Они вошли в комнату. – Я хотел кое о чем поговорить, – начал Марк. – Мы с Маршей уже обсуждали это… Мы хотели… Конечно, это может и подождать. Но мы не можем… Я понимаю, это, скорее всего, не вовремя. Но мы подумали, это может… на самом деле может быть и как раз вовремя. Чтобы мы оба знали… чтобы вы оба знали… На всякий случай, чтобы ни один из вас не принял поспешного решения… Марша шагнула к нему и взяла за руку, словно желая поддержать. Марк снял очки и глубоко вздохнул, собираясь с духом. – Ладно, – снова заговорил он. – А я ведь как бы принадлежу к тем, кто советует людям выражать свои чувства! – Его голос дрогнул. – Давай я скажу, – предложила Марша. – Да, пожалуйста, – потирая глаза, согласился Марк. – О чем это вы? – спросила с кровати Флора. – Не беспокойся. – Марша повернулась к Джоэлу, явно испуганному. – Ты должен знать, что мы давно уже это задумали. Мы читали о таком в книгах, но не слишком осознавали, но… но сейчас кажется, что вы двое… вы подошли к критической точке. И нам грустно это видеть, и нам не хочется вмешиваться. Но если это может повлиять на исход дела или… ну… Мы сочли, что оно того стоит. – Марша глубоко вздохнула. – Очень давно мы совершили ошибку. Ужасную ошибку. Мы ведь знали тебя с детства… или Марк знал. Мальчиком. И мы видели, какие в тебе заложены возможности, насколько ты особенный для нас и как ты нуждаешься в ком-то… в семье. И мы должны были стать твоей семьей. Мы ошиблись. Так ошиблись! Поэтому нам кажется, что мы не вправе просить тебя о том, о чем хотим попросить. Флора ничего не понимала. Джоэл застыл на месте. – Мы не… Теперь уже Марша утратила дар речи. Она повернулась к мужу, все еще сжимавшему ее руку так, что у него побелели костяшки пальцев, – но он кивнул, соглашаясь продолжить, и Флора уже в тысячный раз восхитилась тем, как они понимают друг друга, как просто настраиваются друг на друга, и мечтательно подумала о дне, когда они с Джоэлом могут стать такими же. Она посмотрела на Джоэла. Возможно ли такое? Возможно ли? Марк откашлялся: – Мы подумали, что сумеем преодолеть то, что так и не смогли стать родителями. – (Губы Марши при этом слегка дернулись.) – Но боль из-за того, что мы упустили, возвращается. И вот мы подумали, когда услышали о ребенке… если это возможно… – Флора, тебя это тоже касается, – добавила Марша. – Но как вы отнесетесь… мы гадали… Мы слышали… что можно усыновить взрослого человека. Я не знаю. И мы подумали, может, мы сможем усыновить тебя… а потом у тебя будут дети… и нам так жаль, так жаль, что сейчас… Но однажды. Ребенок. Твои дети. Они станут нашими внуками, а потом… мы сможем присутствовать в их жизни так, как всегда хотели присутствовать в твоей. И конечно, когда мы умрем, они получат… ну и так далее. Нам бы хотелось платить за их обучение, ну и все такое… Но Флора уже не слушала – она была так потрясена, что открыла рот. Она смотрела на Джоэла, пытаясь оценить его реакцию. Марша прижала руку к губам, вторая ее рука, цеплявшаяся за Марка, дрожала. Джоэл все так же стоял, словно прирос к месту. Флора с кровати протянула руку, осторожно коснулась его пальцев, и Марк с Маршей заметили это. – Джоэл? – тихо окликнула его Флора. Но он не ответил, он не доверял собственному голосу. Вместо этого он слегка покачнулся. А потом, не отводя руки от Флоры, наклонился к Марку, обнял его одной рукой и прижался лицом к его плечу. Лицо Марши сразу вспыхнуло сияющей улыбкой. Через секунду они уже все обнимались, и Марша кивнула Флоре, шепнув ей на ухо: «А ты уверена, что не против того, чтобы я вдруг стала твоей свекровью?» Флора заплакала и сказала, что и придумать не могла бы ничего лучше, и тут же вдруг осознала, что это ведь не от нее зависит. Речь ведь шла о будущем… И о том, что человек, которого она любила, имел и других любящих его, не только ее одну. Груз теперь не будет лежать только на ее плечах. И ей не придется постоянно следить за каждым своим шагом, становясь рабыней его жуткого прошлого. К тому же, если честно, Марк и Джоэл слишком долго притворялись, будто между ними существуют только профессиональные отношения. Флора снова приложила ладонь к животу, ей вдруг показалась, что она опустела… Марша обняла ее, и Флора прислонилась к пожилой женщине. – Все будет в порядке, – прошептала Марша, поглаживая Флору по голове. Флора понимала, что Марша не ее мать, и Марша знала, что не стоит и пытаться играть эту роль, но обе они отчаянно нуждались хоть в каком-то действии. – Ох, ну да… Но тебе придется ухаживать за нами, когда мы состаримся или еще что-то случится, – заговорил Марк, когда немного пришел в себя, а Марша уже достала из холодильника шампанское. – Мы всё рассчитали, так что имей это в виду. – Мы намерены вместе отправиться в Дом престарелых греков, живущих вечно, – сообщила Марша. – Уже все устроено. Там тебе придется постоянно пить оливковое масло. Флора улыбнулась. – А может быть, тебе придется жить с нами на каком-нибудь острове… – предположил Марк, – если нам потребуется постоянный уход. Марша посмотрела на окна: – Здесь всегда так? – Почти, – ответила Флора. – Ну, думаю, все будет в порядке, – решила Марша. Марк и Марша оставили их спать, чего, конечно, и быть не могло. Вместо сна Флора и Джоэл просто держались друг за