Куда проще было бы, если бы вы работали, а дети играли или проводили время за разумными и полезными занятиями, к которым вы призывали их много-много раз. К сожалению, послушание — это свойство, характерное не всем человеческим существам, особенно редко оно встречается у юных особей. Их таланты лежат, как правило, в иной области, которая называется «делание того, чего мне нельзя делать». А это означает, что родителям часто приходится прибегать к сценарию «хороший полицейский / плохой полицейский». Один родитель может воспринимать проявления непослушания острее, чем другой. А дети мгновенно вычисляют, что к чему, и с потрясающим мастерством натравливают родителей друг на друга. Жуткая засада, потому что не всегда заранее известно, как каждый из вас на что-либо отреагирует. Никому до женитьбы не приходит в голову сесть и заявить: «Значит, так. Когда наши дети достигнут подросткового возраста, по моему разумению, надо действовать следующим образом: являться домой они должны не позднее одиннадцати вечера, на карманные расходы им надо выдавать сумму, равную количеству лет, которое они провели на этой планете, и до восемнадцати лет девочки не должны носить топики, оголяющие подмышки и часть груди сбоку. А что ты по этому поводу думаешь?» Нам не хватает силы воображения, чтобы представить себе, какое наказание установить ребенку за провинность, которую он еще не совершил. Мы не всегда осознаем, какие именно детали нашего родительского поведения унаследованы от собственных родителей, а даже если осознаем, то не всегда способны четко это сформулировать. Я прекрасно помню, как впервые произнесла при маме бранное слово. Она ничего не сказала в ответ. Но как же я потом терзалась стыдом и чувством вины и в конце концов попросила прощения. Я как мать провалила это испытание, когда дети начали разговаривать со мной так, словно они ветераны банды Crips[23], отбывающие срок в колонии для несовершеннолетних, а я особо злобный надзиратель. Поначалу я возмущалась и возражала, а муж помалкивал. Дети почувствовали расхождение во взглядах и играли на этом. После многих попыток побороть уголовный жаргон, среди которых запреты, кружка, куда каждый, кто произнес нехорошее слово, должен бросать монету, нежные увещевания, лишение привилегий, лишение гаджетов, награды за воздержание от брани в течение недели, сложная система купли-продажи, когда одна сторона (я) не делает замечаний, если вторая сторона (дети) не ругаются, я сдалась и изо всех сил старалась не обращать внимания. Что, кстати, тоже не срабатывает. Без помощи мужа оказалось невоз­можно уберечь нью-йоркских детишек XXI века от влияния му­зы­ки, кино и соседских детей. В какой-то момент вам и вашему мужу или жене придется все-таки поговорить о том, до какой конкретно из дисциплинарных высот вам предстоит добраться, и стоять на ней до последнего. Вы все равно можете проиграть, но, по крайней мере, падать с этой высоты будете не в одиночку. Когда приходится принимать чью-то сторону Большое искушение, особенно когда с партнером не все гладко, в любых ситуациях принимать сторону детей. Это так легко: мы биологически запрограммированы на подобные действия. Их же так просто любить, тем более когда они малень­кие и поддаются магии объятий. Но в свое время мы выбрали конкретного человека как свою вторую половину. И должны придерживаться сделанного выбора. Это любовь другого рода, и не только потому, что в ней присутствует секс. Любить детей — как ходить в школу: от нее все равно никуда не деться. Любить мужа или жену — как ходить в колледж: вы можете посещать какие-то лекции, а можете не посещать. Но предпочитать супругу (или супруге) детей — плохая идея. Во-первых, малыши превращаются в тинейджеров, а тинейджерам практически не нужны ни вы, ни второй родитель. Через какое-то время они вообще вас покинут. Они больше не хотят быть объектом вашей привязанности. Просуществовав двенадцать-тринадцать лет на этой планете, любое публичное проявление вашей любви они встречают скрежетом зубов, подозрительностью, отвращением и вечным недовольством. Рассчитывать на то, что дети станут вашими компаньонами и надежными помощниками, — все равно что просить наркоманов приглядеть за ценными вещами. Ну не могут они. У них другие приоритеты. И с вашей стороны даже несправедливо их об этом просить. Во-вторых, исследования настаивают на том, что дети любящих друг друга родителей чувствуют себя более счастливыми и более защищенными23. Перед ними пример того, как люди должны относиться друг к другу. Вспомните смысл старой пословицы «Милосердие начинается в собственном доме» — в этом вся суть. Люди учатся тому, как желать друг другу добра, глядя на поведение членов своей семьи. (Я была очень удивлена, когда наконец поняла истинный смысл этой пословицы; я росла в твердой уверенности, что она означает совсем другое: деньги, которые родители жертвуют нуждающимся, они должны отдавать мне.) В своей замечательной книге The Meaning of Marriage («Смысл брака») американский проповедник Тимоти Келлер отмечает, что для семьи плохо, если один из супругов предпочитает детей другому супругу (или супруге). «Если вы любите детей больше, чем своего супруга или супругу, — пишет Келлер, — соотношение сил в вашей семье будет в дисбалансе и пострадают все. Все до одного»24. Однако когда Эйлет Уолдман[24] написала в одном из эссе25, что любит своих четверых детей, но находится в любовной связи только с мужем, на нее обрушился вал критики. Келлер — пастор и потому может быть особенно склонен поддерживать идею брака, Уолдман — писатель и потому может быть особенно склонна к гиперболам, но ведь и ученые доказывают их правоту. Отношения между родителями имеют огромное влияние на детей. Дневниковые исследования (это когда родители в конце дня записывают все, что они делали, и все, что происходило в семье) показали, что если между родителями есть какие-то трения, какие-то нерешенные проблемы, то они неминуемо просачиваются в отношения с детьми, особенно это характерно для отцов26. Другие исследования свидетельствуют о том, что дети, родители которых часто демонстрируют враждебность друг к другу, винят себя в родительских ссорах и хуже учатся в школе27. Проведенное в 2014 году обследование 40 тысяч британских домохозяйств выявило: чем счастливее складывались отношения матерей с мужьями, тем большую удовлетворенность своим существованием в целом выражали их дети-подростки28. Один из самых больших подарков, которые вы можете сделать детям, — любить, черт побери, своего мужа или жену. И социологи, изучающие вопрос с высоты птичьего полета, и психологи, рассматривающие человеческую жизнь под микроскопом, сходятся во мнении, что дети из так называемых полных семей лучше проявляют себя по многим направлениям, чем дети родителей, переживших развод. (Не устаю повторять — если вы читали невнимательно или пропускали какие-то главы, запомните: некоторые браки настолько токсичны, что, если вы или ваши дети оказываются в опасности, немедленно забирайте детей и уходите.) Вопрос очень сложный, и разные вполне уважаемые