Я взяла у Эя мотыгу, чтобы ему было легче бежать. Какая тяжелая! Скоро закончится его последний день в нищете. Но этот день походил на всю его жизнь, полную усталости и иллюзий. А завтра снова сражаться. А в мире есть столько всего замечательного… Вот и бот, покачивается на волнах, несмотря на спокойное море. Вдруг я замерла, глаза полезли на лоб. Там, на севере, виднелась какая-то точка посреди широкой водной глади. Можно было подумать, что морская пена нарочно омывала какой-то утес, которого мы раньше не видели. Глаза меня обманывают? Отлив показал этот утес. Примерно в миле от побережья. Я подбежала к Эю – он уже рассматривал нашу находку в подзорную трубу. Схватил меня за руку. Небольшой островок, о который разбиваются волны… Терпение!.. Какой хороший пиратский тайник! 14. Сокровище Я проснулась от холода, пока Эй еще спал. Села и посмотрела в сторону нашего тайника. Вот оно, сокровище, прямо перед нами. И оно для всех. Это рассвет, наполнивший все небо мягкими лучами солнца. Это песок, мокрый от набегающей волны. Это теплый воздух, согревающий мое дрожащее тело. Богатство ощущений. Свобода мысли. Передо мной море – бесконечная тайна. Тайна без карт и сражений. Вот какое сокровище я бережно храню в своем сердце. Я полной грудью вдохнула морской воздух. Снова посмотрела на небольшой островок. Морская пена и тени окружили его, как по волшебству, наполнив пением, от которого сердцу радостно и тепло. Просыпайся, Эй. Рассвело. Вчера вечером мы подняли парус и со слабыми порывами ветра обогнули полуостров Скай-роуд. Перед тем как развернуться, мы бросили последний взгляд в сторону залива, над которым нависли сумерки: шхуны не было видно. До северного берега мы добрались уже глубокой ночью, расположившись как можно ближе к островку. Эй из осторожности пожелал провести ночь на голой земле. Мы отрыли яму в насыпи, чтобы там спрятаться и поспать. Получился крохотный грот, куда проникало только дыхание моря. Едва я коснулась отца, он вскочил на ноги. Первым делом убедился, что море еще не залило островок. Затем, пригнувшись, он подошел к дороге, чтобы осмотреть окрестности. Мы оставались одни. Ни судна на горизонте. Теплый бриз дул прямо в спину. Пора. До островка мы добрались быстро. Он напоминал кучку камней, сложенных на песке. Вокруг – лишь прозрачная глубокая вода. Сам утес едва виден. Волны время от времени накрывали его полностью, прогоняя пару бакланов. Мы обошли островок кругом, держась на расстоянии. Вот он какой… Разве можно найти стражников лучше, чем скала и морская вода? Эй высадил меня на утес, подождав, пока схлынут волны, а потом отплыл в боте. Я как могла цеплялась за каменные уступы. Выбоины на островке скрывались под широкими бурыми водорослями. Я раздвигала их, обшаривала ледяные дыры, передвигала камни, от волн иногда теряя равновесие. Эй бросил мне лопату. Теперь я исследовала выбоины черенком или опиралась на него, когда набегала волна. Но почва уходила из-под ног, течение бросало меня то в одну сторону, то в другую, и я не могла спокойно исследовать утес. Расцарапала себе все ноги и руки – они уже ничего не чувствовали. И все-таки хаос иногда в помощь. Я очень просто нашла сокровище. Зацепившись ступней за одну из дыр, я ударилась обо что-то гладкое, пока выпутывалась из водорослей. Вот он, сундук, лежит себе на боку, в метре под водой! Эй подпрыгнул от радости, когда я с торжеством вынырнула. Я снова нырнула, расчистила водоросли и повернула ручку сундука. Дверца