друга, словно пережившая кораблекрушение пара, а кровать была их плотом. – Ты не… не сожалеешь о своих настоящих родных? – спросила Флора. – В конце концов, кто-то из них мог и остаться где-нибудь. – Нет, – просто ответил Джоэл. – У меня никогда никого не было. Рядом со мной. Никогда. И это было правдой: семья его биологической матери отреклась от этой наркоманки задолго до того, как его биологический отец зарезал ее прямо на глазах Джоэла, которому было тогда четыре года. – Никто никогда меня не любил, – после долгого молчания тихо заговорил Джоэл, накрыв голову одеялом. – А теперь сразу трое… И я никогда, никогда от этого не откажусь. Обещаю. И тут кто-то постучал в дверь. – У нас тут что, цирк на Пикадилли? – проворчал Джоэл. – Может, Санта? – предположила Флора. – А он стучится? Джоэл выбрался из кровати. Снаружи стоял Сайф, и вид у него был измученный и мокрый. Он притащил нечто здоровенное, что колотилось о стены, когда его несли, производя массу шума. – Я должен ее обследовать, – с виноватым видом объяснил Сайф. – О, ну да, конечно… извините, – сказала Флора. Но вот что странно: она уже чувствовала себя намного лучше прежнего. Флора тоже вылезла из постели, Джоэл подал ей халат, а Сайф измерил температуру и кровяное давление и спросил, продолжается ли кровотечение. Флора ответила, что нет, а Сайф спросил, чувствует ли она еще легкие судороги в животе, но Флора сказала, что не уверена, и Сайф предупредил, что такое может еще повториться в ближайшие пару дней. Флора кивнула. А потом Сайф открыл футляр и достал из него аппарат, который принес из хирургии. Иона была очень занята, обнимаясь с Анатолием, так что почти не заметила отключения электроэнергии, потому что Анатолий был ростом в шесть футов четыре дюйма, со светлыми волосами, высокими скулами и своей внешностью превосходил любые стандарты, а не только стандарты Мура. Айла танцевала с Владом, когда погас свет, и он – серьезный инженер из Санкт-Петербурга и тоже, позвольте заметить, настоящий красавчик, – тут же выглянул наружу и, увидев погрузившийся во тьму остров, сразу позвонил своим друзьям, которые явно не прятались в субмарине где-то посреди залива, и все они поспешили присоединиться к ним. Поэтому, когда два часа спустя в «Харборс рест» снова загорелся свет и все обрадовались, посетителям показалось, что они увидели, как удвоилось – или учетверилось – количество светлокожих молодых людей, очутившихся у бара. Они принялись пить водку и учить местных жителей петь «Тихая ночь, дивная ночь». Свет загорелся, когда Сайф уже внимательно осматривал свой аппарат. – А, – пробормотал он, – так-то лучше. Флора таращилась на него, ее сердце нервно подпрыгивало. – Мне казалось, вы говорили… Вы определенно говорили, что не намерены разгуливать по деревне с аппаратом УЗИ, – произнесла она наконец. Сайф посмотрел на нее. – Все меняется, – проворчал он. Джоэл топтался рядом, все еще не совсем понимая, что происходит, а Сайф вымыл руки, а потом взял холодный тюбик голубого геля и выдавил его содержимое на живот Флоры. За окнами кружил снег, в спальне не раздавалось ни звука, пока наконец аппарат не начал ровно гудеть, и тут словно сама комната затаила дыхание. – Не шевелитесь! – приказал Сайф. Доктор не смотрел в лицо ни Флоре, ни Джоэлу, он просто начал исследование. Ему хотелось сказать что-нибудь… что-нибудь утешающее насчет того, что подобное иногда случается, – но зонд скользил по гелю, и даже до того, как монитор как следует прогрелся, Сайф ощутил в пальцах нечто странное… Он прижал зонд крепче. Монитор он повернул так, чтобы его не видели Флора и Джоэл. И ждал, пока не убедился окончательно. После этого он развернул монитор. И прибавил звук в сканере, так что теперь они слышали тихое шелестящее биение, быстрое и уверенное. – Кто-то там зацепился и ждет, – сказал Сайф. Ждет. Это было верно по отношению к малышу. Но и для каждого из них это тоже было верно сегодняшней ночью. А возможно, и для всего мира. Глава 56 Сайф вышел в темноту. На промерзших улицах никого не было, хотя шторм утих. А ему хотелось глотнуть немного свежего воздуха до того, как он вернется домой, – он оставил мальчиков сидящими перед камином, убедив их, что отключение электричества тоже своего рода приключение, хотя оно и могло напомнить о прошлом. Но они в конце концов просто заснули. Эш прижимал к себе огромного пушистого тигра, и даже Ибрагим задремал, хотя и был все еще переполнен изумлением из-за того, что кто-то думал о них с таким вниманием, что догадался подарить игровую приставку, его давнюю мечту. Он просто не в силах был в это поверить. И Сайф заметил в глазах сына намек на понимание того, что люди могут заботиться о нем, пусть даже он сердит и скандален. Сайф прошел к стенке набережной. Наступила полночь: день Рождества. Ветер утих, все вокруг замерло, над головой появились звезды, и Сайф стал смотреть на них. Телефон в его кармане звякнул. Батарейка была почти разряжена, Сайф лишь на минутку включил ее в зарядник в машине. Он удивленно посмотрел на сообщение, которого не заметил прежде. Он и не догадывался, что Неда изрядно похлопотала, действуя за сценой. Конечно, она знала доктора Мехту. Она знала всех. И она сразу замечала все хорошее, что попадалось ей на глаза.