ученые, анализируя одни и те же данные, приходят к разным выводам. Совершенно очевидно, что у многих детей, чьи родители расстались, все в полном порядке. Но статистические данные все-таки не обнадеживают. Они говорят о том, что у детей разведенных родителей выше риск возникновения поведенческих, психологических проблем, проблем со здоровьем и учебой, им чаще грозят бедность и собственный развод29. Негативное влияние развода родителей сопровождает их и во взрослой жизни, даже если родители расстаются, когда дети уже выросли30. На самом деле, утверждает психолог Джудит Уоллерстайн, со временем накопительное воздействие развода только возрастает31. Да, финансовый удар, который часто сопровождает разводы, может стать причиной и многих других неприятностей, но, как показывают исследования, даже при отсутствии финансовых трудностей дети из распавшихся семей сталкиваются с большим количеством проблем, чем дети из семей, где родители остаются вместе32. Вывод не в том, что никому не следует разводиться, а вот в чем: если в здоровом браке дети в выигрыше, то совершенно непродуктивно жертвовать супругом или супругой, отдавая предпочтение детям. Порой родители до такой степени вкладываются в совместное предприятие по воспитанию детей, что забрасывают любую деятельность, которая объединяла их в команду. В последнее время иные ученые мужи договорились до того, что родительство — единственная причина, чтобы вступить в брак: это, мол, наиболее эффективный и надежный способ управления столь трудоемким и долговременным проектом, как дети33. А когда дети вырастают и покидают отчий дом, родители не знают, что им делать. Все равно что требовать от игроков «Реал Мадрид» тренироваться, ездить на сборы, а играть им не давать. Какой в этом смысл? Никакого. Если команда не играет, то и команды нет. Именно на это указывают психотерапевты, говоря об определенном росте так называемых разводов опустевшего гнезда или разводов с сединою на висках. Карл Пиллемер, геронтолог из Корнеллского университета, работая над книгой о том, что может поддерживать любовь, опросил семьсот пар. Он говорит, что самым большим его открытием стало то, насколько опасна для взаимоотношений «потеря фокуса» — явление, возникающее, когда людей перестает связывать забота о детях. «Просто поразительно, что лишь единицы из них могли вспомнить, когда в последний раз проводили время со своим партнером вдвоем. Им это было больше не нужно, — отмечает Пиллемер. — Снова и снова люди 50–55 лет вдруг осознавали, что забыли, каково это — просто сходить вместе в ресторан и поболтать». Единственный способ защитить себя от этого неприятного открытия — помнить (и бог с ними, с этими учеными мужами!), что вы вместе не из-за детей, что дети — проект, ваша совместная затея, проект трудоемкий, вроде складывания трехмерного пазла, который к тому же огрызается и раскидывает грязную одежду по всей квартире. Одна из мам, которую я интервьюировала для этой книги, сказала, что воспитание детей — такая же командная работа, как ограбление банка: «Один грабит, второй сидит за рулем машины, на которой будут удирать». Иногда парт­нерам следует уезжать в отпуск без детей. И напоминать себе, что неплохо хотя бы иногда выдвигать на первое место партнера, а не детей. На что это похоже? По-моему, я уже упоминала, что муж у меня — архитектор. Когда в семье имеется архитектор, это означает, что, куда бы вы ни поехали, вы первым делом осматриваете постройки. Не только прекрасные церкви и интересные художественные галереи, но и общественные здания, здания, где размещаются местные власти, и даже частные дома, чьи владельцы не сильно психуют из-за зевак. Многие из этих шедевров могут быть расположены вдали от, так сказать, исхоженных троп. (Один из боссов мужа, путешествуя по Франции, поволок семью осмат­ривать какое-то строение, которое было настолько далеко, что добрались они туда, когда уже стемнело. Осмотреть здание им не удалось, поэтому они его прочувствовали.) По прибытии на место назначения наступает пора фотографий. Боже упаси, не ваших с детьми (если только вам не придет в голову предложить сфоткаться для оценки масштаба), но различных деталей: как интересно расположено окно, практически на углу, какие причудливые ступеньки, как прикреплена к стене балюстрада, не говоря уже про систему желобов. Где-то в своих архивах муж хранит несколько десятков фотографий неработающего эскалатора в Лувре. И, однако же, ни одного снимка «Моны Лизы». Дети были бы не прочь поболтаться по магазинам. Я была бы не прочь побыть на природе. Но муж до такой степени увлечен архитектурными чудесами, что мы таскаемся вместе с ним. Куда бы мы ни отправились, мы обязательно осматриваем здания, потому что, даже если вопрос о том, куда пойти, выносится на голосование, я (почти) всегда голосую за предложение моего товарища по команде. А в семье демократии быть не может: родители побеждают при любых обстоятельствах. Как бы банально это ни звучало, не стоит недооценивать значимость совместных вечерних выходов — без детей, только вы с женой или мужем. Смысл в том, чтобы провести друг с другом достаточно времени, чтобы напомнить себе, кто вы и что нашли друг в друге. И чтобы никто не вмешивался! Ну а если это не получается, просто постарайтесь убедиться, что не пропустили ничего жизненно важного. «Вы должны не просто попытаться, вы должны обязательно выкраивать какое-то пространство для того, чтобы побыть парой», — говорит Пиллемер. Совершенно не нужно из кожи вон лезть, придумывать что-то эдакое. Одна из пар, с которой он разговаривал, время от времени только вдвоем ходила в «Макдоналдс». Эстер Перель, эксперт по супружеской неверности, предлагает устраивать «свидания за завтраком». (Детей отсылаете в школу, на работе берете отгул.) Большинство людей гораздо дольше пребывают в статусе пары, чем в статусе родителей. Так что не теряйте «парные» навыки. Как не переубивать всех родственников Почти все проблемы с детьми, особенно когда нужно найти кого-то на подмогу, решаются намного проще, если у вас имеются родственники, способные прийти на помощь. Но тут возникает другая проблема: чрезмерное количество родственников вокруг. У нас с мужем такой проблемы не было. Все наши обожаемые родственники жили примерно в двадцати четырех часах полета. Если мы с мужем хотели куда-то пойти, то за это желание нам приходилось платить бебиситтерам полноценной манхэттенской монетой. У меня на работе был период, когда меня обязали посещать почти все кинопремьеры. (Совершенно верно, вам бы мои проблемы!) На протяжении нескольких лет это было единственное мероприятие, на которое мы ходили с мужем вдвоем. Выбор был простым: либо сидим дома и наслаждаемся бигмаком, либо фланируем в толпе рядом с Джорджем Клуни, договорившись с нянькой об оплате в рассрочку. Манхэттенские бебиситтеры — такое дорогое удовольствие, что ничем иным выманить нас из дома было невозможно. Частенько мы сожалели о том, что у нас нет поблизости родственников, и завидовали друзьям, которые могли в любой момент закинуть детей к бабушкам-дедушкам. Но вы