– Видишь вон тот столб? – Я указала на высокий белый столб из цемента. – Когда я сошла с автобуса из Нью-Йорка, Макс стоял возле него. Я только что покинула родной дом, уехала за три тысячи миль от друзей и семьи в совершенно незнакомый город. А он стоял там, ждал меня. Мы не знали друг друга, но это не имело никакого значения. Сам факт того, что кто-то меня ждал… это придавало смысл всему. Я положила руки на плечи Сойера и нежно поцеловала его в щеку. – Я буду ждать тебя на том месте, когда ты вернешься. Хорошо? Сойер кивнул, скользя взглядом по моему лицу. Затем резко взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Жестко. Этот поцелуй я ощутила каждой клеткой своего тела, словно резкий электрический разряд, который пронесся сквозь меня, заставляя задыхаться. Он прижался лбом к моему, когда оторвался от меня, восстанавливая дыхание. – Торнадо, Дарлин, – прошептал он, – меня закрутило. Затем он перекинул сумку через плечо и сел в автобус. * * * Джексон отвез меня домой и помог подняться наверх. Напоследок он меня обнял и одарил своей фирменной улыбкой. – Звони, если что-нибудь понадобится, – сказал он. – Я к твоим услугам. – Спасибо, Джексон. – Все для тебя, Дарлин. Он развернулся к двери. – Какие у него шансы? – поинтересовалась я прежде, чем он успел повернуть ручку. Джексон остановился, пожав плечами. – У него чертовски хорошая память. Это спасет его на заданиях с несколькими вариантами ответов… – Нет, я имела в виду, каковы шансы, что Оливию оставят с ним? Он громко выдохнул и провел рукой по коротко остриженным волосам. – Не знаю, Дар. Нам остается только надеяться на лучшее. Я недоверчиво покачала головой. – Джексон, как тебе удается сохранять позитив? Я так переживаю, что мне кажется, мой желудок вот-вот вывернется наизнанку. – Ну, если верить Генриетте, Вселенная все слышит. – Что это значит? – Ты получаешь обратно то, что отдаешь. Негатив притягивает негатив. Позитивная энергия соответственно – позитивную. Что бы ты ни отправила во Вселенную, оно будет услышано. А затем ты получишь ответ. Поэтому, когда я говорю, пытаюсь дать ей то, что она хочет услышать, и надеюсь на ответ, который хочу услышать сам. – Он подмигнул мне. – А сейчас, с твоего позволения, я вынужден откланяться. Прошлой ночью я влил в себя слишком много водки, и теперь тело мне отвечает. – Он потер висок. – Слишком громко. Я смотрела, как он уходит, и услышала доносящиеся с лестницы голоса после того, как закрылась дверь. Затем раздался стук, и Елена заглянула внутрь. – Я видела, как ты заходила с перевязанной ногой и на костыле, – сказала она. – Бедняжка, это перелом? – Всего два пальца на ноге. Небольшой перелом, скоро поправлюсь. Она кивнула, не прекращая растирать руки. – Генриетта сказала мне, что слушание было тяжелым для Сойера. – Она склонилась чуть ниже, словно боялась, что Вселенная услышит и ее. – Они ведь не смогут забрать у него Оливию? – Не знаю, – ответила я. – Есть закон. Своего рода, крайний срок. Если бы Оливия прожила у него в течение целого года, без посторонней помощи, он смог бы вписать свое имя в ее свидетельство о рождении. Елена усмехнулась. – Год? Да тут осталось всего несколько недель! Что изменят эти недели? Я беспомощно пожала плечами. – Таков закон. Елена покачала головой, а затем потянулась, чтобы погладить меня по щеке. – Мы расскажем все судье. Все, что ему нужно. Я тоже приду на следующее слушание. В качестве свидетеля. Действуя совершенно инстинктивно, я обняла Елену. Она по-матерински обняла меня в ответ, и я почувствовала запах тмина, легких духов, а поверх всего этого – чистейший, детский аромат Оливии. Она все еще была здесь, на одежде Елены, в ее коже. Когда я отступила назад, заметила в глазах женщины слезы. – Я люблю эту маленькую девочку. И его люблю, этого славного парня. – Я тоже. Их обоих. Лицо Елены вспыхнуло улыбкой, словно солнце, выглянувшее из-за темных туч. – Видишь? Что я тебе говорила? – сказала она, направляясь к двери. – Дом – это не просто место, где ты живешь. Дом – это люди, что живут в нем. Елена ушла, и тишина опустилась на меня, оставив наедине с мыслью, которая впилась в меня когтями и никак не хотела отпускать: если Сойер потеряет Оливию, я потеряю их обоих, и этот дом опустеет. Глава 26. Дарлин На следующий день, в понедельник, я с трудом отстояла свою смену в «Серенити». Каждый удар сердца отдавался пульсирующей болью в ноге, и к трем часам я еле сдерживала слезы. Но Уитни, мою начальницу, больше беспокоил «уродливый» вид ботинка. – Если это слишком, может, вам лучше остаться завтра дома? – спросила она в комнате для отдыха, когда я готовилась уйти. Я взяла свой костыль и, прихрамывая, прошла мимо нее, гордо задрав подбородок. – Я справлялась с проблемами пострашнее. К счастью, трамвай до дома был почти пустой, и я смогла разместить ноющую ногу на сиденье напротив, мечтая об обезболивающем, своей кровати и, может быть, о стихотворении Сильвии Плат или двух. Пока я проделывала нелегкий путь до дома длиной в полтора квартала, мне позвонили с незнакомого номера. Я присела на ближайшее крыльцо чужого дома и ответила. – Алло? – Дарлин Монтгомери? – раздался голос пожилой женщины. – Да?.. – Это Элис Эббот. Я замерла, не в силах пошевелиться от страха, который резко сменился гневом. – Да? Что случилось? С Ливви все в порядке? – Она… расстроена. Прошлой ночью она очень плохо спала. Или не спала совсем, если честно. – Почему? Пауза. – Она скучает по Сойеру. Я хотела бы узнать, не могли бы мы ненадолго приехать к нему? Чтобы она поиграла со своими игрушками и, возможно, поспала в своей кроватке. Я поджала губы. Бедная женщина казалась уставшей и чуточку расстроенной, хоть и пыталась скрыть это. Я разрывалась между желанием утешить ее или устроить разнос. – Приезжайте, – сказала я. – Думаю, я смогу взять ключ у Елены. – Спасибо, Дарлин, – благодарно ответила Элис, и я услышала рыдания Оливии на заднем фоне. – Огромное спасибо.