Вы бы предпочли, чтобы ваш ребенок был умным или хорошим? Моя сверхпроницательная коллега Дениз Поуп задает этот вопрос всякий раз, когда читает лекцию родителям. Впервые услышав его, я подумала: «Ой, да ладно. Насколько умным? Насколько хорошим?» Я нашла массу причин не отвечать. Вопрос был недостаточно конкретным, глупым. Гипотетическим. Я придумывала самые фантастические варианты – а что, например, если ребенок будет достаточно умен, чтобы покончить с голодом во всем мире, но при этом окажется серийным убийцей, – только для того, чтобы не признавать мудрую суть ее вопроса. Что мы ценим больше всего? В один совершенно обычный день мне позвонил учитель математики младшего сына. «Я уверен, что вы это знаете, просто хотел позвонить и рассказать, какой хороший парень ваш Джереми. Честное слово, у него нет ни одной нехорошей мысли. Он добр абсолютно со всеми». Учитель математики? Я знала, что мой сын еле тянул на тройку по этому предмету. Но учитель ни слова не сказал о его учебе – только о характере. Из всех звонков и разговоров, случившихся со мной за двадцать восемь лет воспитания троих сыновей, этот до сих пор самый приятный. Он показал мне, что я справилась с самой важной для себя задачей. Он наконец помог мне ответить на вопрос доктора Поуп. Конечно, я хочу, чтобы мои дети были умными, но для меня важнее всего то, что они хорошие люди. Что их «нехорошие мысли» редки. Что они добрые. Кроме того, я осознала, что имеет значение, насколько больше сил мы вкладываем в то, чтобы ребенок был «умным», чем в то, чтобы он был «хорошим». Мы внимательно (иногда даже агрессивно) следим за успеваемостью, читаем отчеты о прогрессе в школе, выясняем статистику единых государственных тестов, встречаемся с учителями, находим программы углубленного изучения разных предметов и нанимаем репетиторов, когда необходимо. Однако доброта наших детей не оценивается, мы не ищем специальных ситуаций, где поощрялась бы доброта, и я пока не слышала о репетиторах, нанимаемых для воспитания характера ребенка. Все мы хотим, чтобы наши дети были хорошими людьми. Чтобы они были добрыми и заботливыми, чтобы ценили честность и порядочность. Мы хотим, чтобы наши дети были нетерпимы к травле, участвовали в добрых делах, боролись с несправедливостью и учитывали в своих поступках и потребности других людей, и свои собственные. Мы знаем, что, будучи добрыми и чуткими, они сумеют поддерживать хорошие отношения с друзьями и близкими, а потом и с коллегами. Чтобы доброта и сочувствие стали частью характера ребенка, мы должны приложить столько же (я бы даже сказала, гораздо больше) усилий для укрепления этих качеств и демонстрации их на личном примере, сколько мы затрачиваем на учебу или спорт. Делать акцент на положительных качествах следует ежедневно, когда мы замечаем, как хорошо дети поступают в мелочах: делятся печеньем с другом, помогают младшему брату с задачей по математике и так далее. Именно ожидание хорошего поведения и вознаграждение его в малых формах накапливаются и превращают наших детей в хороших людей. Большинство способов поощрения успехов ребенка в учебе довольно просты. Нужно знать о его интересах и способностях, подчеркивать важность старания и прогресса и приветствовать глубокие знания, а не поверхностную учебу ради отметок. Но как мы узнаем, обладают ли наши дети способностью к эмпатии, и как помочь им отточить этот навык? Эпидемия травли, поразившая сегодня начальную школу (три четверти учеников сообщают о наличии такой проблемы, а треть становятся жертвами), свидетельствует, что при всем нашем надзоре прививать детям основные человеческие ценности у нас получается хуже, чем развивать базовые академические навыки[45]. Эмпатия даже у маленьких детей тесно связана с умением заводить друзей, популярностью среди сверстников, большей привлекательностью и репутацией хорошего ученика среди учителей[46]. Между пятью и одиннадцатью годами закладываются основы характера – как в образовательных учреждениях, так и вне их. Это важный компонент детства, и в конечном счете от этого зависит, каким человеком вырастет ваш ребенок. Давайте посмотрим, как можно помочь нашим детям развить способность к эмпатии. Чем могут помочь родители Моя подруга едет в машине со своим десятилетним сыном, и тут звоню я, чтобы узнать у него, какое самое серьезное оскорбление он услышал в школе за день. Мои мальчики старше, и некоторые из оскорблений, которые я хорошо помню, уже исчезли. «Ботан», прежде обидное словечко, сегодня означает нечто среднее между героем популярного телешоу и шансом стать человеком года по версии журнала Time. Язвительность стерлась. Я живу через дорогу от средней школы и в