— Ага! А сейчас и Андропова нет, и в Афганистан мы не вошли… Помнишь, там была целая цепь событий связанных с этим? Сейчас мы никуда не вторглись, а исламские террористы на нас накинулись как шакалы. Может, тот вариант был лучше? Может, и в самом деле следовало устроить поле битвы с мракобесием не у нас, а в Афгане. Всё равно там народ в каменном веке живёт. — Тут я с тобой не соглашусь, — Шамраев опять занёс руку с бутылкой. — Мы сейчас напряглись, ввели в республиках чрезвычайное положение. Войска расставили по ключевым точкам, комендатуры, блок-посты. Всё тем и закончится. Будут они в подпольщиков играть или нет, уже никому не интересно. — Не скажи, Игорёк, если они начнут взрывать школы и садики, поезда и рынки, то ни армия, ни даже ваша контора ничего сделать не сможет. Ты же понимаешь, что в каждой школе пост милиции не поставишь. Границы между республиками у нас чисто номинальные, никто никого не проверяет. Тогда точно придётся всех русских из Средней Азии эвакуировать, границу на всём протяжении строить в полном объёме, либо войска там держать и за каждый теракт устраивать геноцид. Но последнее как-то совсем не хорошо. Представляешь, какой козырь буржуйским пропагандистам? — Ай! Всех в жопу! Марат, давай про что-нибудь другое поговорим, а то что-то у меня настроение портится от таких разговоров. — Сейчас, принесу нашу заветную тетрадочку, и поговорим про научно-технический прогресс. — Шамраев в коридоре, чтобы появиться вскоре с зачитанной потрёпанной тетрадью. — Я бы так не сказал. Вот, давай. Открой-ка тетрадочку-то. Посмотрим, что там, на следующий год нам грозит. — Ну, в принципе, всё ожидаемо. Англичане завязли в Северной Ирландии, в Польше продолжаются беспорядки и протесты против военного положения, что наш друг Ярусельский ввёл… У нас не ввёл, а польский пожар тупо деньгами закидали, благо цена на нефть растёт… Рейган вводит очередное эмбарго против нас на поставку буровой техники… О! А вот и странность. Англия будет воевать с Аргентиной за Фолклендские острова. — Это где? Что-то я даже не припоминаю, — Светлов выпускает аккуратные кольца табачного дыма. — Не знаю, надо в атласе смотреть. Сам факт войны между буржуйскими странами интересен. Великобритания — страна традиционного капитализма, Аргентина — диктаторский режим американского ставленника Галтьери. Тоже с экономической точки капиталисты. Какого чёрта двум братским режимам воевать? — А что в тетрадке? Причина написана? — Я же прочитал. Ты, Маратик, уже в дугу? За Фолклендские острова. — Да и по фиг… — Марат тяжело приваливается к столу, берёт бутылку и разливает остатки водки. — Где мы и где Аргентина? — Не могу с тобой не согласиться, нам от этого ни тепло, ни холодно.… — А на Ближнем Востоке? Наверняка такая же полностью отличная от нынешней картинка… — Ещё бы! В той версии Саддам зачем-то полез на Иран и застрял. Морально-волевые у персов, при их численном превосходстве никаких шансов Саддаму не давали. В нашей истории он оказался умнее. Что я тебе рассказываю, сам знаешь. — Дык! Решил друг Саддам вековую мечту арабского народа. Уничтожении еврейское государство. У нас в командировке слухи ходили, что египтяне снова под наше крыло просятся. — Только месяц назад власть взял Мубардак[149], ну и имечко, — Шамраев сплюнул зло. — Когда бы он успел? — Ну, говорят, он у нас на лётчика учился, симпатизирует, сука… — У нас ничего пока не говорят, но с исламистами у себя он лихо разделался, впрочем, как и со сторонниками Садата. — Кстати, а что там про наши верхи? Есть что-нибудь? — Есть, как не быть, даже подчёркнуто красным. Вот. «19 января застрелится Цвигун. Официально по причине рака. По другим данным, его застрелят, кто — выяснить не удастся». — Вот это номер! Значит, в нашей конторе грядут большие перемены. — Ты, Игорёк, не отвлекайся, читай дальше. — Светлов даже начал трезветь. — Ага! Не торопи меня, а то спьяну теряю, где читал… а, вот! «25 января после скоротечной болезни, в скобочках отравление, умирает Суслов. Велика вероятность причастности Чазова». — Это главный кремле-врач что ли? Его же лично Андропов ставил… — Поэтому Суслов и помер в той версии… — Светлов со значением щёлкнул пальцами. — Сейчас Андропова нет. Может быть, Михаил Андреевич ещё поживёт, покоптит небо. Так, а что там наш дорогой Ильич? — Тут тоже что-то есть и уже скоро! Вот! «23 марта в Ташкенте на Брежнева упадут леса с людьми, собравшимися на митинг. Л.