и сами понимаете, что родственники — это и благословение божье, и его же наказание. Марта Геллхорн, жена Эрнеста Хемингуэя, говорила, что ни в коем случае нельзя выходить замуж за мужчину, который ненавидит свою мать. Уверена, что тысячи женщин с ней не согласились бы, потому что при таком раскладе им не пришлось бы общаться со свекровью. Истина где-то посередине — лучше смотреть на родственников так, как Канада смотрит на Соединенные Штаты: видеть в них полезных и дружественных союзников, но не тех, кто постоянно учит жить. У меня есть друзья в Индии, которые первыми в своих семьях поженились не по договоренности, а по любви. Мало того: они решили не обзаводиться детьми. На одном семейном вечере свекровь, желая наставить невестку на путь истинный, принялась что-то выговаривать ей в уголке. Муж поднялся, пересек комнату и, встав между матерью и женой, заявил: «Мама, если тебе есть что сказать, скажи это мне». Преданность супругу или супруге идет впереди преданности родителям. Это непросто, особенно если вы любите своих родителей, как люблю их я, и чувствуете себя виноватыми, вспоминая те разы, когда вели себя не так, как положено хорошему отпрыску, — а я всегда это помню. Приезжая в Америку, родители останавливаются в нашей квартире с одной ванной комнатой — это очень по-австралийски. Я люблю, когда они у нас гостят, но через какое-то время устаю от маминых высказываний по поводу наших с мужем дел и нашего образа жизни. Как-то раз брат дал мне золотой совет: «А ты просто отключи приемник маминых сигналов. А то ты слишком часто на них реагируешь». Порой любовь выражается и в сознательном игнорировании мнения того, кто знает вас с самого рождения, но забывает о том, что вы уже выросли. Изо всех сил старайтесь поддерживать хорошие отношения с родителями и родственниками своих супругов, хотя бы ради детей. Наличие бабушек и дедушек — а также дядьев и теток — дает им ощущение, что они не появились из ниоткуда. Исследования, посвященные жизнестойкости, показывают: чем больше у ребенка надежных взаимоотношений, тем легче он переносит жизненные невзгоды. И хотя исследований, касающихся бабушек и дедушек, не так уж и много, они говорят о том, что дети, у которых хорошие отношения со старшими членами семьи, в подростковый период менее подвержены депрессии34. Такой межпоколенческой гармонии легче достичь, если исходить из доб­рых намерений и каждый раз, нанося визит теще с тестем или свекрови со свекром, напоминать им, какие вы покладистый зять или покладистая невестка. (Рекомендую перечитать романы Джейн Остин: вот уж кто разбирался в этом вопросе!) Вы можете даже обнаружить, как произошло в моем случае, что дети открывают ранее не исследованные пути к сердцам как ваших родителей, так и родителей вашего супруга (или супруги). Потому что разговоры о новом крохотном появившемся в семье существе одинаково приятны — по крайней мере, в начале — и вам, и им. Конечно, их мнение по поводу ухода за малышами может отличаться от вашего, но это всего лишь мнение. Не команда к действию. В подходе ВСПС («Выслушай и сделай по-своему») нет ничего дурного, и вреда он никому не нанесет. Родители мужа или жены в любом случае подарили вам человека, с которым вы намерены прожить жизнь, так что вы им все-таки кое-чем обязаны. Если же дедушка и бабушка действительно ужасные и зловредные и дети если чему и научатся от них, так только ссорам и ругани, — откажитесь от экспериментов. Исследования показывают, что взаимоотношения между вами и вашими родителями — ключевой фактор того, как дети в дальнейшем будут относиться к вам35. Кстати, у меня с родителями мужа отношения прекрасные. Старший брат писателя Джейми Малановски заболел и умер в возрасте пятнадцати лет — самому Джейми тогда было семь. После этого Джейми фактически потерял и отца: отец с головой ушел в работу, только так он мог справиться с горем. «Он устроился на вторую работу. Он брал дополнительные часы, — вспоминал Малановски в эссе, опубликованном в журнале Time в День отца. — Даже когда он бывал дома, он существовал где-то на внешней орбите семьи, а не в ее ядре. Иногда он пытался встроиться в это ядро, но попытки были очень неуклюжими, видно было, что он совершает усилие над собой. И когда я стал подростком, эти его попытки уже совсем перестали меня интересовать». Но когда у самого Малановски появились дети, в отце словно проснулся другой человек. Ему уже было семьдесят, и он часами играл с внучками. Он притворялся больным, и они бинтовали его с ног до головы. Он ходил с ними на аттракционы и в контактный зоопарк. «И мало-помалу начало происходить то, чего я никак не ожидал: мы стали становиться ближе друг к другу, — пишет Малановски. — Отчасти, конечно, потому, что я сам стал более зрелым человеком. Когда у меня самого появились дети, я стал лучше понимать, чем обязан и ему, и маме. И стал лучше понимать их утрату. Но еще и потому, что изменился он». Да, опыт Малановски — экстремальный, но в той или иной степени такие перемены происходят во многих семьях. Не упускайте возможности по-другому узнать и своих родителей, и родителей своего мужа или жены. Иногда кажется, что родительские обязанности специально придуманы для того, чтобы вы забыли обо всех радостях брака. Но это не так: быть родителями — большое приключение, отправляться в которое лучше вдвоем. Тот пикник, на котором я потеряла ключ, еще не худшее из наших велосипедных происшествий. Был случай, когда какой-то несчастный идиот попытался украсть тот самый винтажный гоночный велик мужа — мы держим его в коридоре возле квартиры. Муж услышал шум, выскочил из квартиры в нижнем белье и уггах и погнался за преступником. В три часа ночи. Грабитель благополучно уехал на краденом велосипеде, а муж еще побегал в чем был по улицам и уже собирался возвращаться домой, как снова увидел злодея — тот, видно, полагал, что ничем не рискует, и вернулся в наш квартал. Муж заорал: «Стой, похититель велосипедов!» Вопль, не говоря уже о странноватом внешнем виде мужа, привлек внимание полицейских, которых успели вызвать соседи. В общем, полицейские воришку схватили. На следующий день мы выяснили, что в пылу погони муж сломал большой палец на ноге. Вскоре велосипед нам вернули. К чему я рассказала эту историю? К тому, что это аллегория супружеской любви и родительской участи, в которой в образе злоумышленника выступают дети, а в образе краденого велосипеда — ваша любовь друг к другу. Вы несетесь, не зная куда, в пылу родительских забот теряя силы и остатки собственного достоинства, и вам кажется, что любовь ускользнула от вас навсегда. Но если вы проявите упорство и если вам немного помогут — а также если покричать и сломать пару костей, — то любовь непременно к вам вернется. Глава 5 Ласки и прочие шалости Пару ночей назад муж никак не мог уснуть. Вообще-то он потрясающе талантлив по части сна. Ничто — ни среднее кресло в самолете, ни палки и камни под днищем палатки, ни разговор об очередных проблемах с детьми — не мешает ему отправиться в царство Морфея. Я знала, что ему предстоит на работе тяжелый день. «Могу