Как заправский артист, он сделал паузу, нагнетая обстановку. Распаляя ожидания. Когда Маррилл нетерпеливо заёрзала, он смилостивился и прошептал свой секрет. Ухо дрогнуло, и лепестки свернулись. Цветок начал съёживаться, пока наконец лоза не содрогнулась в последний раз и лепестки не опали. Перед Фином повис самый большой жёлудь, что ему приходилось видеть. Он тяжело качнулся и, оторвавшись, упал на землю. От удара его скорлупа лопнула. – Пора, – шепнул Фин Маррилл и споро полез вниз по ближайшему стволу, толстая кора которого прекрасно исполняла роль перекладин. Фин успел спуститься совсем немного, когда его ушей достигло первое перешёптывание. В том месте, куда упал жёлудь, проросли лозы и быстро заскользили по земле. Скоро все деревья узнают его секрет. Фин не сомневался, что это их отвлечёт, и они думать забудут о мальчике из Пристани. Он хихикнул, представив, как они с Маррилл будут позже вспоминать эту историю и хохотать. Но от следующей мысли его желудок будто стиснуло ледяными пальцами, и Фин замер. Маррилл! Может, деревья и забудут его, но никак не её. Раньше Фину никогда не приходилось составлять планы с учётом ещё кого-то. Лианы слухов обвили стволы, бормоча без остановки его секрет, пока всю рощу не затопил гул одной и той же повторяющейся фразы. Деревья гневно заскрежетали. Лозы опутали лодыжки Маррилл и снова подняли её в воздух. Её крик слился с монотонным эхом бесчисленных голосов Фина: – Мой секрет в том, что у меня нет секретов! Глава 26. Неожиданная победа Уже во второй раз за последние несколько минут Маррилл повисла головой вниз. Бандана соскользнула со спутанных волос и сползла ей на лицо. – Пустите меня! – закричала она и заправила футболку в шорты, чтобы та не задралась. Лозы вокруг её лодыжек слегка ослабили хватку, и Маррилл начала сползать. Её желудок подскочил к горлу. До земли было очень, очень далеко. – Нет! Не отпускайте! – приглушённо взвизгнула она из-под банданы. Лозы опять затянулись, останавливая падение. Она судорожно хватала ртом воздух, в ушах грохотал пульс. – Какая ветреная особа, – заметил Сленефелл. – Я так не думаю, – возразило другое дерево. – Будь она ветреной, она бы спокойно упала. Мелдонок зашелестел листвой. – Как так можно, Пустаглав? Быть ветреным – значит постоянно менять своё мнение. Что она и делает: то отпустите, то держите. А дальше что? Маррилл извернулась и убрала с глаз бандану, чтобы посмотреть на Фина. Тот успел подняться назад на ветвь и подползал к ней с вытянутыми руками, готовый поймать её, если она упадёт. – Может, поставите меня рядом с моим другом? – предложила Маррилл. За этим последовало краткое ворчливое обсуждение на тему этого самого «друга» и есть ли у неё вообще друзья. – Вон там мальчик стоит, видите? – указала она. – Это мой друг. Опустите меня туда. Секундой позже её пальцы коснулись коры. Маррилл обхватила руками ветку и встала на ноги, обрадованная вновь оказаться на чём-то плотном. Пусть даже на высоте дюжин этажей над землёй. Фин присел рядом с ней на корточки. – Ты как? – Буду совсем отлично, если они отдадут нам Изображение, – прошептала она. – Ты хочешь забрать Изображение? – спросил Сленефелл. – Хм-м… что ж… полагаю, мы можем его тебе отдать… что скажешь, Мелдонок? Самое крупное дерево рощи тряхнуло ветвями. – Ну, я… кхм… мы так долго из-за него спорили, так что мне бы не хотелось. Но если ей правда очень нужно… – Погодите, что? – Голос Листерии поднялся до визгливых нот. Оттолкнувшись, Маррилл села и сдвинула бандану со лба назад на волосы. – Что происходит? – тихо спросила она Фина. Тот пожал плечами, удивлённый и растерянный не меньше её. – Я хочу сказать, мне не приходило это в голову, но если вы все настаиваете… – сказала Листерия после небольшой паузы. – Нам всего лишь нужно было вас попросить? – спросила Маррилл у деревьев. Это было слишком просто, чтобы быть правдой. – И вы… нам его отдадите? Листва над их головами угрожающе зашумела, вспугнув несколько птиц из гнёзд. – Стоп, – подал голос Сленефелл. – Нет, с чего нам отдавать тебе Изображение? Я просто, э-эм… пошутил. Это была шутка, вот и всё. – Я тоже пошутил! – подхватил Мелдонок. Пустаглав неуверенно поднял ветвь. – Но минуту назад… – Молчи, Пустаглав! – хором рявкнули на него деревья. Ветки Пустаглава обвисли. Маррилл наклонилась к Фину и прошептала: – Я схожу с ума, или тут творится что-то странное? – Определённо странное, – согласился он. – У меня такое чувство, что секунду назад они всерьёз были готовы отдать нам его, а теперь… – Маррилл помолчала. – Ничего не понимаю. – Ты правда ненадолго выглядела крайне убедительно, – подтвердил Фин. Раздумывая над случившемся, Маррилл рассеянно подтянула узел банданы. Уголок радужной ткани упал ей на глаза. Она не смогла сдержаться и расхохоталась. – А теперь ты ведёшь себя странно, – заметил Фин. Она взмахнула платком и едва не пустилась в пляс от радости. Это был сиренский шёлк, что Элли-Сэлли продала ей за прядь её волос. Ткань, что, по словам торговки, заставляла всех вокруг исполнять твои желания. Маррилл вообще-то была уверена, что это чушь, но ткань действительно работала! – Вот в чём дело! – зашептала она. – Когда я говорила в прошлый раз, бандана, которую я скрутила из шёлка, упала мне на лицо, и я говорила сквозь неё! – Встав, она повязала лоскут вокруг носа и рта, прямо как бандиты в старых вестернах. – Эм, – начала она и задумалась. – Вы все, коснитесь лозой своих стволов! Три дерева немедленно хлестнули по себе лианами, затем с секундным опозданием ещё один. Пустаглав стукнул по пергаменту Карты, по которому как раз скользило изображение ружья. Остальные хором вздохнули. – Сработало! – взвизгнула Маррилл. Схватив Фина за руки, она запрыгала на месте. Немного успокоившись, она кашлянула, прочищая горло, и повернулась назад к Совету. – Вы отдадите мне Изображение? Листва зашелестела в едином протяжном вздохе. – Да, – промямлило одно дерево. – Можно, – буркнуло второе. – Если это так необходимо, – сказало третье. Маррилл подождала. Ничего не происходило. – Думаю, тебе нужно попросить их тебе его дать, – подсказал Фин. – О. Точно. – Она посмотрела на деревья. – Экхм! Э-эм, господа и, э-э, дама Совета, если вы не против, я хочу сказать, будьте так добры, э-э, отдать мне, пожалуйста, Изображение. Деревья глухо заворчали. – Но оно так долго было у нас, – пожаловался Мелдонок.