подалась. Я замерла, взглянула на небо. Какое странное чувство. Дождавшись, пока пройдет волна, я снова наполнила легкие воздухом. Нырнула. Пользуясь лопатой как рычагом, хорошенько расшатала дверцу. Еще один торжественный момент! Но Эй больше не прыгал от радости. Он всматривался в сторону земли, где виднелись паруса шхуны. Нельзя было терять ни минуты. Времени, чтобы пришвартоваться к островку, не осталось. Эй спустил на воду гроб, бросил мне другой конец веревки. Без паники. Чтобы обойти Скай-роуд, им понадобится по меньшей мере два часа. К тому же они нас еще не заметили. Я погрузила руки в чрево сундука и выгребла оттуда целую кучу добра. Липкая бумага, стекляшки, побрякушки, монетки, камешки. Наполнив этим рубашку, я добралась до островка и вывалила добычу в гроб, а Эй потащил его к себе. Нырнув в волну, я возвратилась к сундуку, пока отец перекладывал сокровище в бот. Еще один рывок… Я подняла голову. Шхуна бросила якорь с другой стороны перешейка, а пираты уже высыпали на берег. Они тащили по гальке шлюпку. С ними был даже Ахилл в тачке. Эй заметил их. Потребовал, чтобы я продолжала нырять. На дне сундука обнаружились тяжелые золотые булыжники. Они тоже отправились в гроб, вместе с остальным. Браслеты, часы, цепочки. Все в гроб. Вдруг прогремел гром. Две минуты спустя – еще один раскат. Но на небе не появилось ни облачка. Пираты спустили шлюпку на воду и направились к нам. Ахилл, оставшийся на пляже, выстрелил из ружья в третий раз. Пуля пролетела в нескольких метрах от острова и нырнула в море. «Не останавливайся!» – знаком велел мне Эй. Сильная волна унесла содержимое рубашки. Я не достала и половины того, что хранилось в сундуке. Прозрачные камешки, переливающиеся ярким блеском в кожаном мешочке… Бриллианты? Пуля врезалась в утес в трех метрах от меня. Эй не сдавался, возился с гробом. Бот-гроб. Хватит, Эй, пираты близко, островок исчезает в волнах прилива… Смешиваясь с шумом прибоя, обезумевший голос отца вопил, чтобы я продолжала. В последний раз я нырнула к сокровищам, накидала в рубашку все подряд, с волной доплыла до гроба и прыгнула внутрь. Эй потащил меня к себе как можно быстрее. Скребя пальцами по дну гроба, собрал сокровища. Едва он наладил парус, как пули добрались до корпуса нашего бота. Я залегла на дно. Улыбнувшись, Эй взглянул на плывущую к нам на всех веслах шлюпку. Он уселся посреди сокровищ. Закрыв глаза, копался в них какое-то время. Слышался мягкий звон металла. Эй выудил оттуда золотой браслет и с нежностью надел мне на запястье. Вместо благодарности? Затем он погладил кожаный мешочек кончиками пальцев, словно нашел старого друга. Под свистящими пиратскими пулями он спокойно толкнул руль, и парус наполнился ветром. Островок остался по левому борту. И вдруг пуля просвистела над самым носом бота. Судно остановилось, накренилось, вода залила дно и швырнула драгоценности нам в ноги. Эй пришел в ужас. Прогремел еще выстрел – и мачта с треском повалилась. Эй закричал. Под оглушительные вопли пиратов гик рухнул ему на ноги. Эю перебило лодыжку, лицо у него побледнело. Он смотрел на меня, как потерянный ребенок, и пытался встать на ноги. До нас донесся резкий крик Парро: – Час пробил, Ромашка! Я сжала в руке пистолет Молли Блум. Эй встал с трудом. Финнеганы подняли весла, и Парро с восторгом приветствовал нас. Я тщательно прицелилась. – Брось, ты не станешь стрелять в собственного дядюшку, который всему тебя научил!.. Я спустила курок ровно в тот момент, когда он метнул