* * * Я не отводил глаз от людей перед моим домом. «Все будет хорошо». Вот только слова показались мне до смешного наивными. – Мистер Хаас, – сказал адвокат. – Мы хотели бы с вами поговорить. Все мы. Взгляд метнулся к Эбботам, которые смотрели на меня со странной смесью печали, надежды и страха в глазах. – Сегодня утром у меня экзамен, – сообщил я. – Мой последний выпускной экзамен в юридической школе. Это вроде как важно. Родители Молли напряглись, расслышав в моих словах сарказм. А Голлуэй сохранял невозмутимость. – Может быть, после? – После я встречаюсь с консультантом, чтобы подписать документы об окончании колледжа. У меня плотный график. – Пожалуйста, – попросила Элис. – Нам нужно совсем немного времени. Всего час? – Она перевела взгляд на дом позади меня. – Она там? Мы бы хотели увидеть ее… – Этому не бывать. – Мои слова заставили вздрогнуть эту женщину, и, несмотря на леденящий мою душу страх, мне стало немного ее жаль. «К черту, они хотят забрать ее у меня». Я расправил плечи. – Откуда мне вообще знать, что вы те, за кого себя выдаете? Джеральд потянулся в карман за бумажником, чтобы показать мне свое удостоверение, а Элис тем временем достала из сумки небольшую стопку фотографий. – Мистер Голлуэй сказал принести это. Здесь Молли еще совсем маленькая, а это она подросток, – голос женщины дрожал от слез. – А вот она на вечеринке в честь своего шестнадцатилетия… Она одну за одной протягивала мне фотографии, пока Джеральд показывал водительское удостоверение. Но я едва взглянул на них и даже не соизволил подойти ближе. Они снова обменялись встревоженными взглядами, их руки медленно опустились. Голлуэй откашлялся. – Нам необходимо встретиться, мистер Хаас. Сегодня. Я советовал Эбботам ограничить общение с вами до слушания в суде, но они настояли на том, чтобы сперва поговорить с вами. «Слушание. Значит, будет суд…» Сердце ушло в пятки, но внешне я сохранял абсолютное спокойствие. – В три часа, – твердо сказал я. – В «Старбаксе» на углу Маркет-стрит. Один час. Я приведу адвоката. Я говорил так, словно мог заправлять здесь всем, пока внутри распадался на части. – Очень хорошо, – согласился Голлуэй, открывая заднюю дверь перед супругами. Они неохотно сели в автомобиль, будто сказали еще не все. Бросили на дом позади меня последний, тоскующий взгляд. Когда жена оказалась в машине, Джеральд Эббот одарил меня суровым взглядом. – Удачи на экзамене, – буркнул он и забрался в машину. Я наблюдал, как седан уезжает. Как только он завернул за угол и скрылся из виду, я рухнул на ступеньки и закрыл лицо руками: упавший рюкзак скрежетал по цементу. Тяжело дыша, я попытался успокоиться, но паника швыряла меня, как небольшое суденышко в бескрайнем океане. «Черт возьми, это происходит. Я был так близок. Еще несколько недель…» Чувство поражения пыталось накрыть меня с головой, но я стряхнул его с себя. Я имел такие же права. Если Эбботы хотели битву, я дам им ее. Отдам все до последнего. «Ливви…» Я достал из кармана пиджака телефон. – Джексон, – сказал я хриплым голосом. – Ты мне нужен. * * * Еще никогда в жизни я не был так благодарен своей фотографической памяти. Экзамен по истории американского права состоял сплошь из фамилий и дат, уставов и подзаконных актов, революционных судебных прецедентов и отцов-основателей. Я сканировал свою мысленную базу данных в поисках ответов и закончил экзамен в рекордно короткие сроки. Во время встречи консультант дважды предлагала мне стакан воды и один раз даже предложила перенести время встречи, когда «почувствую себя лучше». Я выдержал, отодвинув свои эмоции в сторону, которые вонзали свои когти