– Ну всё-таки? – попросил Лёша. – Там только один говорил про кинжалы, – вспомнила Света, подняв на секунду глаза к бетонному потолку. – Что это плохая вещь: вместо защиты только и делает, что притягивает несчастья. И что, может, лучше вообще без таких кинжалов. Как-то так. Лёша пристально посмотрел на Андрея. – А у нас как раз с собой такой кинжал, – сказал он, глядя на оружие. – И всё началось тогда, когда мы его взяли, – вздрогнул Андрей. – Этот скрип на складе. – И телефонный звонок! – добавила Света. Андрей вспомнил, как впервые прикоснулся к кинжалу и как ему показалось, что рукоятка сделана специально под его ладонь. «Вот так вот, – внезапно подумал он. – Ты прикасаешься к подземному миру, а он прикасается к тебе. Ты хочешь сохранить прошлое на память, а оно сохраняет на память тебя». – И что теперь? – спросил Лёша. – Давайте его оставим где-нибудь здесь? – предложила Таня. – Видимо, придётся, – неохотно согласился Андрей. Он поймал себя на мысли, что ему очень не хочется выпускать кинжал из ладони. После блужданий по подземельям Андрей как-то странно. словно сроднился с клинком? До этого дня он даже и представить себе не мог, что оружие может быть столь притягательным. Его рукоять так подходила, что кинжал будто стал продолжением руки Андрея. Или это Андрей стал продолжением этого странного кинжала с выгравированной рунической надписью? По телу пробежал озноб. Осторожным движением Андрей убрал клинок в ножны. Затем, подумав, он повернулся и направился в подстанцию, где нехотя положил кинжал на шкаф с предохранителями. Отчего-то ему не захотелось класть оружие на бетонный пол тоннеля – что-то словно подсказало Андрею, что это будет неуважением к старому, но очень опасному предмету. – Ну что, думаешь, поможет? – спросила Таня. – Не знаю, – грустно ответил Андрей, беря её за руку. – Пойдёмте, – устало сказал Лёша. * * * Мотодрезину вдали они увидели одновременно, отойдя всего метров на пятьдесят от развилки. – Не может быть! – Ну наконец-то! – Или это не она? Да, это оказался тот самый поезд, мимо которого они проходили несколько часов назад: с коробками консервов, ящиками боеприпасов и бочками топлива. Сбоку на стене значилось «А-4192». – Тогда мы пришли со стороны бочек! – торопливо произнёс Лёша, проходя сбоку от вагонеток. – Мы идём в правильном направлении! – Как мы смогли сюда добраться? И так быстро? – Таня, уже неважно! Нам сюда! И сразу же, через какие-то двести метров, обнаружилась та самая, с надписью «А-4212», гостеприимно открытая дверь станции. Не оглядываясь, друзья бросились к лестнице. * * * Снаружи было темно. На севере, в стороне Калининграда, над чёрным лесом тучи отсвечивали багровым, отражая свет городских улиц и домов. Где-то неподалёку протяжно каркнула ворона. Все четверо тяжело дышали. Андрей ещё никогда так быстро не поднимался по лестницам, как сегодня. Впрочем, то же самое можно было сказать про каждого из них: сейчас все буквально взлетели по ступеням. Подняться на восемь этажей за полторы минуты оказалось более простой задачей, чем часами идти по тёмному тоннелю, полному загадок. – Ну. и. подземелье, – наконец выговорила Света. – Что. это. вообще. было? – Даже. не. представляю. – ответил Лёша, стягивая с головы шапку и вытирая ею лоб. – Может. там и правда. галлюциногенный газ?.. – Как. хорошо. быть. над землёй. – выдохнул Андрей. – Таня. ты. как?.. – Жива! В лесу было тихо. Андрею показалось, что их тяжёлое дыхание сейчас слышно на всю округу. Но сейчас – над землёй – это казалось абсолютно безопасным. Подземный мир выпустил их наружу. – Что это за кинжал такой был? – переведя наконец дух, спросил Лёша. – Видимо, защитный, – ответила Таня. – Только неправильно-защитный. – Я о таком читала, – сказала Света. – Когда занимаешься магией, очень важно не обрушить её на себя. Может, они неправильно написали руны? Или вообще начали изобретать свои? Андрей задумался. – Зачем они вообще делали такие кинжалы? – задал он вопрос, но не стал продолжать – ещё не успел отдышаться, да и меньше всего сейчас ему хотелось вспоминать о подземных страхах. Ему показалось ужасно глупым рассказывать то, о чём он подумал: их пустили в музей посмотреть, а они стали трогать экспонаты руками. Пока ты держишь прошлое