я чем-то помочь?» — спросила я сквозь сон, просто из вежливости. Он ответил, что ему поможет секс. На часах — три ночи. Я сонная. Настроения никакого. В отличие от него, занятия сексом меня бодрят. Но возможность оказать близкому человеку любезность, не вставая при этом с постели, тоже нечасто бывает. В общем, я оказала, он уснул. (Для ясности: после, а не во время. Спасибо за внимание.) Понимаю, мое описание любовной сцены вряд ли заинтересует авторов дамских романов или сценаристов порнофильмов (неужели там тоже есть сценаристы?). Этот конкретный эпизод иллюстрирует то теплое, спокойное и привычное чувство, которое испытывают люди, друг друга знающие и любящие, — но это совсем не тот секс, который показывают в кино, о котором поют в песнях и который составляет одну из основ нашей культуры. И привела я его не только потому, что хотела похвастаться своими постельными талантами, а потому, что он говорит о сексуальной жизни пар, которые давно вместе. Поводов заняться любовью у нас великое множество, в том числе и желание. Такова реальность: с одной стороны, она прекрасна, с другой — пугает, поскольку противоречит всему, что нас очаровывало в сексе, пока мы не стали достаточно взрослыми. В занятиях любовью с собственным мужем или женой есть нечто необыкновенное: во-первых, это совершенно бесплатно; во-вторых, не вызывает чувства вины, можно никуда не спешить, можно делать это в собственном доме, ты не загрязняешь атмосферу, не угнетаешь обездоленных и не набираешь вес, но все равно чувствуешь радость и удовлетворение. То, что такое вообще возможно, просто потрясающе. Настоящий дар природы. Я никогда не чувствовала себя настолько раскованной и свободной, как во время секса с мужем. Но, несмотря на все радости, секс — один из основных источников боли, непонимания и смущения между супругами. Супружеская постель может легко превратиться в плаху, где царят отчаяние, самобичевание и тоска. Возьмем, к примеру, историю Келли. (Имя, конечно, изменено: Келли — реальный человек, у нее есть дети, родители. По понятным причинам я не перепроверяла историю у ее мужа.) Работающая мама под пятьдесят, живет в Миссури. Замужем уже двадцать лет, и с 2015 года секса с мужем у нее не было. Муж просто потерял к ней интерес. Она его не возбуждала, и тут никакой «Сиалис» уже не поможет. Однажды ночью, когда он резко оттолкнул ее руку, в ней что-то сломалось. «Меня накрыло это ужасное чувство, как будто я глубоко ему противна, как будто я совсем чужая, — рассказывала она. — Я промолчала, ушла в ванную и рыдала там, уткнувшись в полотенце, чтобы он не услышал». К тому времени дети выросли и покинули дом, и Келли думала, что они с мужем разведутся. У обоих появились возлюбленные на стороне, так что у мужа дело было не в физической дисфункции. Но ни Келли, ни ее муж не хотели расстраивать детей только потому, что родители больше не занимались сексом. Ни при каком другом занятии наши чувства и наши тела так не связаны друг с другом, как при занятиях любовью. Ну разве что при занятиях скайдайвингом, но по регулярности скайдайвинг с сексом все же не сравнится. Мы, например, понимаем, что далеко не каждый приготовленный нами семейный ужин можно назвать пиршеством, однако, вступая в брак, почему-то предполагаем, что каждый акт любви непременно будет чем-то божественным. И если это оказывается не так, впадаем в панику. Вряд ли кто-то уходит от мужа или жены к тому или той, кто лучше готовит. А вот что касается секса, то люди все время уходят к другим, к тем, кто ведет себя в постели иначе. Или изменяют своим любимым, тем, с кем вовсе не собираются разводиться, исключительно ради чего-то новенького. Такой вот силой обладает секс. Кризис желания Удовлетворение в спальне — один из показателей, по которым люди, похожие на Келли, судят о здоровье своего брака1. И слишком многие пары не получают того удовлетворения, которое кажется им достаточным. «Брак без секса» — термин для описания союзов, в которых секс, так сказать, занятие факультативное: в некоторых источниках этим термином обозначаются пары, занимающиеся сексом менее десяти раз в год, в других источниках так называют браки, где партнеры занимаются сексом реже, чем раз в год. Поскольку люди редко говорят правду о своей интимной жизни, вряд ли можно безоговорочно доверять различным опросам и исследованиям на эту тему, однако, даже делая скидку на неточность, можно все же сказать, что от 2 до 10 процентов браков — это браки без секса. Согласно одному американскому исследованию, 25 процентов пар уже через два года брака считают его «бессексуальным»2, а ведь это только начало их супружеской жизни! Один из ярчайших показателей — недостаток секса: это одна из самых острых проблем брака, на которые люди жалуются своим компьютерам. В 2015 году запросов в Google по поводу партнеров, избегающих секса, было в 16 раз больше, чем запросов по поводу партнеров, не желающих беседовать3. Логично предположить, что во времена эффективного контроля рождаемости и «Виагры», а также все более широких взглядов на различные сексуальные союзы и практики секса в браке как раз должно было бы стать больше. Но исследование, проведенное в 2017 году в США, показало, что спад интереса к сексу наблюдается по всей стране4. Используя данные Всеобщего социологического опроса тысяч американцев по поводу их сексуальной жизни, который с 1989 года проводит Национальный исследовательский центр изучения общественного мнения при Чикагском университете, социолог Джин Твенге подсчитала, что в 2010−2014 годах средний американец занимался сексом в течение года в девять раз меньше, чем в 1995−1999 годах. Руководитель проекта Том Смит недавно специально для меня провел дополнительные расчеты и выяснил, что количество людей, вступавших в сексуальный контакт по меньшей мере раз в неделю, снизилось с 45 процентов в 2000 году до 36,2 процента в 2016 году. Еще сильнее сократилось количество супружеских пар, занимавшихся сексом хотя бы раз в неделю, — с 51,8 процента в 2000 году до 37,5 процента в 2016 году5. (При этом все исследователи сходятся во мнении, что женатые или постоянно живущие вместе пары в среднем все-таки чаще занимаются сексом, чем люди одинокие. Многие знакомые мне супружеские пары испытали шок, когда узнали об этом, а мои друзья-одиночки нисколько не удивились.) Что же происходит? Почему люди не хотят заниматься сексом с теми, кто лежит рядом с ними в постели, кто — теоретически — этого желал бы, с теми, кого они любят и чьи сексуальные предпочтения им известны? Психолог Эстер Перель много лет изучала «размножение в неволе», результатом чего стала замечательная одноименная книга[25]. Эстер объехала двадцать стран, разговаривала с людьми о желании и обнаружила такую закономерность: у всех, кто вступал в брак по любви, случался «кризис желания». В чем его причина? В конфликте между обладанием и потребностью. В браке мы ценим взаимозависимость, безопасность, близость, возможность быть самими собой и при этом не одинокими. Во всем перечисленном нет ничего сексуально привлекательного. Надежность не