Селфи получилось так себе: из-за яркой вспышки всем захотелось зажмуриться, и лица на фото вышли неестественные. – Давайте ещё раз, – скомандовала Света. На этот раз фото получилось гораздо лучше. – Там нет никаких призраков? – спросила Таня. По её голосу было непонятно, шутит она или спрашивает всерьёз. – Вдруг за нами стоит привидение немецкого офицера? Света присмотрелась к фото. – Нет, – ответила она. – Только мы. И старый телефон. Она взяла в руку трубку, фыркнув, сдула с неё пыль. Затем, задумавшись на пару секунд, произнесла несколько немецких слов в мембрану. – Wir sind hier. Ist es erlaubt?[3] Затем Света положила трубку обратно. – Что это было? – поинтересовался Лёша. – Я просто спросила, – пояснила Света, – не против ли они, что мы здесь ходим и всё смотрим. – Они – это кто? – спросил Андрей. – Те, кто были здесь раньше, – важно ответила Света. – А-а… – сказала Таня. – И что они тебе ответили? – Судя по тому, что в трубке было молчание, они не возражают. По крайней мере, я так думаю. Лёша пожал плечами и прошёл чуть дальше. – А здесь что? – спросил он, направляя луч фонарика в сторону двух металлических дверей. Первая из них была даже чуть-чуть приоткрыта. – Смотрите, тут ещё что-то есть. Андрей подошёл к нему. – Похоже, это пулемётный каземат… Пулемётный каземат был тесен: четверо друзей едва поместились в нём. Под подошву кроссовки попалось что-то неровное и круглое. Андрей направил луч фонарика вниз. Винтовочная гильза, стреляная, буро-зелёная от времени. А рядом – ещё такие же, россыпью. – Да тут весь пол в гильзах, – сказал Лёша, поднимая одну из них с пола. – Это же немецкие, да? Андрей взял гильзу у него из рук, покрутил, освещая фонариком. – Похоже на то, – сказал он, с трудом разбирая буквы на донце гильзы. – «Маузер, семь – девяносто два»… Как считаешь, ничего, если я возьму одну из них для школьного проекта? – Ну попробуй. Луч фонаря скользнул по стене, высветил амбразуру, прикрытую проржавелой заслонкой. – Думаю, здесь был пулемёт, – предположил Лёша, с лязгом отодвигая заслонку. Широкая полоса света протянулась через тесный каземат. – Ого, даже открывается! Посмотрите сюда! Таня продвинулась вперёд и выглянула в амбразуру. – Снаружи всё заросло, – пожаловалась она. – Ничего не видно. Подумав, Андрей сфотографировал задвижку на телефон. Фотовспышка кольнула глаза, отразившись от бело-серых бетонных стен. Лёша поддел носком своего тяжёлого ботинка одну гильзу. Она с негромким «динь» ударилась о стену. – Это не дот, а музей, – сказал Лёша, оглядываясь. – Может, тут и пулемёт сохранился? – Ага. Запасной, – поддела Света. – Нет, ну в самом деле? Андрей шагнул назад, в большое помещение дота, и потянул на себя вторую дверь. За ней оказался небольшой тамбур с ещё одной дверью, непохожей ни на одну предыдущую: массивная, квадратной формы, она запиралась большой круглой рукоятью, торчащей посередине. Рукоять напоминала вентиль на трубе магистрального водопровода. – Идите сюда! – позвал он. – Гляньте, что тут есть! – Пулемёт? – заинтересованно спросил Лёша. Увидев гигантскую дверь, он присвистнул и бодро направился вперёд. – Тут чем дальше, тем интереснее, – сказала Света, пока Лёша тщетно пытался повернуть круглый вентиль. – А что там будет? Янтарная комната? – Не, не думаю, – бросил Лёша, отпуская никак не желающую поддаваться рукоятку. – Намертво закрыто. Такую дверь только взрывать… Ну или автогеном резать… Жаль. Андрей прикоснулся к большой железной рукояти. Металл был твёрд и шероховат от ржавчины, словно старая, полуосыпавшаяся наждачная бумага. – Видимо, приржавело, – произнёс он, осторожно нажимая на сопротивляющуюся круглую рукоять. – Не вижу тут замков. – Или её закрыли изнутри, – предположила Таня. – И остались там навсегда. – Что-то мне уже не очень хочется открывать, – заметила Света. – Да ну, – возразил Лёша, взяв девушку за локоть. – Света, не бойся. За такой дверью просто должно быть что-то интересное. Это как египетская гробница Тутанхамона. Всё вокруг разграблено за века, а тут – нетронутая история. – А ты знаешь, что случилось с археологами, открывшими гробницу Тутанхамона? – напомнила Света. – Они стали знаменитыми? – переспросила за Лёшу Таня. – Ну, вообще, да, – согласилась Света. – Но многие из них вскоре умерли. – Было бы более странно, если бы они после спуска в гробницу стали бессмертными, – аргументированно возразил Лёша. – И неуязвимыми для огня, яда и электричества. – В такую чудесную гробницу и я бы залез, – согласился Андрей и замер. На слове «залез» рукоять двери резко и совершенно неожиданно поддалась, точно в запирающем механизме внезапно соскочил какой-то стопор. Внутри что-то глухо лязгнуло, словно затвор корабельного орудия. – Открывается! – воскликнул Андрей, потянув рукоять на себя. – Лёша, помоги-ка!.. Навалившись вдвоём, они приоткрыли массивную дверь. Таня, подняв руку с телефоном, направила в темноту свет фонарика. – Ну и что там? За дверью была лестничная клетка – такой же каземат, как и остальные помещения дота. Вниз круто уходили бетонные ступени. На небольшой площадке, сразу напротив двери, располагалась ржавая лебёдка с крупными зубчатыми колёсами. Идущий от неё буро-рыжий металлический трос тянулся к шкиву посередине потолка и оттуда уходил вниз, в темноту проёма между лестничными маршами. – Вот это да! – восхищённо сказала Света. Андрей и Лёша молчали. Лучи их фонарей устремились вниз. Где-то там едва-едва можно было разглядеть дно шахты. Друзья переглянулись. – А далеко идёт, – почему-то шёпотом сказал Андрей. – Очень. – Колоссально! – А что это такое вообще? – Спуск, – произнесла Таня. – Видимо, там что-то было… или даже есть. Все четверо снова переглянулись. – Света, что говорит твоё предчувствие? – спросил Лёша, направляя луч фонарика в её сторону. Света осторожно посмотрела вниз, в темноту, где исчезал ржавый трос. – Кажется, мы стоим на краю бездны, – заинтригованно ответила она. – Давайте пойдём и посмотрим? – предложил Андрей. – А если что, вернёмся. – Что значит «если что»? – в шутку возмутилась Таня. – Я вообще-то не хочу пойти туда, чтобы там остаться! – Ну, я это и имел в виду. Лёша шагнул ближе и подёргал перила лестницы. Затем дотронулся ботинком до натянутого троса – пусть и ржавого, но ещё вполне прочного. – Вроде бы держится, – сказал он. – Рискнём? – спросил у него Андрей.