И. Отделается переломом ключицы. Перелом не срастётся». Скажи, Маратик, ты веришь, что такое может случиться без участия КГБ? Я не верю. Руководство девятки[150] тут точно поработало. Опять же сейчас Андропова нет, поэтому не известно, будет ли такое вообще. — К бабке не ходи… Только сейчас в Ташкент Брежнева калачом не заманишь. Что там ещё про нашего «дарахова» бровеносца? — Кони двинет в ноябре, то есть как раз через год. Что интересно, отстоит на мавзолее демонстрацию и парад, потом два дня будет активно работать. Всё относительно нормально, но утром десятого, охрана обнаружит, что он не подаёт признаков жизни. И, ты представляешь? В Заречье не оказалось ни врача, ни медсестры… У старого, больного человека. Между прочим, главы государства! Девятка тогда вместе с Андроповым наверняка Брежнева и уконтропупила. — А сейчас ни Андропова, ни этой суки Горбачева… и в Ташкент Леонид Ильич не поедет, может быть. Так может он и проживёт подольше. Хороший же старикан, не злодей… К тому же боевой офицер. Единственный недостаток — родню любит неумеренно. Он снова занялся аккуратным раскладывание сочащихся жиром кусочков горбуши на чёрной мякоти бородинского. Подхватил двумя пальцами хрусткое кольцо репчатого лука и водрузил его поверх рыбы. Полюбовался аппетитным сооружением и вдруг негромко, но сочно затянул: Броня крепка, и танки наши быстры! И наши люди мужества полны! … Он также внезапно оборвал песню. — Игореша, у тебя ещё водка есть? — повернул он голову к Шамраеву. — Ты почему мне не подпеваешь? Похоже, придётся к танкистам, тьфу, к таксистам нам, чекистам, всё-таки бежать. Жаль, что ты не женат. Сейчас бы бабу твою послали бы. — Довольный своей нехитрой шутке он заржал в голос. — Погодь, Марат, я тут ещё один нюанс углядел! Генсеком по рекомендации Брежнева должен стать Щербицкий. Щербицкий дружит, знаешь с кем? — Андропов был человек-кремень, — невпопад пробурчал Светлов. — Железная рука в пуховой рукавичке. А теперь его нету… — Светлов развёл руками и пьяно выдохнул. — Игорь! Ты как не родной! Может, тогда я девочкам позвоню? Сегодня праздник или где? Из телевизора надрывалась Алла Пугачёва …Разве ты не видишь, туча, Без тебя намного лучше, Улетай скорее, улета-а-ай. — Марат, что-то ты сегодня быстро дошёл до ручки, — буркнул Шамраев сердито. — Никаких девочек! Когда нам ещё с тобой удастся пересечься? Давай лучше соберись, ещё одну тему обкашляем… — Как? Как ты сказал? — вдруг рассмеялся Светлов. — Обкашляем? Я такого ещё не слышал… Ладно, давай обкашляем. Кхы-гхы-гхы-ы-ы. — Помнишь, мы уже говорили про непризнанных гениев. У Борьки отдельной страницей они упомянуты. — Помню. И про признанных, но позже, тоже помню. Ты уже что-то нарыл? — Представляешь, я тут на днях с Шамом пересёкся. На общем совещании в Комитете к нему кто-то обратился, ну и я не стал смущаться, подсказал ему несколько фамилий из нашего списка. Обратил внимание на одного очень перспективного человечка из НИИ «Теплофизики». Ну, он придумал как из растительных масел топливо делать. Шам меня послушал, что-то хмыкнул невразумительное. Я даже не понял, обратил он внимание или нет. Старый чекист! Невозмутим, как Чингачгук. Поблагодарил, пожал руку и пошёл себе дальше. — Ожидаемая реакция, Игорёня, — Светлов со вкусом затянулся сигаретой. — У него свой взгляд на проблему, а тут какой-то непонятный подпол из «Пятёрки» вылез и что-то ещё предлагает. А ты думал, что он тебе сразу место в отделе предложит, орден и премию выпишет? — Зачем мне орден, я согласен на медаль, — усмехнулся Шамраев. — Как нам тогда использовать наши знания, раз по большому счёту они до того, как появятся никому, не только не нужны, но даже не интересны. — Ты кого конкретно сдал? — В основном тех, что по холодному ядерному синтезу