эротична. Книге Перель предшествовали труды психоаналитика Стивена Митчелла, который наблюдал, как пары распадаются именно потому, что теплое одеяло надежности и безопасности оказывалось слишком тяжелым: оно гасило пламя страсти. В книге Can Love Last? («Может ли продлиться любовь?») Митчелл пишет: «Сама по себе страсть не так уж и хороша, ее не сравнить с такими составляющими любви, как уважение и восхищение». Билл Гейтс, несомненно, обладает рядом вызывающих восхищение качеств, однако едва ли он когда-нибудь попадет в список самых сексуальных мужчин по версии журнала People. И все же для многих проблема состоит не в восхищении, а в прямо противоположном чувстве: как заставить себя чувствовать страсть к человеку, который даже не всегда нравится? К жене, которая уже неделю не брила ноги? К мужу, который громко отхаркивается в ванной? К мужу или жене, которые на званом ужине отпускают в ваш адрес издевательские комментарии? Как поддерживать этот огонь? Как продолжать желать близости с человеком, который и так всегда рядом? Желание — штука неудобная: оно легче всего возникает по отношению к тому, что нам не принадлежит, к новому, незнакомому и часто запретному. Это вам скажет любой, кто видел, как подросток в четвертый раз за двадцать минут шарит в холодильнике: то, что под рукой, аппетита не вызывает. Вот почему, затрагивая тему секса на стороне, мы часто употребляем слово «чужой» — чужая жена, чужой муж: «Каждый раз, когда я думаю о том, сколько мне лет, когда я думаю о смерти, я думаю о сексе с кем-то чужим, посторонним»6. Само слово «вожделение» не предполагает тяготения к чему-то близкому. Психологи называют это «парадоксом близости и желания»: с одной стороны, мы желаем секса, потому что жаждем близости, но слишком большая близость может погасить желание, а не разжечь. Нашему поколению отпущен больший срок жизни, чем нашим родителям или бабушкам и дедушкам. Мы дольше будем физически здоровыми и поэтому дольше сохраним способность совокупляться. И мы ожидаем от секса больше, чем наши предки. «Впервые за всю историю человечества мы можем продлить нашу сексуальную жизнь, но не потому, что хотим иметь четыр­надцать детей, и не потому, что таков супружеский долг женщины, — отмечает Эстер Перель. — Мы хотим быть сексуальными долго, потому что секс — это удовольствие»7. Конечно, это женский взгляд — мужчины, природе вопреки, всегда полагали, что смогут наслаждаться сексом до глубокой старости. Несмотря на то что в прежние времена срок их жизни был короче женского, да раньше и «Виагры»-то не было… Повторяемость любых, даже приятных действий неминуемо ведет к потере радости от этих действий, потому что мозг к ним привыкает. Это очень правильный механизм, он позволяет создавать воспоминания и учиться тому, что делать в ситуациях, требующих определенных навыков. Важно понимать, что это свойство человеческой биологии, а не сбой в системе. В книге Wanting to Want («Как захотеть хотеть») доктор Мадлен Кастелланос объясняет этот феномен: «В начале отношений мозгу нравится обращать внимание на мельчайшие подробности относительно того человека, с кем вы вступили в отношения, и сексуальное желание подпитывается новизной и сделанными вами открытиями. А поскольку мозг настроен на то, чтобы работать с максимальной продуктивностью, со временем, когда уже собран большой объем информации об этом человеке и в процессе взаимодействия ничего принципиально нового узнать уже нельзя, мозг перестает уделять личности этого человека много внимания. Но не стоит винить за это мозг: благодаря такому его устройству вы учитесь и действуете в этом мире». Спад желания также помогает нам экономить энергию. (Это свойственно не только людям. Самцы рыбок гуппи, окруженные большим числом самок, рвутся совокупиться чуть ли не с каж­дой. Но у такой активности есть своя цена: они остаются мелкими, гораздо мельче моногамных гуппи — возможно, потому, что они не добывают пропитание, а гоняются за самками8.) То есть снижение интереса к сексу вовсе не означает, что у вас или вашего партнера что-то не в порядке. Новизна не длится вечно. Вид обнаженного тела мужа или жены уже не вызывает прилива плотского восторга. И запасы желания, которые казались неистощимыми, нуждаются в подпитке. Пополнение запасов Как же тогда быть парам, которые любят друг друга, но не чувствуют постоянного физического влечения? Существует великое множество исследований о том, что угнетает либидо — латинское слово, которое воскресил Фрейд, потому что у слова «похоть» сложилась дурная репутация, — однако четких ответов на данный вопрос практически не найти. «Мы даже еще не очень хорошо представляем себе, что такое желание, не говоря уже о деятельности продуцирующих его различных частей мозга, — сказал в интервью Би-би-си Барри Комисарук, профессор психологии из Университета Ратгерса. — Никому еще не удавалось разложить этот феномен на составляющие». Желание приходит и уходит по совершенно непонятным причинам — подобно пластиковым контейнерам в кухонном шкафчике, которые, когда они нужны, куда-то все время пропадают. То их столько, что дверца не закрывается, то ни одного не найдешь. Мистика. Ян Кернер, психолог и автор бестселлера «Она кончает первой»[26], уподобляет желание бирже, реагирующей на огромное количество разного рода факторов. «То взлет, то падение — все очень подвижно, — объяснил он мне. — Переплетаются множество влияний, и решить ситуацию за счет чего-то одного невозможно». Для каждой пары, которая приходит к нему на прием, он должен с максимальной точностью вычислить значимые биологические, психологические, социальные факторы. «У желания, — говорит Кернер, — много причин». Но когда полка с пластиковыми контейнерами пустеет, имеет смысл заглянуть в холодильник и изучить его содержимое: какие засохшие и подгнившие остатки можно выбросить, чтобы освободить тару. А что надо пересмотреть и выбросить из своей жизни, чтобы освободить местечко для доброго трах-тибидоха? Эмили Нагоски, автор бестселлера «Как хочет женщина»[27], подчеркивает: иногда проще избавиться от того, что подавляет нашу сексуальность, чем пытаться подогревать и подпитывать то, что нас возбуждает. Желание, как гласит теория, система сдвоенная: у него есть акселераторы и есть тормоза. Акселераторы — все то, что нашептывает нам о сексе: энергетика новых отношений, лицо или тело любимого человека, волнение при новой встрече, запотевшие окна машины, прекрасный закат. Тормоза — все то, что подсказывает нам: секс с этим человеком не самая хорошая идея. И того и другого полным-полно: и акселераторы, и тормоза могут быть как физическими, так и эмоциональными, очень часто все это относительно и почти никогда не поднимается до уровня осознания. В долговременных моногамных отношениях акселераторы постепенно теряют мощность. А вот педаль тормоза становится очень чувствительной. Но как добиться того, чтобы она реагировала не столь остро? Физические факторы, понижающие сексуальное влечение, хорошо известны. Как благодаря научным изысканиям, так и из личной практики каждого: чрезмерное употребление