паре кварталов от начальной и знаю, что насмешки и грубости по-прежнему распространены. Однако сын моей подруги не может вспомнить ни одного плохого слова. Не потому, что с ним в машине его мама, а потому, что он их просто не знает. С некоторой помощью самое обидное, что он смог придумать, – «идиот». Он говорит, что у него в школе никого не травят и любого, кто нарушает это правило, ведут к директору. Этот мальчик посещает хорошую еврейскую школу. Там действует активная программа борьбы с травлей, большое внимание уделяется как успеваемости, так и характеру ребенка (как во многих приходских школах), и родителям этих детей, я подозреваю, гораздо легче ответить на вопрос «Умный или хороший?», чем мне. У них самих есть много социальных обязательств, сильная опора – религия – и вера в то, что дети усваивают именно те ценности, которые они демонстрируют личным примером дома. Они определенно стремятся, чтобы их дети были на высоте по личным качествам в не меньшей степени, чем по математике или химии. Они держат планку высоко, будь то обсуждение, кого позвать на день рождения, или выяснение, сколько времени уйдет на доклад по истории. Характер – это конечный результат взаимодействия многих вещей, включая генетику, темперамент, жизненные возможности и воспитание. Никто еще не сумел опровергнуть значимость каждого из этих компонентов. Но воспитание мы хотя бы можем контролировать, поэтому я предлагаю ряд проверенных идей, что можно сделать, чтобы стимулировать развитие эмпатии у ребенка. Объясняйте ребенку, как его поведение влияет на других Ожидая во дворе школы своего восьмилетнего сына, вы слышите, как он издевается над одним из своих лучших друзей: «Неудивительно, что тебя всегда выбирают последним. Ты такой псих. Даже я бы не выбрал тебя в свою команду». Оцепенев, вы толкаете его в машину и с раздражением спрашиваете: «Что с тобой? Джеймс – один из твоих лучших друзей». Сын смотрит на вас с абсолютным непониманием. Никому из нас не нравится, когда наши дети проявляют жестокость. Однако есть причины, почему у вашего маленького сына нет чувства такта, и именно вы находитесь в идеальном положении, чтобы объяснить ему эти тонкости. Дети по природе эгоцентричны. Если друг, даже очень близкий, пропускает мяч на поле, то он – справедливая мишень для унижений. Почему? Потому что маленьким детям трудно поставить себя на место другого человека. Часто лучшее, что они могут, – оставаться на своем месте. А их место говорит им, что они не выиграют, потому что кто-то пропустил мяч. Дети учатся сопереживать тогда, когда мы учим их этому. Вопросов вроде «Как бы ты себя чувствовал, если бы?..» никогда не бывает слишком много. Эмпатия – такой же навык, как и любой другой. Мы должны давать детям возможность тренировать его и отмечать, когда у них хорошо получается. В этом возрасте ваша гордость за поведение ребенка обычно является достаточной мотивацией, чтобы он стал добрее. Беседуйте о морали Одна из многих причин, почему важно ужинать вместе с ребенком хотя бы несколько раз в неделю, состоит в том, что это отличный момент для беседы. Исследования показывают, что родители, которые просят своих детей думать о том, как люди чувствуют себя в разных ситуациях, помогают им научиться сопереживать и стать более нравственными. Надеюсь, у вас самих есть хороший моральный компас в жизни. Регулярные и серьезные разговоры о морально-этических моментах станут сигналом для вашего ребенка, что вы считаете это важной стороной жизни и что нужно развивать в себе соответствующие качества. Такие обсуждения наиболее полезны, когда имеют непосредственное отношение к жизни ребенка. В этом возрасте беседы об ответственности на фондовой бирже отнюдь не так эффективны, как об ответственности соседа по парте, списавшего у вашего сына контрольную по математике. Самый лучший подход – это доброжелательные двусторонние дискуссии и поощрение самостоятельных суждений[47]. Просто сообщить ему что-то или прочитать лекцию менее эффективно. Предоставляйте ребенку множество возможностей проявлять эмпатию По возможности берите его с собой, когда участвуете в общественной работе. Сбор пожертвований или сортировка одежды, приготовление или доставка еды малоимущим, посещение престарелых или нуждающихся людей – все это позволяет ребенку узнать, что думать и заботиться не только о себе, но и о ближних хорошо и правильно. Это также помогает ему чувствовать себя компетентным. Дети хотят быть похожими на своих родителей – когда двухлетний ребенок поет колыбельную своему «малышу» или когда десятилетний учит младшего брата обращаться с бейсбольной битой. В конце концов эти дети вырастут и превратятся в молодых