в мою спину и плечи. Под столом моя нога не переставала дергаться. Время пролетело незаметно, хотя день казался мне нескончаемо долгим. Без четверти три я встретился с Джексоном в «Старбаксе». – Господи, ты успокоишься, в конце концов? – спросил он, стоя в очереди за заказом. – Я заработаю язву, просто смотря на тебя. – У меня плохое предчувствие из-за этой встречи, – сказал я. – Чертовски ужасное чувство. У меня есть права, – выплюнул я. – Они не могут забрать ее у меня. – Эй-эй, притормози, – попросил Джексон. – Мы еще не знаем, чего они хотят. – Они хотят судебное заседание, Джекс, – сказал я, оглянувшись через плечо на вход в кофейню. – Этого не избежать. – Посмотрим, – подытожил Джексон. – Ты знаешь, что делать? Это весьма отличается от налогового права… Джексон пристально посмотрел на меня, приподняв бровь. – У тебя есть деньги, чтобы нанять кого-то еще? Потому что если это так, то я прямо сейчас дам тебе набрать его номер. Я отрываюсь от работы, чтобы быть здесь. – Мне жаль, – вздохнул я, сжав его руку. – Боже, мне очень жаль, правда. Я доверяю тебе. Просто я до смерти напуган. – Знаю, что боишься. Давай, можешь побыть засранцем со мной, если это поможет, но, как твой адвокат, я крайне не рекомендую давать волю чувствам при этих людях, ладно? Во-первых, они семья Оливии. Во-вторых, ты поймаешь больше пчел на мед, или что-то в этом роде. Я рассеянно кивнул. Мысли скакали в моей голове, разбегаясь в разные стороны. Но одна выделялась среди остальных, выведанная жирным шрифтом. «Молли мертва». Последние десять месяцев я провел в молитвах, чтобы она не вернулась и не попыталась забрать у меня Оливию. В ту ночь, когда она отдала ее мне, она явно была не в себе – пьяная и растрепанная, выглядела так, словно жила в машине. Может, это была не настоящая она, или у нее выдался плохой день, но именно этот снимок отпечатался в моей памяти. Но она была матерью Оливии, и в глубине души я всегда предполагал, что она так или иначе будет участвовать в жизни нашей дочери. А теперь все кончено. Мне никогда не придется объяснять Ливви, что мама ее бросила. Вместо этого я вынужден буду сказать, что она умерла. «У нее больше нет матери». Тревога за мою маленькую девочку добавилась к ядовитой смеси из эмоций, что бурлили внутри меня. Пришла моя очередь делать заказ: – Я возьму большой кофе. – Без кофеина, – добавил Джексон, обратившись к баристе, и подмигнул мне. Вдруг та обнадеживающая улыбка покинула его лицо, когда он оглянулся. – Должно быть, это они. Я посмотрел в сторону входа и увидел Эбботов, входящих в кофейню, пока Голлуэй придерживал для них дверь. – Это они, – подтвердил я. – У них явно есть деньги. От страха все внутри затянулось в тугой узел. У Эбботов были деньги. Достаточно, чтобы сражаться со мной. Достаточно, чтобы сказать в суде, что у них есть средства обеспечить Оливии ту жизнь, которую я не могу себе позволить. Джексон вздохнул, подтолкнул меня в ребра локтем. – Эй, вижу, ты уже пришел к каким-то своим выводам. Расслабься. Еще ничего не произошло. «Еще». Взяв кофе, мы направились к большому столу на пятерых в углу и сели ждать Эбботов. – Мистер Хаас, – сказал Голлуэй, протягивая мне руку. На этот раз я пожал ее и приветственно кивнул Эбботам. – Это Джексон Смит, мой адвокат, – сообщил я. Джексон протянул руку с дружелюбной улыбкой. Когда всех друг другу представили, мы заняли места со своими напитками, к которым прикасались лишь адвокаты. Эбботы изучали меня с той же смесью надежды и страха в глазах. У них были довольно приятные лица. Они не казались монстрами, просто бабушкой и дедушкой. Бабушкой и дедушкой Оливии.