работают. Мне кажется это вообще самое важное направление. Шамраев опять сделал паузу, разливая водку. Алкоголь начал влиять на мозг, и движения требовали концентрации. — А какие-то реальные результаты его подопечные получили? — Светлов, прищурившись, глядит сквозь сигаретный дым. — Если, как ты говоришь, сплошные инопланетяне, то результатов, скорее всего, нет и быть не может. — Он уверяет, что что-то есть, но не устойчиво и не у всех. На мой взгляд, пустышку тянут. Самым реальным мне показались работа по добыванию электричества из фекальных стоков городской канализации. — Из фекалий — электричество? — засмеялся Светлов. — И кто такое чудо изобрёл? — Одна баба из Новосибирского института катализа[151]. Правда, работы пока ещё только в самом зародыше, но если институт поддержать, тему в нужное русло направить, то может очень перспективное направление вырасти. Хотя, ты знаешь, Марат, у меня после встречи с Шамом настроение испортилось совсем. Какое-то непроходимое болото. Вроде бы и владеем мы с тобой информацией о грядущих событиях, а сделать ничего не можем. Обидно! — Он со злостью вдавил недокуренную сигарету в чёрный гранит пепельницы. — В основном сплошные жулики и шизофреники. Мне тут один особенно понравился. Шам про него с придыханием рассказывал, как о изобретателе персональной ЭВМ. Сейчас прямо дословно тебе зачитаю, обхохочешься. Ты пока беленькую ещё по стопарику… Шамраев ненадолго покидает кухню, чтобы уже через пару минут вернуться с каким-то журналом в руке. — Вот! Оцени стиль. «Устройство для задания программы воспроизведения контура детали» Основным рабочим инструментом прибора являются носители с исходными пропорциональными данными… при работе с информацией может случиться то, что она станет переформированной…» Пропорциональные данные! Я по первому образованию инженер, поэтому понимаю, что такого в принципе быть не может. А вот отдельные перлы — «Участок исправленной информации», «момент повторения старой информации», «стыковка двух информаций», «код конца предыдущей информации»… Это всё из авторского свидетельства на изобретение прибора «автоматического вычерчивания контура детали». — Ай! Не принимай, Иосич, близко к сердцу! Обычный городской сумасшедший. У нас в стране таких — хоть в снопы вяжи. — Я понимаю. То-то и обидно, что вместо поддержки действительно ценных кадров силы и средства распыляются на всяких чудиков. Что значит техническая безграмотность. Офицеры госбезопасности всё-таки страшно далеки от технических наук. — А что там про Новосиб? Что-то ты говорил, да я пропустил… Это… Короче… — язык у Марата начал заплетаться. — Там же наш уникум жив-жил- в общем он оттуда. Что-нибудь про Борьку слышно? — Он у нас всё ещё под наблюдением, но ничего интересного до лета с ним не происходило. А тут, представляешь? Ему от болгар пришло персональное предложение стать директором Советско-Болгарского центра в Сибири. Наши наблюдатели в местном КГБ сообщают, что парень сумел организовать конкурс проектов и к новому году должны провести публичный смотр работ. В мае должны закончить рабочий проект и приступить к строительству. Участок под здание уже выделен. В мае начнут котлован копать, глядишь, за пару лет построят, если болгары будут финансировать также бодро, как подготовку провели. Кстати, список изобретений и открытий нам с тобой ничего не даст. Только если поубивать авторов открытий… Но мне такая идея как-то не по вкусу. — А если, чисто, ик… чисто тере-тео-ррре-тически… Переманить автора, бешенные деньги пообещать, баб, дом в чикаге, гы-ы… чтобы он работал у нас? Работает у них, а будет работать у нас. Вполне, на мой взгляд, рабочая схема. — Ни фига, не рабочая. Одного человека, или даже группы людей в наше время для научной работы мало. Нужна система организации научной и технической работы. Она у нас в корне отличается от западной. А система штука такая, что меняется только при сломе пред-шес-твую-щую-щей. Какой всё-таки русский язык сложный. Стоит только водки выпить и уже кроме матерных выражений ничего научного не произнести. — Из этого следует что? — Что?