Роб коротко откашлялся в кулак. — Ты так восхищалась его фотографиями… — И что? — сдвинула брови Лиззи. — Он хорошо ведет себя перед камерой и с ним было легко работать. — И все? — А что еще? Странный, странный разговор. И от кого она уж точно не ожидала услышать такое, так это от Робби. В салоне снова наступила тишина и только скрип щеток на лобовом стекле раздражал слух. Так же, как и двадцать минут назад, когда в полнейшем молчании Элизабет и Роб закрыли помещение студии и сели в пикап. Малыш был странно-задумчив весь путь с окраины в центр. Лиз ему не мешала. Она привыкла с ним молчать. — Обычно Алан нравится девушкам, — снова заговорил Робби. Элизабет, которая уже успела отвернуться к своему окну, опять посмотрела на парня. Спокоен, собран, внимателен. К чему этот разговор? — Алан привлекательный мужчина, — констатировала она. — Пусть и дальше нравится девушкам. При чем здесь я? — Ты — девушка, — пожал мощными плечами Малыш. — Он не мой тип. Робби на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Лиз. — А кто твой? — В смысле? — Какие парни тебе нравятся? Чем бы таким двинуть по рыжему затылку? Желание сделать это вдруг стало почти осязаемым. Лиззи откинула голову на спинку кресла и устало закрыла глаза. Подняла руку, зажала пальцами переносицу. — Не важно, Робби, — вздохнула она. — Я не нравлюсь тем парням, которые нравятся мне. Тойота сделала поворот и плавно вырулила на Парк-стрит. — Ты не можешь знать наверняка, — мрачно прогудел Роб. Лиз открыла глаза, бросила быстрый взгляд на окрестности. Сейчас будет ее остановка. Вовремя приехали. — Я могу знать, — хмыкнула Лиз. — Мне об этом сообщали… Разными способами. — В мире есть такие кретины? Она громко хохотнула. Не сдержалась. И, наверное, в этом смешке прозвучала горечь. — О да, — Лиз потянулась к защелке ремня безопасности, и надавила на нее. — Но вряд ли можно называть кого-то кретином только потому, что не привлекаешь его физически. Машина затормозила возле китайского ресторана, а ремень так и не поддался на уговоры выскочить из замка. — Именно так и называются те, кого ты можешь не привлекать, — ухмыльнулся Роберт. — Давай, помогу. Его большие теплые ладони накрыли руки Лиз и сняли их с защелки. Элизабет осторожно вдохнула. Робби нажал на кнопку, дернул за ремень, но он так и остался прочно сидеть в замке. Роб чертыхнулся, согнулся ниже, узел из его волос пощекотал щеку Лиз, но парень этого не заметил. — Ты никогда его не починишь, да? — спросила Элизабет, пытаясь скрыть нервную дрожь. — Может, мне нравится, что ты постоянно здесь застреваешь, — пробурчал Робби, хмурясь и вдавливая кнопку в коробочку защелки. — Твою мать, — рявкнул он от досады. Замок его услышал. Выпустил ремень из захвата и тот резко отлетел, чуть не ударив Роберт по лицу. Роб успел среагировать, вскинул голову. И чуть не столкнулся своим веснушчатым носом с носом Лиз. Это ведь не впервые… Почему она продолжала сидеть в такой позе и пялиться, как Малыш воюет с замком? Могла же отстраниться и ждать на расстоянии! Синие глаза оказались в такой близости, что Элизабет видела в них свое отражение, а губы с пирсингом приоткрылись, готовясь выдать очередное ругательство. Но не выдали. Роберт так и застыл, не отшатнувшись. Лиз задержала дыхание. Что будет, если качнуться вперед? Совсем немного, буквально на пару дюймов… И тогда станет известно наверняка, кто из них двоих полный кретин. А точнее дура. Полная и безнадежная. Она моргнула, сбрасывая оцепенение, и отвернулась к двери. — Я пойду, — пробормотала Лиззи, коротко прочистив горло. Голос отказывался слушаться. — Спасибо, что подвез. И не глядя на Роба, она выскочила на улицу. До официального расставания лучше не пристегиваться