в меня нож. Промах. Стало трудно дышать. Но я удержалась на ногах. Раздался выстрел из ружья – сухой, как звук раздавленных ракушек. Эй вскрикнул и замер с открытым ртом. Медленно повалился набок. Пираты прекратили огонь. Глаза Эя потускнели, ноги свела судорога. Парро, оказавшийся совсем рядом, молчал. Последним выстрелом Ахилл неожиданно пробил корпус пиратской шлюпки. Джеймс и близнецы упали в море, не издав ни звука. Их шлюпка тоже тонула. Вода была мне уже по колено. Оставалось только толкнуть тело Эя в пустой гроб. Я не забыла положить туда его трубку и кисет, накрыла безжизненное тело крышкой. Внезапно палуба ушла из-под ног. Меня понесло волной. Я хотела плыть за гробом, но не за что было зацепиться, и в мгновение ока волны нас разлучили. Эй потерялся из виду, пиратская шлюпка тоже. Парро старался ухватиться за утес, но его накрывали волны. Я долго лежала на песке, словно кит, выброшенный волной. Пыталась встать – ноги не слушались. Последнее, что я помнила, – лицо Ахилла, все мокрое от слез. Я бросила ему в тачку золотой браслет. 15. Слезы Тяжело говорить. Даже думать тяжело. Мне больше не нужно сражаться – тем лучше, потому что сил совсем нет. Душа умолкла. Иду. Боль в мышцах твердит, что я жива. Земля сама упирается в ступни. Ветер, на мое счастье, не утихает. Мне холодно, мне жарко – значит, я жива. Он дует в самый центр земли, словно хочет меня туда вогнать. Но я хочу видеть море. Дайте мне посмотреть на море и пройтись вдоль берега. Молча, глухо. В изнеможении. От песка и гальки обувь только быстрее снашивается. Но холодно, поэтому мне пришлось обуться. Когда ботинки совсем износятся, я не смогу идти. Разве что летом. Вода и воздух станут нежнее, будет приятно идти босиком. Наверное, в мире есть места, где не знают об обуви, где она не нужна. Где можно ходить по воде, по воздуху и не замерзать. Как это бывает у животных. Или у водорослей. По-прежнему семь часов. Нож Парро остановил часы у меня на груди. Он остановил сам ход времени. Семь часов – время сокровищ. Время волны, время гроба. Земля может вращаться сколько угодно, ветер может трепать мне волосы сколько угодно – после семи часов уже нет времени. Ирландия, ты меня раздела. Я голая, я дрожу. Ветер дует прямо в левое ухо, оглушая меня. Почему бы не повернуться к нему спиной и не прогуляться в тени деревьев? Говорят, что ветер, как и люди, сильно устает, пока треплет траву и кроны деревьев. Говорят, что от шторма остается лишь легкий бриз вдалеке от берега. И есть места, где по нескольку дней ни дуновения. Странные места. Мне туда не надо. Я живу с этим шумом в ушах. Ветер, дуй сильнее. Будь мне другом. Помнишь, Маргарита, что пиратам нужно шагать, чтобы думать? Ты одна из них. Если остановишься – уснешь. Утонешь. Душа утонет. Вааст Ля Уг. Так зовут моего отца. Все его знают в городе. Он хороший рыбак. И ничего не боится. На этих берегах жизнь ничего не стоит. Хижины смешиваются с побережьем, а плавные холмы – с хижинами. А горы камней? Их оставила здесь рука человека или волны прибоя? А дым в небо поднимается из болота или дымоходов? Блеянье и лаянье сливаются с шумом волн. Но поля пустуют. Если только тот куст на самом деле не овца. Проходит туча, смывает дождем мираж, и куст исчезает. Мне встречаются по дороге мужчины и женщины. Ничего не говорят. У них заняты руки, а движения медленны. Мы понимаем друг друга с одного взгляда, и у них всегда находится что-нибудь съедобное для меня. Я не остаюсь подолгу у них на виду.