алкоголя, наркотики, недостаток физических упражнений — кстати, это действительно сильно влияет. Как и ожирение. Есть психологические причины: депрессия и потенция почти исключают друг друга. Как и лекарства от депрессии. Страсть умирает там, где живут стресс, презрение, низкая самооценка и ссоры. Страх перед физической или эмоциональной опасностью, как правило, подавляет желание. У нас, в Нью-Йорке, неприкосновенность частной жизни весьма далека от идеала. И, как оказалось, это очень эффективный тормоз. Нагоски обращает особое внимание на известную страшилку — имидж тела. «Ваше тело — единственное, что всегда с вами, каждый день вашей жизни от рождения до смерти, — говорит она. — Вы можете сражаться с ним, ненавидеть его, восставать против него. А можете приветствовать его, любить его и относиться к нему с сочувствием и добротой». Очень немногих людей старше четырех лет радует вид их собственных тел — или мысль о том, что их увидят обнаженными. И все же Дэвид Фредерик, профессор из Университета Чэпмена в Калифорнии, который уже много лет изучает боди-имидж, считает эти страхи совершенно беспочвенными. «И мужчины, и женщины до невероятно высокой степени удовлетворены внешним видом своих партнеров, — говорит он в статье, опубликованной в Los Angeles Times. — Люди гораздо более критично относятся к своим собственным телам, чем к телам партнеров»9. Столь же широко, по мнению психотерапевтов, распространен и несправедливый страх людей перед тем, что у них «неподходящее оборудование», причем этот страх терзает даже тех, кто находится в браке. Однако то, что у вас имеется, то для вас и хорошо. Например, клитор, единственный орган в человеческом теле, предназначенный, судя по всему, исключительно для удовольствия, содержит около восьми тысяч нервных окончаний и варьируется в длину от 0,5 до 3,5 сантиметра. То есть семикратная разница в размерах. (Если вы не знаете, где находится клитор, отложите книгу и погуглите. Прямо сейчас. Потом скажете мне спасибо.) При этом я гарантирую, что ничей пенис не может быть в семь раз больше вашего. Что бы там в порнофильмах ни показывали, у гениталий нет стандартных размеров и формы. Я всегда подозревала, что, скажем так, до стандартов недотягиваю. Мой муж, думала я, женился на мне из-за моего веселого характера, легкой придурковатости и денег, а что же касается стильности, внешней привлекательности и постельных дарований, то тут я вряд ли могла бы соответствовать его представлениям о прекрасном. По этой причине даже сейчас, по прошествии двадцати пяти лет, я все еще немного нервничаю насчет секса, как если бы мне предложили сыграть в парном разряде со звездой тенниса Джоном Макинроем. (Как же мне хочется, чтобы муж, прочитав эти строки, воскликнул: «Ну ты у меня и глупышка!») Ни годы, ни опыт не укрепили мою уверенность в красоте собственного тела. И мне трудно принять тот факт, что тело просто не может внушать отвращения любящему партнеру. Хотя при этом именно мое тело получает большинство мужниных комплиментов. (Когда-то я написала эссе о чувствах человека, супруг или супруга которого внешне более привлекательны. После этого нас с мужем пригласили поучаствовать в нескольких телешоу. Муж отклонил все приглашения, заявив, что это эссе — чистой воды беллетристика и к реальности никакого отношения не имеет. Все-таки он умница!) «Если между вами все хорошо и вы друг друга понимаете, — говорит Леонор Тифер, секс-терапевт из Нью-Йорка, — тогда вы сексуальны, тогда вы не стесняетесь своей наготы, тогда все прекрасно и с прикосновениями, и с запахом, и тогда вы не чувствуете никакой неловкости». Мы говорили о тяжелом одеяле, которое гасит огонь страсти, и одно из таких «противопожарных средств» — чувство обиды. В современных семьях обида часто подпитывается несправедливым разделением труда. Верите или нет, но существует масса исследований о связи между желанием и домашними обязанностями, этой же теме посвящено немало научных диспутов. В одном исследовании, исходя из данных, которые собирались на протяжении почти тридцати последних лет, говорится, что пары, придерживающиеся традиционного распределения ролей (мужчина — добытчик, женщина присматривает за домом), занимаются сексом чаще10. Исследователи заявляют, что, когда люди ведут себя так, как свойственно противоположному полу, сексуальное притяжение слабеет — партнеры становятся слишком похожими, чтобы быть друг для друга привлекательными. Но недавние исследования говорят как раз об обратном: мужчины, которые берут на себя больше обязанностей по дому, имеют и больше радостей в постели11. Аналитики полагают, что при более справедливом распределении домашних обязанностей партнеры меньше обижаются друг на друга, их брак становится более счастливым, отсюда и более счастливая сексуальная жизнь. Интересно, что один из исследователей обнаружил особенно четкую корреляцию между мытьем посуды и женскими сексуальными проблемами12. Дэниел Карлсон, ассистент кафедры семьи Университета Юты, считает, что виновато в этом отнюдь не средство для мытья посуды, а ощущение, что с тобой поступают несправедливо. «Начиная с 2006 года мытье посуды остается одним из последних почти исключительно женских домашних дел, — поясняет он. — И когда женщина видит, что другие мужья и партнеры тоже моют посуду, а в ее семье этим занимается только она, это влияет на ее восприятие ситуации в целом». Дело не в том, что это трудная работа, отмечает Карлсон, а в том, насколько справедливы взаимоотношения в семье. (Кстати, в том же исследовании говорится, что самая сексуальная домашняя обязанность — закупка продуктов. И не потому, что хлопья для завтрака и помидоры невероятно эротичны, а потому, что пары делают это вместе. А еще поездка в супермаркет — это возможность вырваться из привычной обстановки.) Некоторые специалисты считают, что на нашу сексуальную жизнь отрицательно влияет работа — из-за стресса, который мы приносим домой. Исследования показывают, что даже проверка деловых мейлов вносит диссонанс в семейное счастье13. Вот почему не стоит брать с собой в постель всякие гаджеты (секс-игрушки не в счет). Ответы на электронные письма и планирование завтрашнего собрания перед сном также не способствуют хорошему настрою. По этой же причине не рекомендуется отвлекаться на Facebook и Instagram. И просмотр разных фильмов на разных экранах, хоть и бок о бок, тоже трудно считать предварительными ласками. В 2018 году Национальное бюро экономических исследований проанализировало данные, полученные от четырех миллионов респондентов из восьмидесяти стран с низкими доходами на душу населения. Выяснилось, что наличие телевизора связано с 6-процентным падением вероятности того, что у пары в течение предыдущей недели был секс14. И вот что интересно: спад сексуальной активности супружеских пар, о котором говорилось ранее, начался примерно в 2000 году, как раз когда скоростной интернет проник в большинство домов. «Рекомендация № 1, которую дает большинство секс-терапевтов, — выбросить из спальни все электронные устройства, — говорит канадский сексолог (а