Я потянул его за собой, пробрался через толпу к оцеплению и продемонстрировал капралу стражников служебный перстень. Тот кивнул и дал команду пропустить нас на ступени ратуши, где отдельно от черни расположились наиболее родовитые аристократы, преуспевающие купцы, гильдейские старшины, цеховые мастера, нотариусы и некоторые представители ученого сословия, в том числе и мои коллеги. — Ренегат! — тут же послышалось откуда-то со стороны, и к нам протолкался Франсуа де Риш. — Какими судьбами? Я думал, ты уже на полпути в Ренмель! Все последние дни я свое присутствие в Риере не афишировал и резиденцию маркизы цу Лидорф не покидал, так что лишь пожал плечами и сказал: — Пришлось задержаться. — Это очень хорошо, просто очень хорошо! — обрадовался Блондин. — Желаешь досмотреть экзекуцию до конца? — Есть предложение получше? — спросил я. В этот момент вспыхнул хворост и пламя разогнало сумрак, а толпа взревела так, что едва не лопнули барабанные перепонки, но Франсуа все понял верно, ухватил меня под руку и потащил к оцепленному ландскнехтами переулку, по которому должны были расходиться после казни лучшие люди Риера. Стоило только покинуть площадь, и Микаэль сразу встрепенулся: — А вот здесь, помнится мне, недурственный кабачок! — Веди! — разрешил Блондин, и мы спустились в подвал, где скучал в ожидании посетителей хозяин. На многих столах стояли кружки, где-то лежали тарелки с объедками. Как видно, и клиенты, и прислуга убежали глазеть на сожжение язычника. — Уже спалили мерзавца? — оживился при нашем появлении кабатчик. — Догорает. — Эх, эдакое невезение! Все пропустил! — расстроенно покачал головой мужик, но мы ему сочувствовать не стали. Мог бы и запереть на время заведение, а побоялся выручку потерять, так нечего теперь сокрушаться. Франсуа сунул маэстро Салазару серебряную монету в пять крейцеров и попросил: — Будь добр, возьми вина на свой вкус. Микаэль отошел, а мы с Блондином расположились за одним из столов подальше от входа. Магистр-исполняющий достал расческу и начал приводить в порядок растрепавшуюся гриву соломенного цвета, потом спросил: — Где пропадал? — То тут, то там, — пожал я плечами. — Никак не мог согласовать с Адалиндой отчет. Сам понимаешь, ей было не до того. — Ну да, ну да, — покивал Филипп и уточнил: — Надолго задержишься в Риере? Я с интересом взглянул на Блондина и сказал: — Думал закончить дела сегодня. А что? — Получен приказ вывезти школяров в Ренмель, — предельно понизив голос, сообщил Франсуа де Риш. — На кой? — не сдержал удивления маэстро Салазар, который уже выставил на стол кружки и разливал по ним из кувшина красное вино. Магистр лишь руками развел: — Не ко мне вопрос. Приказ идет с самого верха. Я отпил вина и осторожно заметил: — Выполнить его будет непросто. — Ты мне это говоришь?! — фыркнул Блондин и приложился к своей кружке, враз ее ополовинив. — Планировалось сделать это втихую, но горожане слишком хорошо организованы. Кто-то их направляет, дело нечисто. Мы рассказали о замеченном в толпе провокаторе, и Франсуа тяжко вздохнул. — Взять бы эту сволоту за жабры, — мечтательно произнес он, но сразу опомнился и махнул рукой. — Забудьте! Это мои заботы, придумаю что-нибудь. В любом случае послезавтра мы выдвигаемся в Ренмель. — Не завтра? К чему терять целый день? — Рыбак хочет дать утихнуть страстям. Ландскнехты помогут вывезти школяров из отделения, но они прикроют нас только до границ старых кварталов. Я задумчиво хмыкнул и спросил: — Мы можем чем-то помочь? — Еще спрашиваешь! — усмехнулся Франсуа. — У нас каждый человек на