в его пикапе. Чтобы в один момент не испортить их чистую, светлую, незамутненную похотью дружбу. ГЛАВА 17 Владелец ветеринарной клиники предоставил Элизабет полный карт-бланш в оформлении плакатов. Его интересовал только конечный продукт. Единственное условие — это размер А1. Чтобы посетители клиники не смогли пройти мимо стены и не задержаться около нее на время. Шел двенадцатый час вечера. Или ночи. Последние десять минут Лиз редактировала фотографию Робби с котятами, пробуя разные шрифты и размеры текста выбранного афоризма. «Звери — не братья и не слуги. Это другие расы, вместе с нами пойманные в сеть земного существования. Генри Бестон». Элизабет выбирала из сотен афоризмов. До песка в глазах и боли в спине и шее. Но когда увидела этот, все остальные отошли на задний план. Рыжие разбросанные по плечам волосы Робби и рыжая шерсть котят выглядели как одно целое, однако цитата хорошо проводила черту между ними. Мобильник на столе завибрировал и призывно заморгал, вытаскивая Лиз из собственных мыслей. Она оторвала взгляд от экрана и посмотрела на телефон. Мама. Лиз не ждала такого звонка. Или ждала, но где-то очень глубоко в душе, не признаваясь в этом себе самой. Она не чувствовала за собой никакой вины, но все время их взаимного молчания ее что-то точило изнутри. Нежелание принять факт, что отношениям конец. Потянувшись к телефону, Лиз нажала на ответ и медленно приложила агрегат к уху. — Алло. — Привет, детка, — услышала она робкий голос с той стороны мобильной связи. Мама никогда не разговаривала робко и неуверенно. Она была жестким ментором в обличии милой домохозяйки. Вышла какая-то ошибка? Песок в глазах не дал правильно прочитать имя контакта? Оторвав трубку от уха, Лиз еще раз взглянула на экран. Нет, не ошибка. Действительно, мама. — Привет, — с недоумением пробормотала Лиззи. Из динамика вылетел вздох. — Как дела? Хороший вопрос. Учитывая, что они не общались больше недели… — Неплохо. Мать молчала. Возможно ждала ответного вежливого вопроса. Или надеялась на обычную светскую беседу… Насколько это возможно в их теперешних отношениях, а точнее их отсутствии. — Ты злишься, да? — вдруг прозвучал тихий вопрос. Неожиданно… Лиз не злилась. Перестала злиться примерно через сутки после того разговора. Поиск фотостудии, работа, составление плакатов уже третий вечер подряд… Ей было некогда злиться. Она устало откинулась на спинку стула и помассировала шею. — Нет. Сара снова вздохнула. Одиннадцать часов вечера, а мама еще не спит. Должно быть, ее голова настолько забита мыслями, что они перекрывают сон. — Злишься, — тихо констатировала она. — Но что я должна была сказать, когда ты вывалила на меня новости? — Эм… — Лиз сильно зажмурилась, чтобы выгнать из глаз скопившийся песок. — «Я рада за тебя, дорогая. Давай отметим начало новой жизни»? — Лиззи, — новый вздох. (Она вздыхала с каждой новой фразой, или просто набирала воздух в легкие?) — Детка, я виновата. Но и ты поступила плохо! Ты же рассказала Маргарет! Чем я хуже нее? Она действительно этого не понимает? Если бы Элизабет устала чуть меньше, то у нее наверняка отвисла бы челюсть. Но сейчас ей было лень проделывать такие телодвижения. — Ты ничем не хуже, мама, — спокойно проговорила она. — Ты просто не понимаешь меня, вот и все. — Но я бы попыталась! — воскликнула Сара. А это уже больше походило на ее обычный тон. — То есть… — продолжила она уже тише. — Я знаю, тебе всегда нравилось фотографировать, но я думала, что это просто развлечение… Ты такая умная, способная девочка! Ты могла так далеко пойти… — Ма-ам, — закатила глаза Лиз. — Ты ради этого позвонила? Ложись спать, уже поздно. Сара резко осеклась. Тишину комнаты нарушал только тихо гудящий ноутбук.