людей, которые с большей вероятностью будут думать о социальной справедливости и трудиться ради достойных целей. Неудивительно, что такие молодые люди потом сообщают, что их родители служили им прекрасным примером заботы о нуждающихся и часто обсуждали с ними соответствующие проблемы[48]. Не забывать играть Игра – самый эффективный метод обучения детей. Это верно как для когнитивного, так и для физического и эмоционального развития. Игра настолько важна для развития здорового ребенка, что право на нее признано ООН[49]. Конечно, у младших школьников больше возможностей играть, чем у детей постарше. Но сегодня игра перестала быть основным видом деятельности в детском возрасте, поскольку все больше времени отнимают школьные задания, внеклассные занятия и гаджеты. Во многих школах даже перемены упразднены. Один невежественный административный работник школы заявил: «Мы стремимся повысить успеваемость, а как этого добиться, если дети виснут на шведской стенке»[50]. Ох! Это не просто неверно – это абсурдно и с физиологической, и с эмоциональной, и с социальной точки зрения. Прежде всего это неверно потому, что дети имеют право на детство. В нашей высокообразованной, индустриально развитой, богатой ресурсами стране подобные заявления (по сути, чтобы «идти в ногу», мы должны игнорировать один из важнейших факторов, способствующих благополучию детей) демонстрируют глубокое недопонимание базовых принципов развития ребенка. Каждый этап жизни начинается после логического завершения предыдущего. Развитие – это лестница, и дети переходят на следующую ступеньку после того, как поднимутся на предыдущую. Дети ползают, потом стоят, потом начинают ходить, а затем – бегать. На перемене семилетние Тайлер и Джон играют в догонялки на детской площадке. На первый взгляд, это просто хороший способ потратить энергию и калории – уже одного этого достаточно, чтобы рекомендовать такое времяпрепровождение. Но помимо прочего, это очень сложное социальное взаимодействие. Чтобы игра продолжалась, оба мальчика должны быть готовы к роли и преследователя, и преследуемого. Другими словами, они оба должны быть готовы сотрудничать. Догонялки – взаимный вид деятельности, который заканчивается в тот момент, когда один из мальчиков перестает отвечать взаимностью. Способность к такой игре – мощный предиктор успешного обучения, умения сопереживать и сотрудничать[51]. Мальчикам нужно много грубых игр, потому что это помогает им справляться с агрессией. Можно бороться с другом, но если избить его до полусмерти, он наверняка больше не захочет бороться с вами. Вот еще один пример того, как внешний мир помогает формировать самовосприятие ребенка. Мальчик, который учится управлять своей агрессией в игре, чувствует, что он «мужик», «хороший друг», с ним «прикольно повалять дурака». Это лишь одна из множества функций игры, помогающих детям определить, кто они такие. За последние двадцать лет дети потеряли почти два часа игр в день, по большей части неструктурированных. А ведь именно неструктурированная игра позволяет детям проявлять любознательность, творчество, спонтанность и сотрудничество. В неструктурированной игре им приходится договариваться, улаживать разногласия, они вынуждены сотрудничать, устанавливать правила и, самое главное, учиться играть по ним. Неструктурированная игра должна присутствовать в жизни каждого ребенка ежедневно, она закладывает основы социальной компетентности – умения вести себя в обществе других людей. Причины сокращения игры понятны. Вызывает удивление то, что родители, неусыпно стремящиеся помочь своим детям достичь того или иного, пренебрегают, наверное, самым эффективным способом достижения успеха. В конце концов, именно неструктурированная игра стимулирует воображение и именно воображение является основой творчества и в конечном счете инноваций. Как раз эти навыки, скорее всего, будут востребованы в глобальной экономике XXI века. Почему мы недооцениваем важность игры • Мы слабо сопротивляемся чрезмерной увлеченности детей невероятным многообразием современных девайсов. Большинство из нас довольствуется ограничением экранного времени, особенно времени просмотра телевизора, но гораздо реже сокращает «продуктивное» время, проводимое за компьютером. Родители боятся, что их дети не смогут идти в ногу с другими цифровыми гениями, и считают, что недостаточное использование компьютера замедляет развитие. Конечно, есть разница между игрой в Angry Birds и монтажом семейного видео. Но и то и другое крадет время для игры. • От этих ранних лет жизни ребенка столько всего зависит, что родители не хотят тратить время на вещи, не способствующие образованию. Свободные игры