счету! Микаэль переглянулся со мной и уточнил: — Значит, послезавтра? — Да, на рассвете. Если решите присоединиться, в отделение лучше приехать с вечера. — Постараюсь быть, — пообещал я, поскольку нам в любом случае давно пора было выдвигаться в Ренмель, а путешествовать с коллегами и проще, и безопасней. Да и помощь в такого рода предприятии мне точно зачтется. На улице послышались возбужденные голоса, и в подвал начали спускаться раскрасневшиеся горожане, в трактире вмиг стало тесно, душно и очень громко. Мы допили вино и разошлись. ГЛАВА 2 Сеньора Белладонна объявилась уже за полночь. По случаю казни маркграф Мейнард устроил для своего ближнего круга прием, и уж не знаю, обсуждались ли там серьезные дела, но без возлияний точно не обошлось. Глаза Адалинды блестели, а тонкий аромат духов не мог перебить запаха вина. Впрочем, от разговора со мной маркиза уклоняться не стала и пригласила в рабочий кабинет, разве что велела Микаэлю принести из погреба, как она выразилась, что-нибудь приличное на его собственное усмотрение. Маэстро Салазар выразительно посмотрел на буфет, фыркнул и покинул комнату. Когда за ним закрылась дверь, Адалинда под легкий шорох траурного черного платья опустилась в кресло, указала мне на соседнее и спросила: — Твой отчет, Филипп, он уже готов? Я кивнул в сторону рабочего стола маркизы, та улыбнулась: — Очень хорошо, подпишу его утром. Магистр Прантл покидает Риер послезавтра, думаю, тебе имеет смысл уехать вместе с ним. Не подумай, будто выгоняю, но так будет лучше… для всех. — Ну разумеется, — усмехнулся я и спросил напрямую: — Это ты распустила слухи, будто девиц похищали школяры-солнцепоклонники? Адалинда одарила долгим, пронзительным и совершенно трезвым взглядом. — Нет, — наконец ответила она и, не дав вставить ни слова, добавила: — Но я не предприняла всех должных мер, дабы эти слухи пресечь. Причины, думаю, объяснять не нужно? Я покачал головой, не испытав особых сомнений в искренности собеседницы. Пусть сами по себе слухи были маркизе и выгодны, но столь радикальное обострение ситуации в итоге не могло не ударить и по ней. — Кто-то подстрекает горожан к беспорядкам, — заметил я. — Простецам кинули кость, они уймутся. Казней больше не будет. — Чья идея вывезти школяров в Ренмель? Рыбака? — Ничего-то ты не знаешь, Филипп, — устало вздохнула сеньора Белладонна. — Приказ идет с самого верха. Чокнутого язычника списали со счетов, но, если его подельники не прибудут в столицу в целости и сохранности, полетят головы. Проклятье! Нам даже допросить их не позволили! — С чего бы? — поразился я, поскольку подобного рода судебные процессы всегда проводились на местах. Адалинда поморщилась: — Солнцепоклонники зашевелились по всей империи. Жертвы во славу солнца приносили в Клиане, Стожьене, Легенбурге, Острихе, Миене и Бранене, но пока лишь в Риере и Ренмеле дело дошло до арестов. В столице тоже нашкодили школяры, только следствие почему-то ведем не мы. — А кто тогда? Кабинет бдительности? — Насколько знаю — нет. Но кто именно — не имею ни малейшего представления. — Занятно, — хмыкнул я, перестал вышагивать по кабинету и наконец опустился в кресло. — Могу попросить тебя об услуге? — Излагай, — разрешила сеньора Белладонна. Я протянул маркизе полученный от Уве листок и пояснил: — Есть возможность получить документы на одно из этих имен? Адалинда внимательно изучила записи и позволила себе понимающую улыбку. — Марта! — озвучила она фигурировавшее там во всех строчках имя. — Какие у тебя планы на эту девчонку? — Кальворт, — односложно ответил я.