большинство сексологов почему-то канадцы) Лори Бротто. — Спальня предназначена исключительно для двух занятий». Если вы, лежа в постели, заинтересованно смотрите в экран, значит, вас не интересует партнер. Безуспешно пытаясь отвлечь ваше внимание от куска стекла и микропроцессора, партнер испытывает разочарование. А разочарование несовместимо с сексуальной готовностью. Конечно, эмоциональные и физические препятствия вза­имо­связаны. У людей с избыточным весом негативный образ собственного тела. Супруги алкоголиков испытывают к ним презрение и отвращение. Страдающим от стресса трудно почувствовать сексуальное возбуждение. Влияет даже продолжительность сна. Исследование 2017 года показало, что женщины в возрасте, которые спят не более семи-восьми часов, меньше склонны предаваться сексуальным утехам со своими партнерами и признаются в меньшей сексуальной удовлетворенности15. Согласно данным другого исследования, женщины, которые спали дольше, говорили о «лучшей генитальной возбудимости» — если перевести с обожаемой учеными абракадабры, то в период бодрствования получали от секса больше удовольствия16. Как же помочь партнеру улучшить сон? Я не имею в виду способ, который описала в начале этой главы. Те, кто рассказывает партнерам о случившемся за день — а партнеры при этом слушают с интересом, — быстрее засыпают и спят крепче. Здесь все понятно: куда легче заснуть, когда сбрасываешь напряжение, говоришь о том, что гнетет тебя, сочувствующему человеку. Но эксперимент, проведенный среди семей военнослужащих, показал, что, даже если перед сном рассказывать не о проблемах, а о вещах приятных, это тоже помогает17. Главное — по-настоящему слушать партнера, а не размышлять при этом, что машину пора везти в сервис, что вы забыли, чья очередь готовить бутерброды к следующей футбольной игре в школе, и, кстати, почему собака, несмотря на все эти шампуни, по-прежнему пованивает? Исследования подтверждают: понимать, что тебя слушают, намного важнее, чем просто выговориться. Те люди, чьи партнеры по-настоящему их слушают, спят лучше. И даже если вы спать сию минуту не собираетесь, многие — особенно женщины — скорее придут в нужное настроение, если их парт­неры слушают их и реагируют на то, что они говорят18. Странное совпадение: одна из тем, на которые можно поговорить и на которые можно захотеть отреагировать, — секс. А поговорить? Когда мы собрались пожениться, то по закону австралийского штата Новый Южный Уэльс обязаны были посещать консультации для новобрачных. Беседы на этих занятиях оказались потрясающе откровенными. Наш консультант был священником и по совместительству — другом моего отца. Именно поэтому, когда он заявил, что одна из трудностей брака — объяснить суп­ругу или супруге, что именно и как тебе нравится в постели, — все мы, включая консультанта, принялись дружно таращиться по сторонам, словно что-то там стоило нашего самого пристального внимания. Но он был абсолютно прав. Большинство слов, относящихся к данному роду человеческой деятельности и участвующим в ней частям тела, — бранные, обычно мы используем их по отношению к идущим на обгон водителям. Язык интимности не отличается красотой: он может быть медицинским, он может быть грязным, может быть смешным, но редко бывает возвышенно-поэтическим. Вот почему в книгах так много противных сексуальных сцен. (Говорю вам как женщина, в силу профессиональных обязанностей прочитавшая «Пятьдесят оттенков серого». Дважды.) Однако специалисты утверждают: те, кто говорит о сексе, больше секса и имеют. Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон[28], сделавшие для исследования сексуальной жизни то же, что Бен и Джерри[29] сделали для индустрии мороженого, заявляли об этом уже в 60-х годах прошлого века. В книге Human Sexual Response («Сексуальная реакция человека»), ставшей результатом наблюдения за более чем десятью тысячами сексуальных контактов в лаборатории, расположенной в Сент-Луисе в Миссури, Мастерс и Джонсон восхваляют пользу прямого разговора между партнерами о том, что их возбуждает. И сетуют на «постоянное пренебрежение» открытыми коммуникациями и «потенциально саморазрушающее отсутствие интеллектуального любопытства по отношению к партнеру»19. Они также отметили, что, когда речь идет об оргазме, гомосексуальные партнеры более откровенны, чем гетеросексуальные. Это, в общем-то, открытие, поскольку людям свойственно лучше разбираться в работе того оборудования, которое имеется у них самих. Они обнаружили, что гомосексуалисты-мужчины были более агрессивны по отношению друг к другу, в то время как лесбийские пары были более нежными и не спешили, то есть и те и другие вели себя так, как свойственно мужчинам и женщинам. Кроме того, «Мастерс и Джонсон отметили еще одну важную разницу между гетеросексуальными и гомосексуальными парами: мужские гомосексуальные пары гораздо чаще, свободнее и откровеннее говорили о том, что им нравится, а что — нет»20, — пишет Мэри Роуч в своей замечательной книге «Секс для науки. Наука для секса»[30]. Конечно, с 1960-х годов произошли некоторые изменения, но не такие уж и значительные. В 2012 году ученые опросили три сотни состоящих в браке индивидуумов с американского Среднего Запада, стараясь выяснить, ведут ли они откровенные разговоры о своих сексуальных предпочтениях, при этом опрошенные должны были высказаться об удовлетворенности браком и близостью21. Интересно, что связь между откровенностью и удовлетворенностью была особенно заметна у женщин. Однако оставалось непонятно, что к чему приводит: удовлетворенность браком является результатом откровенности или откровенность — следствие удовлетворенности. Поэтому в 2014 году журнал Journal of Sex and Marital Therapy опубликовал результаты опроса 293 удовлетворенных браком мужчин и женщин по поводу их отношения к открытому обсуждению сексуальных предпочтений. Как и следовало ожидать, респонденты отвечали, что разговоры с партнерами о том, что они предпочитают в постели, ведут к большей удовлетворенности отношениями и близостью22. Но стоит ли вообще тратиться на исследования, доказывающие, что те, кто говорит друг с другом о сексе, больше наслаждаются сексом23? Все знают, что после посещения туалета надо мыть руки, однако в туалетах всех ресторанов висят таблички-напоминания. Напомнить никогда не лишне. Священник, который наставлял меня и моего тогда еще будущего мужа, был прав: говорить о сексе супругам не так-то просто. Например, когда затевать такой разговор? Наверное, не тогда, когда рядом крутятся дети. И не в процессе, если не хотите испортить весь настрой. И уж точно не в супермаркете: «Какую взять зубную пасту — “Колгейт” или “Крест”? А, кстати, тебе нравится, когда я покусываю тебе соски? Ой, я не помню, у нас есть сливочное масло?» И даже если момент подходящий, большинство из нас не в состоянии выдавить из себя нужные слова. Лонни Бар­бах, высокоуважаемый психолог и автор книги For Yourself: The Fulfillment of Female Sexuality («Для себя: реализация женской сексуальности»), говорит, что главная фраза в английском языке — «На четверть