на открытом воздухе никогда не считались учебной средой. Но на самом деле это одна из самых важных сред обучения для детей. Когда наша мама произносила фразу «Пойди поиграй на улице», возможно, она просто хотела, чтобы мы не путались у нее под ногами. Но игра заставляла нас учиться общаться со сверстниками и наблюдать за миром природы. Ни одна развивающая игрушка на свете не сравнится с прогулками вдоль ручья и экспедициями в заброшенные развалины. Я мало что помню о своем третьем и четвертом классе. Но в памяти отчетливо сохранилось, как каждый день после школы я встречалась со своей лучшей подругой Лесли. Мы вместе по дороге домой заходили в магазинчик на углу за красными фисташками, которые пачкали нам пальцы, а потом ели их в зарослях кустарника на пустыре за домами и мечтали о том, какими будем, когда вырастем. • Мы сами забыли, что значит играть. Как же мы будем думать об игре как о необходимой составляющей полноценной жизни детей, если она отсутствует в нашей собственной? Большинство из нас слишком спешат и слишком перегружены, делают кучу дел одновременно и не могут выкроить «время для игр». Одна встревоженная молодая мама и по совместительству детский онколог сокрушается у меня в кабинете из-за того, что на все ее дела и обязанности не хватает ни времени, ни сил. Все варианты, которые мы обсуждаем, касаются логистики. Сколько часов она может эффективно работать? Когда двое ее детей подрастут настолько, чтобы она могла вернуться на работу на полный день? Можно ли переложить на мужа ответственность за часть внеклассных занятий детей? Я думаю, мы должны повесить плакат на стену и нарисовать схему. Мне приходит в голову мысль, что невозможно тратить каждую минуту каждого дня на удовлетворение потребностей других людей. Вот почему многие из тех матерей, которых я наблюдаю на протяжении многих лет, находили отдушину в тайных порочных радостях, от переедания до алкоголя и кокаина, – потому что это можно было сделать быстро, не крадя много времени из перегруженного дня. Специалисты рекомендуют два часа неструктурированной игры на каждый час структурированной. Пока ваш ребенок играет, отведите половину этого времени на собственную игру: сделайте что-нибудь своими руками, почитайте хороший роман (или плохой), полистайте каталоги, посидите в сквере, потанцуйте. Займитесь тем, что вызовет улыбку на вашем лице. Если сама идея игры смущает вас как взрослого, вспомните собственное детство и то, чем вы тогда занимались и что приносило вам удовольствие. Попробуйте снова. Как и во всем остальном, что касается поведения детей, нет ничего лучше, чем хороший пример для подражания. Если вы цените игру, ваш ребенок тоже будет ее ценить. Чем могут помочь родители Отключайте девайсы Ограничьте время просиживания детей перед экраном. В начальной школе оно должно составлять не более двух часов в день, включая все экраны: телевизор, игровую приставку, компьютер, планшет и любые другие устройства, которые использует ваш ребенок, пока вы читаете эту книгу. Пусть ребенок играет на свежем воздухе Вводите свободу постепенно. Если вы живете в безопасном районе, ребенок должен играть на улице (без вашего присутствия) примерно с девяти лет – если он демонстрирует достаточную способность отвечать за себя. Если он приходит домой, когда вы его позвали, выполняет инструкции и правильно переходит улицу, он, скорее всего, вполне способен ориентироваться в окрестностях. Если вы нервничаете, поговорите с местным участковым, который даст объективную картину опасностей в вашем районе. Многие родители не позволяют детям слоняться по округе примерно до тринадцати лет. Для сравнения: среднестатистический ребенок в Америке начинает половую жизнь в семнадцать лет. Между самостоятельным переходом улицы и умением надеть презерватив детям нужно больше чем четыре года. Держитесь подальше от развивающих игрушек Они таковыми не являются. Не перегружайте ребенка занятиями Понятно, что внеклассные занятия – хороший способ обогатить опыт и знания ребенка и обеспечить ему присмотр после школы, особенно когда оба родителя работают. Но Дэвид Элкинд[52], столп науки о здоровом развитии ребенка, говорит, что у детей этого возраста должно быть максимум три внеклассных занятия: одно социальное (движение скаутов, церковь или синагога), одно физическое (спортивная секция или танцы) и одно художественное (музыка, рисование). Игра в MLB 12: The Show[53] на приставке Sony PlayStation не считается физической активностью. Перегруженные занятиями дети часто демонстрируют признаки стресса, особенно физические – например, боли в животе и головные боли. При наличии подобных симптомов посетите своего педиатра. Если