в своей ладони, оно тебя не отпустит, оно тоже будет тебя держать. Может ли быть так? – Лёша, – попросил он, втянув в себя холодный осенний воздух, – дай на пять секунд фонарик, а то мой почти сел. Гляну одну вещь, пока мы не ушли. Лёша очень удивлённо посмотрел на Андрея. – Держи, – протянул он фонарь. – Ты что, ещё не нагулялся там? Или тебе для проекта ещё нужны немецкие сапоги? Андрей вдруг понял, что он начисто забыл о том, что ещё несколько часов назад хотел сделать для школы исторический проект. – Никогда бы не подумал, что история – такая опасная наука, – сказал он, спускаясь по лестнице в дот. – Я быстро! – Будь осторожен! – крикнула вслед Таня. – Я быстро и недалеко! И правда, идти далеко не пришлось: большой квадратной двери, ведущей в лестничную шахту, не было. Ещё в доте не было ни трёхъярусных коек, ни вентилятора с ручным приводом, ни печки, в общем, ничего того, что так поразило друзей несколько часов назад. Всё это бесследно пропало. Андрей, хрустя бетонной крошкой, внезапно появившейся теперь под ногами, прошёлся по опустевшему каземату. Он понял, что почему-то совершенно не испытывает ни малейшего удивления по этому поводу, и лишь чуть обжигала душу странная печаль от того, что врата в другой – необычный и страшный – подземный мир оказались закрытыми. На том месте, где всего несколько минут назад была дверь, сейчас находилась большая надпись: UM ZU SIEGEN DU MUSS FINDIG UND TAPFER SEIN Надпись была очень старая. Краска почти слезла со стены, но разобрать буквы ещё было возможно. «Для того чтобы победить, ты должен быть находчив и смел», – сумел перевести Андрей. Затем он прикоснулся к бетону – тот оказался холодным и монолитным. В нём не было ни единой трещины, ни единого следа, свидетельствующего о том, что здесь когда-то находилась дверь в подземный мир. Андрей приложился к стене ухом, пытаясь услышать хоть что-нибудь, но тщетно. Затем он вспомнил, что в кармане куртки у него должно лежать взятое из штаба донесение. В кармане и правда обнаружилась бумага – точнее, кусочек картона. Это была новая, словно только что отпечатанная почтовая открытка с раскрашенной гравюрой Кёнигсбергского замка и надписью: «GRUSS AUS KONIGSBERG». Несмотря на всю свою свежесть, открытка была оформлена очень старомодно, – весь её вид навевал мысли о девятнадцатом веке. Казалось совершенно непонятным, как она, такая аккуратная и изящная, с надписью «Привет из Кёнигсберга», оказалась у него в кармане, но Андрей уже не стал задаваться этим вопросом. В конце концов, сегодняшний день и без того был богат на необычные события. Убирая открытку обратно в карман, он наткнулся рукой на телефон, сохранивший последние проценты заряда батареи. Ни одного из сделанных за сегодня снимков не сохранилось – только чёрные квадраты пустоты, словно Андрей всё это время раз за разом фотографировал тьму. Ему всё-таки пришла на ум очень неприятная мысль, которую он отгонял от себя минуту назад: да, возможно, это был неправильно сделанный кинжал-амулет, притягивающий несчастья; но ведь зачем-то его изготовили? От чего-то он должен был защищать? И вдруг этот амулет, притягивая малые несчастья – ну там перевёрнутую вагонетку или немецкий патруль, – уберёг их от чего-то действительно страшного! Андрей вспомнил, как они шли по тоннелю через бесконечную тьму, и почувствовал, как по коже пробегают мурашки. Обернувшись, он быстро направился к выходу. – Я уже боялся, что за тобой придётся идти, – сказал ему Лёша, стоящий у входа. – Нет, всё норм, – ответил Андрей, возвращая фонарик. – Но куда-то пропала дверь в подземелье. Там теперь только бетон. Не пройти. Таня вздохнула: – Тебе было мало этого тоннеля? Андрей не успел ответить. – Мне уже было много, – драматическим тоном сообщила Света, глядя на экран своего телефона. – Мне уже было очень много, и я уже больше никуда не полезу. Только в автобус на Калининград. Кстати, по-моему, он скоро уже пойдёт. Лёша провёл лучом фонарика впереди себя, в сторону леса, высветив стволы деревьев. Они чуть расступались – там, где семьдесят пять лет назад была просека. – Так, теперь нам нужно пройти триста метров по тёмному вечернему лесу, – сказал он. – Дорога где-то там. – А навигатор? – насторожилась Таня. – Работает?