Школяр фыркнул, но как-то не слишком уверенно. Я прищелкнул пальцами у него перед лицом, не из желания погрузить в транс, а просто привлекая внимание. Повел рукой в одну сторону, затем в другую, всмотрелся в глаза. — Магистр! — протянул Уве с нескрываемой обидой. — Да не надорвался я! Пару эфирных сгустков создать и желторотику первого года обучения под силу! — Пару? Я видел только один. Уве смутился: — Первым я по кустам шарахнул, вторым по топившему вас разбойнику долбанул, но в него не попал, заклинание в ручей угодило. — Не сделал поправок на нестабильность незримой стихии над бегущей водой? — догадался я. Школяр покаянно кивнул: — А Марту чему учишь? Уве кинул быстрый взгляд на Микаэля, который шел к мыльне, и явственно заколебался, но запираться не стал. — Плетению истинной невидимости, — сказал он и потупился. — Понимаю, я не должен раскрывать такие знания, но очень уж хочется утереть кое-кому нос! Я только хмыкнул. Эта схема была чрезвычайно сложной для построения, поскольку предполагала наложение трех независимых узоров с предельно заковыристыми формулами. Требовалось не только укрыть человека от взглядов окружающих и замаскировать его эфирное тело, но и спрятать само заклинание от истинного зрения наблюдателей. Школяр расценил мое молчание по-своему и зашептал: — Она справится! У девчонки просто талант к таким вещам! — Поживем — увидим, — усмехнулся я, похлопал его по плечу и поторопил: — Беги мыться! Уве отправился вслед за бретером в мыльню, а я покачал головой. Истинная невидимость определенным образом повышала шансы ведьмы в учебном поединке с Микаэлем, но отнюдь не гарантировала ей победы. Маэстро Салазару не раз приходилось резать врагов в кромешном мраке, когда не видно ни зги. Впрочем, Марта не слишком-то и горела желанием утереть нос бретеру, ее даже мой распоротый бок не особо волновал — уже в мыльне девчонка лишь мельком поглядела на затянувшуюся рану, а потом начала вертеться, пытаясь получше рассмотреть собственный зад, и даже ущипнула себя за ягодицу. — Филипп! — взмолилась Марта. — Она и в самом деле такая костлявая? — Нет. — Слишком толстая? — Она замечательная, — фыркнул я, развернул девчонку спиной к себе и заставил навалиться на полати. Марта попыталась было что-то еще спросить, но очень скоро ей стало не до сомнений в собственной привлекательности, а я сполна исполнил данное Микаэлю обещание отшлепать вздорную девчонку. После отправил ведьму в дом, а сам уселся на пол, смахнул с лица пот и попытался не отрешиться от влажного жара мыльни, но впитать его и сделать частью себя. Размеренное выдохи и вдохи успокоили сердцебиение, сознание легко скользнуло в транс, куда более глубокий, нежели обычно. Живительная сила, разом влитая в меня Мартой, исцелила бренную плоть, но привела в совершеннейший беспорядок эфирное тело, и предстояло немало потрудиться, дабы вернуть его к состоянию относительного равновесия. Утром при виде стропил низкой крыши даже не сразу сообразил, где я и как сюда попал; потом только вспомнил. Рядом негромко посапывала Марта. Вопреки обыкновению, девчонка не разделась донага, прежде чем забраться ко мне под одеяло, а целомудренно облачилась в ночную сорочку до пят. Оно и правильно — все же положили нас всех в одну комнату, об уединении и речи не шло. Я растолкал ведьму и велел ей приводить себя в порядок, а после осмотреть пациента. Марта потянулась, да так, что сорочка туго обтянула уже совсем не плоскую грудь, стрельнула глазами по сторонам и придвинулась ко мне. Но хоть Уве и Микаэль успели покинуть мансарду, я постельным утехам предпочел завтрак и скорейшее завершение приведшей нас в это захолустье миссии, а потому не преминул напомнить девчонке: — Кто-то сюда ехать не хотел! Та фыркнула рассерженной кошкой: — И правильно не хотела! Какой прок на неприятности нарываться? И комната одна на всех… Ведьма поднялась с тюфяка, я потянулся и от души хлопнул ее чуть ниже поясницы. — Не ворчи. — Хочу и буду ворчать, — заявила Марта и через голову стянула сорочку, но при этом в притворной обиде развернулась ко мне спиной. Она быстро переоделась и по скрипучей лестнице спустилась вниз, не стал задерживаться на мансарде и я. Хозяева давно проснулись, с кухни тянуло ароматами стряпни. Марта отправилась проведать раненого паренька, и я без нее решил не завтракать, вышел на улицу. Амбар стоял открытым нараспашку, телега в нем уже не было. Как не было нигде видно и Микаэля, а вот Уве упражнялся с жезлом посреди заднего двора. Не самое уединенное место для тренировок в тайном искусстве — за школяром с открытыми ртами наблюдали не только хозяйские дочки, но и вся окрестная мелюзга; над забором торчало никак не меньше дюжины голов. Впрочем, Уве незримой стихии не касался и ограничивался прогонкой по эфирному телу внутренней силы. Наряду с медитациями подобные экзерсисы могли