дюйма правее, пожалуйста», но эту инструкцию гораздо проще произнести, когда пара уже привыкла друг к другу в сексуальном плане, а ведь зачастую это далеко не так. «В разговорах о сексе слишком много вранья, — замечает Леонор Тифер. — Из-за нашей культуры, из-за времени, в котором мы живем, людям неловко говорить о сексе, они стесняются, им кажется, что они делают что-то плохое, что они сами плохие, не такие, как надо. Мы думаем: ой, наверное, я толстая, ой, наверное, я делаю что-то не так, ой, наверняка эти мои фантазии такие грязные!» Секс-терапевт из Нью-Йорка Кернер рассказывает о том, как он помогает парам преодолевать стыдливость и брезгливость: он заставляет их подробно описать последний эпизод. «У меня в кабинете парам просто некуда деться: они вынуждены говорить о сексе, — объясняет он. — Я задаю им множество вопросов, помогая изложить все в деталях, словно пересматривая их последний сексуальный акт на медленной перемотке — где это случилось, когда, кто был инициатором, как было выражено желание, как возникало возбуждение и так далее». Такой анализ, говорит Кернер, очень помогает по двум причинам: во-первых, так ему легче поставить диагноз, он видит всю динамику процесса. Во-вторых, разбивается сексуальный лед: «Им приходится говорить языком сексуальным и интимным. В отличие от разговоров о деньгах или недвижимости, сам разговор о сексе может рождать физиологическое возбуждение. Моя задача — сделать так, чтобы пациентам было комфортно говорить о сексе, чтобы они почувствовали поэзию секса». Один из способов привыкнуть к «поэзии и языку секса», не прибегая к такому анализу, просто попросить партнера описать свою сексуальную фантазию. Если бы он или она вольны были что-то сделать, что они сделали бы или что им хотелось бы, чтобы сделали им? Совсем не обязательно после этого действительно срочно что-то делать. Это просто безболезненный способ заглянуть друг другу в головы и учиться говорить о сексе. «Сексуальная личность у каждого своя, — говорит Кернер. — И таким образом вы делитесь тем, что составляет вашу личность. Я думаю, что это ключ к долговременным взаимоотношениям, когда вы можете наслаждаться друг другом, находить друг в друге непредсказуемое и новое, не опасаясь показаться странными, не боясь нарушать вами же установленные табу». Этому мешает наша уязвимость. Требуется смелость, чтобы позволить партнеру заглянуть в глубины вашего «я», в ваши самые потаенные мысли. Вы хотите, чтобы вами восхищались, а ваши фантазии могут быть не такими уж возвышенными. Секс-терапевт Лори Уотсон, которая ведет еженедельный подкаст под названием «Предварительные ласки», отмечает: «Порой бывает, что, вступив в случайную связь, человек неожиданно для самого себя говорит: “Что за черт! Вот чего я на самом деле хочу! Сделай мне вот так!” А все потому, что эта связь кратковременна, ему все равно, ему нечего терять. Но своему постоянному партнеру человек сказать этого не может, он боится, что партнер сочтет его извращенцем или извращенкой, станет презирать за такую фантазию. Слишком многое поставлено на карту, потому что с этим партнером вы связаны, вам придется смотреть ему в глаза утром». Кто когда и чего хочет В основном мужчины хотят секса больше, чем женщины. Это не новость. И хотя некоторые ученые утверждают, что различий внутри одного пола больше, чем между двумя полами, понятно, что особи с набором хромосом XX и особи с набором XY попадают на главную дорогу, так сказать, разными путями. Данных по этому поводу множество, и все они подтверждают то, что мы знали и так — из анекдотов. Мужчины за секс платят, женщины — почти никогда24. Начав с кем-то встречаться, мужчины думают о сексе раньше женщин25. Мужчины думают о сексе чаще, чем женщины26. Мужчины более терпимо, чем женщины, относятся к случайным связям27. Для мужчин секс — прежде всего физиологический акт, женщины видят в нем проявление привязанности. Биологи-эволюционисты могут объяснить это следующим образом: женщины ищут привязанности, потому что у них ограниченный набор яйцеклеток, и, чтобы быть уверенными в том, что одна из них, та, которая оплодотворена, выжила, им необходима чья-то защита и покровительство. Мужчины производят сперму все время, и им необходимо как можно чаще от нее избавляться; к тому же чем больше посеешь, тем больше вероятности вырастить дерево. Неврологи, с другой стороны, могут ссылаться на то, что во время оргазма мужской мозг выделяет меньшее количество окситоцина, чем мозг женщины, а поскольку окситоцин еще на­зывают гормоном доверия, секс для мужчин остается скорее физическим переживанием, чем эмоциональным28. На мозг мужчины больше влияет дофамин — вещество, связанное с пред­вкушением чего-то необыкновенного. А психотерапевты могут свести эти различия к тому, о чем говорила мне Лори Уотсон: «Для нее секс — побочный продукт теплых взаимоотношений, для него же это нагревательный элемент. Его секс согревает, он чувствует себя связанным с кем-то любимым. Прежде чем заняться сексом, ей нужно, чтобы с ней поговорили, чтобы она почувствовала близость, ему же, чтобы открыться, сначала надо заняться сексом». Подобная ситуация не может не порождать напряженности, согласны? Добавим сюда тот факт, что после рождения детей женское либидо значительно ослабевает. А после наступления менопаузы слабеет еще больше, но медленно29. Мужчины же сохраняют бодрость, и если после сорока они уже не так резво прыгают в постель, все равно существуют лекарства, позволяющие им продолжать оказывать известного рода любезности до самых преклонных лет. Подведем краткие итоги: мужчинам нужно больше секса. Женщинам нужно больше близости. На протяжении веков пары вырабатывали разные способы приспособить отношения к такому несовпадению, как то: конкубины, фаворитки, открытые браки, шведская семья и другие версии того, что современные мыслители называют «ходить налево». И ни один из способов на самом деле не срабатывает. Большинство семей, переживших чью-то из супругов любовную связь на стороне, распадаются. А открытые браки всё еще остаются диковинкой. Безусловно, желания могут не совпадать по-разному. «Я никогда не жаждала секса, — пишет Хэйзел Макклей (имя, конечно, изменено) в недавно вышедшей посвященной женщинам антологии. — Так что если у меня его больше вообще не будет, не думаю, что стану по нему скучать. Вот если мне больше никогда не придется попробовать шоколадный кекс, тогда я точно расстроюсь!»30 А на другом конце спектра находится Рене (имя также изменено — мы разговаривали лично), которая рассказала, что пробовала массу способов: меняла наряды, меняла манеру разговора, надевала бюстье, снимала бюстье, обещала больше никогда не носить бюстье, ушла из отдела продаж на менее напряженную работу, сама ходила к психотерапевту, мужа водила к психотерапевту, предлагала мужу все варианты сексуальных актов — и все ради того, чтобы побудить его почаще заниматься с ней сексом. «Он не считает, что женщины могут испытывать потребность в сексе, потому что сам не испытывает таковой», — объясняет Рене. В результате они разошлись.