– И ты не отступишь… ненадолго. Каждый генеральный директор заслуживает отпуска. – Отпуск? Отпуск? Громкость моего голоса росла с каждой фразой. – Похищение и вывоз через за границу – это не отпуск. – Тебя никто не похищал. Ты добровольно вошла в этот самолет. Камеры в аэропорту это покажут. Наряду с чрезмерным количеством багажа и тем, что ты говоришь другим, что уезжаешь, есть много свидетельств твоего добровольного участия. Траектория самолета изменилась, поначалу более заметно, и вскоре мы уже летели неизменно и ровно, как и раньше. У меня не было слов, пока я сидела в ошеломленном молчании, а он печатал какой-то текст, а может, и не один. Я не сомневалась, что он мог написать и Марианне. Эта словесная команда предназначалась не только ей, но и мне. Он менял наши планы, и ни Марианна, ни я не могли отменить это изменение. Пожалуй, единственной внешней силой на борту этого самолета был Стерлинг Спарроу. С каждой минутой мой разум искал ответы. Слава богу, я оставила Луизе записку. Это была моя единственная надежда, что она начнет поиски. – Мисс Хокинс? Я посмотрела на улыбающееся лицо Яны, когда она протянула мне телефон. Я оставила его в спальне и была слишком погружена в свои мысли, чтобы услышать ее приближение. Я перевела взгляд с нее на Стерлинга, недоумевая, зачем она принесла мне мой телефон в его присутствии. Он ничего не сказал, но быстрый кивок его головы сказал мне, что она выполняет его приказ. – Спасибо. Когда я протянула к ней руку, она спросила: – Могу я вам чем-нибудь помочь? Мои пальцы сомкнулись вокруг телефона, пока я размышляла, как отправить сообщение, чтобы Стерлинг не знал. Я могла бы связаться с Луизой или Винни, и они бы мне помогли. – Это все, Яна, – сказал Стерлинг. – Нас нельзя беспокоить, пока вас не позовут. Она кивнула и сделала шаг назад. – Да, сэр. Когда она ушла, я посмотрела на телефон в руке. Прежде чем я успела заговорить, Стерлинг заговорил сам. – Я бы предположил, что в своей прекрасной голове ты думаешь о сообщении SOS, которое собираешься отправить. Может, даже больше одного? Мои глаза расширились, когда я посмотрела на него. Хотя я ожидала увидеть его мрачный взгляд, меня застало врасплох выражение веселья на его лице. – Ты думаешь, это смешно? Глубокий смешок наполнил воздух. – Да. И немного разочаровательно. – Разочаровательно? – Арания, твоя предсказуемость разочаровывает. Твой огненный дух более чем забавен – он электризует. Он кивнул в сторону моего телефона. – Свяжись со своим помощником и деловым партнером. Скажи им все, что хочешь сказать, пока ты ясно даешь понять, что будешь недоступна в течение выходных. Я сделала глубокий вдох. – Выходные? Это четыре дня. – И что ты свяжешься с ними, когда вернешься из этого столь необходимого тебе отдыха. – Я этого не сделаю. Мне нужно быть доступной. – Нет. Благодаря горизонтальному полету я снова твердо стояла на ногах. Я сделала несколько шагов, повернулась и сделала еще несколько. С каждым шагом я собирала свои мысли и слова. Сделав глубокий вдох, я начала: – Я понимаю, что ты управляешь самолетом. Я понимаю, ты думаешь, что каким-то образом контролируешь мои решения, но это не так. У меня есть компания. У меня есть подруга, которая вот-вот родит. - Я остановилась и посмотрела ему в глаза. – Скажи мне, что ты не причинишь им вреда. Глаза Стерлинга расширились. – Как всегда, все в твоих руках. Видишь ли, Арания, у тебя тоже есть контроль. Я раздраженно выдохнула. – Я пойду с тобой. - Я подняла руки и указала на окна, наполненные красными оттенками заходящего солнца. – Видишь ли, я забыла упаковать парашют, так что мои возможности побега ограничены. Его губы изогнулись в улыбке. – И все же, в очередной раз не подчинившись, ты собрала довольно много вещей. Решив не попадаться на эту удочку, я продолжила: – Как я уже говорила, за четыре дня многое может случиться. Мне нужно быть доступной. – Скажи им, что они могут связаться с тобой только в случае чрезвычайной ситуации. Патрик сохранит твой телефон. Если возникнет чрезвычайная ситуация, тебя уведомят. Я покачала головой, обдумывая его предложение. – Я хочу, чтобы телефон был при мне. – Во-первых, мы должны обсудить некоторые правила. – Правила? Стерлинг встал, из-за его роста, несмотря на каблуки моих туфель, я казалась себе карликом, как и в первую ночь в офисе. – Я ждал этого дольше, чем ты думаешь. Он подошел ближе, взял меня за руки и вынул телефон. Несмотря на властность, в его прикосновении не было ни гнева, ни ярости. Не споря, я отпустила телефон, когда он бросил его в одно из кресел. Прежде чем продолжить говорить, он снова взял мои пальцы в свои теплые объятия. – Я всегда знал, что это случится, что однажды ты станешь моей. Мне слишком легко забыть, что у тебя не было такого же знания. В своем предвкушении я ошибочно предположил, что ты будешь готова узнать о себе, своем будущем и своем прошлом. Судя по твоему маленькому выступлению раньше, это не так. – Я готова. Я хочу знать. – Тогда веди себя прилично. – Ты ведешь себя так, словно я ребенок. Он сжал мои руки, его глаза потемнели, а голова наклонилась. – Арания, если ты думаешь, что какая-то часть меня видит в тебе ребенка, то ты ошибаешься. Он сделал шаг назад и оглядел меня с ног до головы. К тому времени, когда наши взгляды встретились, не было никаких сомнений в том, как именно Стерлинг Спарроу видел меня. Хотя мы летели почти на милю над землей, жар в его взгляде мог воспламенить леса внизу, превращая нетронутую землю в пепел. – Я тебя не знаю, – сказала я, повторяя то, что уже говорила ему раньше. – Узнаешь. Вот почему мы едем в хижину. Это даст нам время для знакомства. Я хотела уточнить какого знакомства. Вместо этого я согласилась. – Ладно. Он усмехнулся. – Ты согласна идти туда, куда уже идешь? – Нет, – ответила я, расправляя плечи и вытягивая шею. – Я соглашаюсь отправить сообщения, о которых ты упомянул, и позволяю Патрику следить за моим телефоном. Однако, – сказала я, убирая свои руки от его и делая шаг назад. – …я хочу получить обещание – твое слово, – что, если сообщение придет, я буду уведомлена сразу же. Я наблюдала, как его кадык дернулся. – Стерлинг, я серьезно. Мне нужно знать, что происходит. Луиза и «Паутина греха» – это… ну, это моя семья. – Даю тебе слово. Даю слово, что это не так.