– Заица, – снова повторила Оливия и дернула ножкой для выразительности. – А еще я научил свою годовалую дочь двум ругательствам всего за одну минуту. Дарлин засмеялась. – Ты не пропустишь эту встречу. Я присмотрю за ней. – Она посмотрела на меня, когда я заколебался. – Ты сейчас серьезно? – Дарлин… – Слушай, я помню расклад, но тебе нужна помощь, а у меня как раз отменился клиент, – она усмехнулась. – Я научу ее слову «няня», обещаю. Я потер подбородок. – Ты уверена? – Да. Я с удовольствием проведу с ней время. – Она приподняла бровь. – А ты уверен? Нет, я не был уверен. Ни на йоту. Дарлин так естественно себя вела с Оливией, и я не сомневался в ее способностях няни. Но мне уже сейчас было трудно отвести от нее взгляд, а мои мысли вращались вокруг нее. И чем больше мы контактировали, тем сложнее становилась ситуация. Сигнал тревоги разрывал меня изнутри. «Судья Миллер! В конце концов, благодаря Дарлин ты не пропустишь встречу. Не будь дураком!» Я покачал головой. – Да, да, конечно. Спасибо. – Вздох облегчения, промчавшийся по всему телу, вырвался из меня. – Спасибо. Когда мы вошли в дом, Дарлин сразу убежала к себе переодеться, я же посадил Оливию в манеж и переоделся в серые брюки и белую рубашку. Дарлин постучала, когда я пытался завязать галстук перед зеркалом. – Ты готов? – Да, входи. – Я бросил на нее быстрый взгляд через зеркало, а потом отошел. На Дарлин были надеты легинсы и безразмерная белая футболка до середины бедра. Ничего вычурного, но она только украсила ее стройное тело, каким-то образом подчеркивая ее изящные линии и манящие изгибы так же идеально, как если бы на ней было обтягивающее платье. «У тебя не было секса десять месяцев. Ты завелся бы, даже надень она мешок». Я прочистил горло и прикрыл себя столом. – Итак… номера экстренных служб на холодильнике, – указал я, перебирая бумаги и бросая в портфель те, которые могли бы мне сегодня пригодиться. – Но, честно говоря, если что-нибудь случится, то сперва звони 911, а потом мне. – Поняла, – Оливия завизжала, требуя внимания. Дарлин взяла ее на руки и посадили на свое бедро. – О, но у меня нет твоего номера. Я нацарапал номер на листке бумаги и протянул ей. – Запиши свой, – попросил я и, пожав плечами, надел пиджак, который ждал своего часа на стуле. Дарлин выводила ручкой цифры на бумаге, пока Оливия играла с ее волосами. – Подожди. Ты не можешь его забрать с собой, иначе я останусь без твоего номера. Дай мне мобильный, я введу номер. – Нет необходимости. – Я взял клочок бумаги, делая мысленную фотографию номера, и вернул его обратно. – Запомнил. Улыбка Дарлин была до невероятного прекрасна и забавна одновременно. – Мегамозг наносит новый удар. Я наклонился поцеловать Оливию и уловил аромат парфюма Дарлин, смешанный с массажным маслом. – Звони по любому поводу, – и направился к двери. – Я вернусь через полтора часа. Максимум через два. – Без проблем. Все будет хорошо, да, горошинка? Скажи папе пока. – Пока-пока, папочка, – выдала Оливия и помахала рукой, сидя на стройном бедре Дарлин. Моя дурацкая память запечатлела и эту картину тоже. Глава 8. Сойер Мой конкурент, Роджер Харрис, стоял по стойке «смирно» у кабинета судьи в здании Верховного суда, выглядя безупречно и собранно, в то время как я влетел туда весь потный и с галстуком, перекинутым через плечо. У меня даже осталась минута в запасе. Роджер взглянул на часы и самодовольно кивнул мне в знак приветствия. В своем кабинете судья Миллер ознакомился со сведениями об успеваемости, с результатами последних экзаменов и просмотрел наши заметки по судебным разбирательствам, которые он дал нам в последнюю встречу месяц назад. Судья Джаред Миллер был добрым человеком, но от него никогда не услышишь ни комплимента, ни упрека: о его непроницаемом выражении лица ходили легенды как в зале суде, так и за его пределами. Он одинаково беспристрастно кивал как Роджеру, так и моим достижениям. – Итак, ваше последнее задание, прежде чем я приму окончательное решение, – сказал судья, обращаясь к нам обоими. – Опишите краткую информацию о любом инциденте в вашей личной жизни и как бы вы с ней справились в качестве прокурора. На этом все. До следующего месяца. Я моргнул, выдохнув с облегчением, так как ожидал чего-то поистине тяжелого, но это задание казалось довольно простым. Я уже знал, о чем буду писать. «Мама. Я напишу о маме». – Мистер Хаас, можно вас на минутку? В глазах Роджера отразилась паника, которую он быстро спрятал. – Да, конечно, Ваша честь. Судья Миллер сидел за своим столом, и без своей черной мантии он мало походил на прославленного федерального судью, скорее, на обычного дедушку. Фотографии его семьи выстроились в ряд на его столе и висели на стенах наравне с дипломами и почетными грамотами из различных университетов. Небольшой снимок внучки, которая, вероятно, была ровесницей Оливии, занимал место на стене вместе с благодарственным сертификатом от профсоюза полицейских Сан-Франциско. Он снял галстук и расстегнул воротник, затем сел на свое место, посмотрев на меня. – Выпускные экзамены через две недели. – Да, Ваша честь. – Нет ни единого шанса, что вы их провалите. – Надеюсь, что нет, Ваша честь. – И вы зарегистрировались на сдачу экзамена в Сакраменто в следующем месяце. Я кивнул. Конечно, пусть это и стоило целого состояния – мне пришлось подрабатывать репетитором по праву по ночам, когда Ливви засыпала, – но я справился. – Все готово. – Вы мне нравитесь, мистер Хаас. Думаю, что вы станете блестящим прокурором… Мне с трудом удавалось сохранять спокойное выражение лица. – Спасибо, Ваша честь. «Он принял решение. Он собирался выбрать меня. Господи, все бессонные ночи, старания и упорный труд стоили этого». – На бумаге… – добавил он. Тело напряглось. – Спасибо?! – скорее спросил, чем поблагодарил его. – Сегодняшнее задание выполнено безупречно. Не был упущен ни один прецедент, каждый аргумент тщательно проработан. В этом отношении все намного лучше, чем у мистера Харриса. Но знаете, что выделило его работу и чего так не хватило в вашей? – Нет, Ваша честь. – Жизни. Я нахмурился. – Боюсь, что я не совсем понимаю… – У вас ведь маленькая дочь, не так ли? – Да. Ей тринадцать месяцев.