врач не обнаружит проблем, внимательно посмотрите на расписание и вместе с ребенком сократите его до минимума. Один из способов – попросите свое чадо оценить важность каждого занятия. Возможно, вы обнаружите, что футбольная секция, куда, как вы думали, он любит ходить, для него далеко не на первом месте. Две верхние строчки оставьте, а остальные занятия приостановите. Общие рекомендации по воспитанию детей младшего школьного возраста Обращайте внимание на то, как ваш ребенок критикует себя. «Я не нравлюсь Крису» очень отличается от «Меня все ненавидят». Дети этого возраста могут быстро перейти от наблюдения за определенными недостатками к глобальным выводам о своей ценности. Это бывает особенно заметно, если у ребенка нарушение обучаемости или дефицит внимания. Если ваш ребенок склонен к обобщениям: «Математика – это тяжело», «Я делаю слишком много ошибок в чтении» или «Меня всегда спрашивают последним», первым делом стоит оценить, реалистичны ли его оценки. Случайные критические комментарии не являются поводом для беспокойства. Дети склонны драматизировать. Напомните ребенку, что мало кто способен одинаково хорошо делать всё. Подчеркните его сильные стороны. Учите терпению. Если вы не уверены, спросите у учителя, точны ли наблюдения вашего ребенка и реалистичны ли ожидания. Если все так и есть, как он говорит, попросите у учителя рекомендации. Возможно, вашему ребенку нужно чуть больше работать дома или какое-то время позаниматься с репетитором после школы, пока он не нагонит материал. Дети, которые пришли к глобальным выводам о своей неполноценности, нуждаются в помощи иного рода. Когда ребенок негативно относится к себе в целом, изменить его точку зрения бывает очень сложно. Как правило, в таких случаях усилий родителей, напоминающих ему о его достоинствах, недостаточно. И хотя это как раз тот случай, когда вы можете помочь ребенку сформировать более реалистичное представление о себе, вполне вероятно, что самый быстрый способ повернуть ситуацию в нужное русло – работа с психотерапевтом. Если ребенок считает себя ничтожеством, пора бить тревогу. Не сравнивайте достижения вашего ребенка с достижениями других. Дети этого возраста относятся к сравнениям серьезно и сравнивают постоянно, особенно успеваемость в школе, спортивные способности и популярность в целом. По этой причине отличники чувствуют себя в коллективе прекрасно, а многие другие дети – плохо. Учителя и родители, как специально, так и непреднамеренно, сравнивают ребенка с одноклассниками, сверстниками, братьями и сестрами и другими родственниками. «У твоей сестры сплошные пятерки, почему ты не можешь так же?» «Если ты не подтянешь математику, то уже не попадешь в одну группу со своим лучшим другом Диланом». «У Эммы и Джессики такие приятные подруги. А ты разве не можешь постараться быть дружелюбнее?» Подобные сравнения не просто вредны. Дети часто говорят, что чувствуют себя хуже, когда их родители выглядят разочарованными, сердитыми или грустными. Они очень тонко чувствуют наши эмоции, и, когда мы разочарованы тем, что ребенок не может ударить по мячу, не приглашен на вечеринку с ночевкой к популярной в классе девочке или не входит в десятку детей с лучшей техникой чтения, тогда одного выражения лица достаточно, чтобы он понял, что не соответствует нашим ожиданиям. Когда человек только начинает изучать внешний мир, полный новых вещей, лучшее лекарство – это ободрение. Приветствуйте старания и прогресс. И, признавая, что другой ребенок чем-то выделяется, говорите собственному, что вы любите его, будь он хоть первый, хоть четвертый, хоть последний. Не вешайте на ребенка ярлыков. Дети по своей природе естествоиспытатели. Одна из самых тревожных тенденций в современном воспитании детей – ранняя специализация. Это преждевременно отсекает многие возможности. Конечно, очень соблазнительно, когда вашего спортивно одаренного восьмилетку принимают в спортивный клуб. Но это значит, что вы, сопровождая его на матчи, будете каждые выходные проводить в дороге (в бесчисленных затхлых мотелях), а сам ребенок никогда не узнает, есть ли у него склонность к музыке, биологии или рисованию. Мои дети, даже будучи в более старшем возрасте и имея явные склонности и таланты, выступали против категоризации. Среднему сыну Майклу, который большую часть своей жизни был «театральной крысой», не нравилось, что я частенько называла его «творческим ребенком». В один из тех необычных моментов, когда дети становятся нашими учителями, а не наоборот, он сказал мне: «Если я „творческий“, то не могу быть „умным“ или „практичным“. Но я и то, и другое, и еще много чего. Я – это я. Хватит вешать на меня ярлыки, мама».