способствовать нормализации энергетических узлов, но лично я полагал, что в столь запущенной ситуации такие меры не окажут никакого сколь бы то ни было значимого эффекта. Слишком поздно, теперь школяру оставалось лишь уповать на чудо. Впрочем, вслух высказывать своих сомнений я, разумеется, не стал. Уве все делал правильно: он зубами цеплялся за малейшую возможность сохранить свои способности, а по себе знаю — ничего еще не кончено, пока человек не сдался. Или не умер. Я скривился от этой мысли, будто откусил червивого яблока, сплюнул под ноги и уселся на лавку. Утро выдалось прохладным, дул ровный северный ветер, да только на пронзительно голубом небе не виднелось ни облачка, и не приходилось сомневаться, что днем будет ничуть не менее жарко, нежели вчера. Захотелось поменять планы и выдвинуться в Ренмель прямо сейчас, до солнцепека, но решил не суетиться и не пороть горячку, полагаясь на слова одного-единственного человека. Опять же, будет нелишним отстать на пару дней от Морица Прантла и его людей. Возможно, это собьет с толку Гепарда… Ангелы небесные! Уму непостижимо — опасаться собственных коллег! Я невесело усмехнулся, а когда на лавке рядом со мной устроилась Марта, повернулся к ней и вопросительно приподнял брови: — Ну? — Рана немного кровила, пришлось ее залечить, — сообщила девчонка, лицо которой заострилось и даже слегка осунулось, как бывало всякий раз после использования ею магии. — Но это нестрашно, главное, кость срослась. Иначе пришлось бы отнимать руку. А так заживет все само. — Расцеловал бы тебя, но слишком много лишних глаз. Марта фыркнула и задрала нос. Мы посидели еще немного, а потом Уве закончил упражняться с жезлом, стянул через голову промокшую от пота рубаху и велел одному из пацанов вылить на голову ведро колодезной воды. Умылся, взбодрился, да еще и от излишка магической энергии избавился. Правильный подход. И все же когда школяр подошел к нам, то несколько раз кашлянул в кулак, а потом отвернулся и сплюнул мокроту. Я выразительно посмотрел на Марту, и та поняла меня без слов. — Травы уже настаиваются, — сообщила ведьма и спросила: — А где усатый? — Решил пройтись по селу, — сказал Уве и принялся вытирать голову и плечи полотенцем. Как ему ни хотелось добавить что-то вроде «в поисках выпивки», но школяр сдержался; видно, возымело действие мое вчерашнее внушение. Нас пригласили за стол, и мы уже позавтракали, когда появился маэстро Салазар. Присоединяться к нам он не пожелал, предложил поговорить на улице. Я вышел на задний двор с кружкой травяного настоя, с удовольствием отхлебнул его и спросил: — Что узнал? Микаэль с задумчивым видом покрутил ус, затем оглянулся по сторонам и заявил: — В монастырь не попасть. — Это нам еще Георг сказал. Выкладывай подробности. Бретер покачал головой: — Подробностей не будет. — Ты все это время просто вино пил? — не удержался от подначки Уве, и по обыкновению хмурый и злой на весь белый свет с утра Микаэль недобро улыбнулся. — Да уж хозяйскую дочурку не огуливал на сеновале, как некоторые, — процедил он с неприятной ухмылкой. Школяр не нашелся, что ответить, и покраснел как рак. — Уве! — выразительно посмотрел я на паренька. — У нас будут из-за этого проблемы? Тот захлопал глазами, открыл и закрыл рот, потом выдавил из себя: — Ну мы же уезжаем… — Пока что нет, — покачал я головой и повторил вопрос: — Проблемы, Уве! У нас будут из-за тебя проблемы? — Никак нет, магистр! — с совершенно неожиданными армейскими нотками прозвучало в ответ. Марта даже хихикнула от удивления. Я кивнул, вновь хлебнул горячего настоя и обратил свое внимание на Микаэля: — Что говорят о монастыре? — Чего только не говорят! — фыркнул бретер. — Но, если отмести откровенный бред… Там что-то случилось седмицы две назад. Сначала перестали запускать на территорию паломников, через несколько дней и вовсе перекрыли выезд из села в ту сторону. Выставили пикет из местных ополченцев, дальше караулят наемники. Кого перехватывают — заворачивают обратно, но ходят слухи, некоторые уже не возвращаются. — Причина? — Официально ничего не объявляли. Поговаривают о вспышке черной смерти. — В святом месте? — округлил глаза Уве. — Это лишь сплетни. Как и прорыв одного из князей запределья, явление ангела небесного или духа святого Рафаэля, подготовка к последней битве и второе пришествие Пророка. И это не самые бредовые… — Бретер посмотрел на меня и несколько раз прищелкнул пальцами. — Как ты, Филипп, говоришь? А! Теории. Не самые бредовые теории на этот счет. Я кивнул, ни в малейшей степени не сомневаясь в словах Микаэля. Неожиданная блокада святого места просто не могла не породить самых диких слухов. Среди паломников хватало и религиозных фанатиков, и просто людей не от мира сего, вспышка черной смерти точно не покажется такой публике веской причиной для ограничения доступа к святому месту.