Изменился и костёр. Огромный, широкий, он полыхал в ночи, словно вулкан, – казалось, что магма из сердца планеты прорвалась на свободу. Языки пламени взмётывались, прорываясь меж гигантских ветвей. Треск и гул огня были слышны даже здесь. Маленькая человеческая фигурка возле костра, напротив, была совсем незаметна. Лунный свет, остановленный кроной дуба, не мог дотянуться до неё: она стояла чуть в стороне, на границе света и тьмы, между небом и землёй, между огнём и дубом. Выходящая из мрака, вычерченная светом лишь наполовину, фигурка казалась аллегорией из учебника обществознания, рассказывающей о том, что часть каждого человека скрыта в тени и недоступна ни взгляду окружающих, ни тем более ему самому. – Это ещё кто? – спросил Лёша. – Какая-то девушка, – ответила Света, присматриваясь. – Это не призрак, – уверенно объявила Таня. – И не ловушка. Лёша недоверчиво посмотрел на неё, потом на фигурку у костра. – Откуда ты знаешь? – Знаю, и всё. Помнишь, днём ты говорил про естественный отбор? – Эм?.. – Что в каменном веке выжили только те мужчины, которые могли вернуться домой из леса. Ну вот, в каменном веке выжили только те женщины, которые могли разбираться в опасных для себя людях. Лёша ответил не сразу. – Глубокомысленно. – Так вот, сейчас тоже нужно разбираться в людях. Андрей посмотрел на Таню. Её лицо было неподвижно, только на коже подрагивали отсветы от пламени костра. – Тогда что, пойдём наверх? Друзья нерешительно направились вперёд, медленно поднимаясь по склону холма к дубу. Каждый шаг давался Андрею неожиданно тяжело, да и Таня, идущая рядом, внезапно повисла на его руке – только сейчас Андрей понял, что они так и идут, держась друг за друга. Ветром донесло запах дыма. Девушка на вершине холма стояла лицом к ним. «Интересно, – задумался Андрей, – видит ли она нас?» Да, скорее всего, да, ночь-то лунная. Тогда почему она не реагирует, просто стоит и смотрит, словно ожидая?.. На девушке было платье из ткани цвета морского песка. Ярко блестели две большие бронзовые пряжки на плечах. Несколько ниток бус украшали её шею. Голову девушки венчал кожаный ремешок, скрепляя длинные, до локтей, светло-русые волосы. Судя по всему, она была не сильно старше их самих – а возможно, даже и не старше. Друзья, не сговариваясь, остановились в нескольких шагах от дуба, на границе бело-голубого лунного света и красно-оранжевых отсветов костра. Жар ощущался уже здесь. Грозно плясало высокое – в человеческий рост – пламя. Только сейчас, когда поднялись на вершину холма, стало видно, что изменился и валун – его точно выдернули из земли на полметра вверх. Речка, огибавшая холм, сделалась шире, вода сверкала в лунном свете, точно чешуя гигантской змеи, опоясывающей весь земной шар. Таинственная девушка, стоящая напротив, внимательно смотрела на гостей. Таня не ошиблась: она явно не была призраком. Но кто же она тогда? Кто стоит у священного огня пруссов в ночь осеннего равноденствия? – Идите, – медленно и негромко сказала девушка. Андрей не сразу понял, на каком языке это прозвучало. Он мог поклясться чем угодно – это был не русский язык, что, однако, абсолютно не мешало понимать слова незнакомки. – Ну же! Таня чуть сильнее сжала ладонь Андрея; тот двинулся вперёд, увлекая подругу за собой. Несколько шагов сделали и Света с Лёшей. Лунный свет остался позади: они вступили в круг, освещённый костром. Луна как-то потускнела, а мир снаружи стал непроглядно тёмным. Только речка по-прежнему поблёскивала во мраке, словно серебристая молния. – Кто ты? – нерешительно спросил Андрей. Девушка посмотрела на него, но ответила не сразу. – Кто я? – переспросила она, словно пробуя слова на вкус. Похоже, этот вопрос её удивил. – Я… Она снова замолчала, будто пыталась что-то вспомнить. Так пытаются говорить люди на давно забытом языке. Наконец она продолжила: – Я… Я та, кто не даёт угаснуть священному огню Ромове. Я Наме́да. Это моё имя. Но меня уже очень давно так не называли. Много столетий. Девушка шагнула ближе. У неё было бесстрастное лицо, лишённое печали и радости. Андрей вспомнил, что точно такое же лицо было и у юноши, пришедшего к ним во сне. Лишь глаза были живыми. Она окинула быстрым взглядом каждого из четверых. – А вы? Кто вы и зачем пришли сюда? – Мы просто пришли… – начал Лёша. – Приехали отдохнуть в выходной. Посмотреть на лес и на дуб. – Мы не хотели никуда попадать, – торопливо договорила Света. – И не хотели делать ничего плохого. – А потом мы попали в туман, – продолжила Таня. – И заблудились. Попробовали выйти, но не смогли – огоньки. Пока Таня говорила, Андрей вдруг подумал, что вся их история немного неполная. Наверное, стоит рассказать то, что ещё не прозвучало. – Мы хотели посмотреть на место, где когда-то было святилище, – сказал он, надеясь, что Намеда (если он правильно запомнил её имя) не примет его слова как насмешку. – Мы не думали, что так всё получится. А, да. Меня зовут Андрей. Сверху, из кроны дуба, раздалось оглушительное троекратное карканье. Намеда подняла голову. Андрей тоже посмотрел наверх, но так и не смог никого разглядеть в темноте. – Это было смело, – сказала Намеда. Она говорила всё так же неспешно. – Это было смело, но глупо. – Мы не хотели сделать плохого, – ещё раз сказал Андрей. Одно из гигантских поленьев, лежащих в костре, треснуло, выстрелило, выбросив сноп искр. Намеда, переводя взгляд, посмотрела в глаза каждому из пришедших. – Я знаю, – ответила она. – Мне рассказали об этом вороны, что помогают мне. Если бы вы хотели плохого, я бы не пустила вас сюда. – Сюда – это в смысле в лес? – спросила Света. Намеда покачала головой. – Сюда, к священному костру, в сердце леса. Здесь вы в безопасности. Она сложила руки перед собой, прижав пальцы друг к другу, и пояснила: – В лес вы вошли сами. Вы пришли сюда в день, который равен ночи. Вы жгли огонь на месте священного пламени. Вы сидели под дубом, выросшим из жёлудя, что когда-то рос на священном дубе. И вы вошли сюда после захода солнца. Всё это несложно. Но очень опасно, если вы не готовы. Чем дальше вы заходите в лес ночью, тем больше он не хочет вас отпускать, тем ближе к вам стражи. А сюда… – Она подняла ладонь, обводя пространство вокруг себя. – А сюда, – сказала Намеда, выделив это слово, – сюда я вас пустила, когда вы смогли пройти до самого сердца леса. Вы, рождённые на этой земле, хотели увидеть, где днём и ночью горит священный огонь. Ваше желание сбылось. Андрей бросил взгляд на костёр, пылавший рядом. Пламя, срываясь с поленьев, взлетало вверх, подобно сказочной жар-птице. В ночное небо, казавшееся чёрным, уносились искры. – Это было испытание? – спросил он, внезапно вспомнив, что почти в любой сказке героев испытывают разными загадочными способами. Намеда покачала головой. – Нет. Но для вас – да. Я боялась, что вы не сможете прийти сюда, чтобы я смогла спасти вас от стражей. Снова покачав головой, она продолжила: – Вы первые, кто смог войти сюда за семьсот лет. Не всякий достойный мог пройти по лесу до священной рощи. Не всякий, кто приходил, был достоин того, чтобы я пустила его сюда. – Спасибо, – поблагодарил Андрей одновременно со Светой. Говорить уже ничего не хотелось – да и не было особой нужды. Четверо друзей стояли на вершине холма у священного костра. Гудело пламя, трещали дрова. Намеда, повернувшись, выхватила откуда-то из тьмы снаружи тяжёлое длинное полено и бережно положила в огонь, словно тростинку, – оранжевые языки пламени расступились, пропуская её руки. – А что теперь? – спросил Лёша. Взглянув на него, Намеда промолчала. – Это вопрос к вам, а не ко мне, – ответила она наконец. – Мы можем вернуться назад? – спросила в свою очередь Таня. – В наш мир? – Вы можете опять уйти в лес. Но вряд ли он выпустит вас наружу. Здесь безопасно, как в лодке посреди моря в шторм. Если шагнёте за борт – доплывёте ли до берега? – А если мы дождёмся рассвета и пойдём? – спросила Света. Это был довольно логичный вопрос: Андрей как раз задумался о том, чтобы встретить утро здесь, у огня. Намеда бесстрастно посмотрела на Свету. – Тому, кто встретил рассвет в роще Ромове, будет нелегко покинуть её, – так же бесстрастно сказала она. – Днём видите вы, но днём видят и вас. Этот ответ, при всей его неопределённости, звучал довольно жутко. Андрей почувствовал, как его сердце сжимается от страха. Неужели им не удастся выбраться?! – Почему так? – спросила Света. – Вы зашли в сердце леса, где нет времени и пространства, – ответила Намеда. – Стражи уже почти были рядом с вами, когда я осветила вас огнём священного костра, позволяя вам войти сюда. Но если вы выйдете обратно в лес, если потеряете отблески пламени из виду, я не смогу вас защитить. – Что же тогда делать? – спросил Лёша. – Это вопрос к вам, – повторила Намеда. – Не мне вершить человеческие судьбы. Я всего лишь не даю угаснуть огню Ромове. Андрей напряжённо думал. Что-то крылось в словах Намеды, хотя сама она не выглядела как лукавая советница. Или нет, наоборот. Точно! Чего-то не хватало. Она странно отвечала: искренне, правдиво, ив то же время словно недоговаривая нечто очень важное. Что именно?