые минут двадцать я не могла избавиться от напряжения и старалась хотя бы не елозить лишний раз, но потом увлеклась. Спектакль вполне можно было назвать именно спектаклем, хоть и очень аллегоричным. Какой-то мужик то ли умер, то ли перепил, затем попал в виртуальную реальность. А за ним туда же нырнула его невеста. Я даже смысл уловить смогла, хотя действие представлялось какими-то бесконечными танцами и полупонятными пафосными фразами. Коротко, настоящую любовь ни с чем не спутаешь, она способна вытащить человека из-за грани и все в этом духе. Вторая часть вообще представляла собой какую-то мешанину из тел. Актеры и танцоры были одеты в обтягивающие наряды телесного цвета – они не были голыми, но именно это и подразумевалось. Финал мне вообще показался очень душещипательным – когда главный герой из всех красавиц узнал ту единственную. Жаль, что на этом представление не закончилось. Последний танец в этих самых нарядах приобрел недвусмысленный подтекст, особенно ритмичные поступательные движения. Я даже задумку перфоманса оценила: если зрители пришли именно парами, и женщина больше часа ёрзала на коленях у мужчины, то вся романтика закреплялась на каком-то метафизическом уровне. Что уж говорить про настоящих влюбленных, если даже мне в определенный момент захотелось повернуться к боссу и коснуться его губ?