— Филипп, мальчик мой, что происходит? — поинтересовалась Адалинда, стоило нам остаться тет-а-тет. Я спокойно выдержал колючий взгляд черных глаз и коротко бросил в ответ: — Ты мне скажи! Лицо маркизы закаменело и враз растеряло изрядную часть своей привлекательности. — Филипп! Окрик действия не возымел, я лишь улыбнулся и предложил: — Вскроем карты? Адалинда скривила уголок рта и уже совершенно спокойно спросила: — Чего ты хочешь? — Имя. Я точно знаю, что именно по твоей просьбе Микаэль очутился за решеткой. Тебя попросили задержать нас в Риере. Кто? Сеньора Белладонна не стала ничего отрицать, склонила голову набок и с интересом посмотрела на меня, словно видела в первый раз. — Для тебя это так важно, Филипп? — Еще спрашиваешь! — всплеснул я руками. — Ты хоть представляешь, чего стоило отыскать вас в этой глуши? Ангелы небесные! Да подо мной лошадь застрелили! Я в кольчуге уже седмицу ночую, а прошлой ночью нас хотели сожрать гули! — Гули и нас сожрать хотели. Тупые твари. Адалинда скрылась за шторой, сразу вернулась оттуда с бутылкой вина и предоставила мне откупорить ее. Я легко справился с этой задачей и наполнил рубиновой жидкостью оловянную походную кружку, единственную на столе. Пить не стал и предоставил снять пробу хозяйке; все же прозвище прилипло к собеседнице отнюдь неспроста. Сеньора Белладонна сделала несколько медленных глотков, затем спросила: — Что ты готов дать взамен, Филипп? И не хлопай так глазками! Информация — это товар не из последних! Я забрал у маркизы кружку, осушил ее и вновь наполнил. В голове приятно зашумело, накатил приправленный легкой злостью азарт. — Поручения на проведение служебных проверок, дорогая моя, на пустом месте не возникают, — в тон собеседнице произнес я и опустился на угол импровизированного стола. — Ты наломала дров, но я могу закрыть на это глаза. Если договоримся. Сеньора Белладонна заливисто рассмеялась, да так, что едва не облилась вином. — Мой милый нахальный мальчик! Даже если ты напишешь, что я голой танцевала на амвоне кафедрального собора или пила кровь младенцев, и приведешь неопровержимые доказательства этого, отчет все равно положат под сукно! Я принял протянутую кружку и просил: — А ты пила? — Что, прости? — Пила кровь младенцев? Точнее — девиц? Черные глаза маркизы блеснули столь яростно, что в иной ситуации я бы не на шутку встревожился, но сейчас слишком устал, да и крепкое десертное вино подействовало на редкость умиротворяюще. Адалинда могла сколько угодно метать взором молнии, куда больше меня интересовала выцветшая этикетка бутылки. Хороший, должно быть, тогда выдался год… — Объяснись! — тоном, полным льда и стужи, потребовала сеньора Белладонна и, демонстрируя свое крайнее раздражение, выхватила бутылку у меня из рук. — Служанка-сарцианка с бельмом на глазу, — бросил я пробный камень. Адалинда взболтала остатки вина, вылила их в кружку и спросила: — Что тебе известно об этом? Я начал загибать пальцы. — Похищения. Убийства. Кровавые обряды. Служанка. Ты. — Я?! — в искреннем возмущении округлила глаза Адалинда и прижала руки к груди. — Ты в своем уме, Филипп? Действительно полагаешь, будто я причастна к гибели тех несчастных девочек?! — Она осеклась, присмотрелась ко мне и поджала губы. — Или ты готов обвинить меня в этом ужасающем преступлении, чтобы только добиться своего? Шантаж? Это подло, Филипп, и недостойно благородного человека! Будучи незаконнорожденным, я мог позволить себе и не такое, но реакция собеседницы на прозвучавшее обвинение мало походила на обычное поведение преступников, и мне показалось уместным немного сдать назад. Так что я соскочил со стола и подошел к окну, а после попросил: — Изложи свою версию. Колебалась Адалинда недолго. — Все должно остаться между нами! — выдвинула она условие. — Я не собираюсь покрывать столь ужасающие преступления, — сказал я, давая понять, что в обмен на нужное имя сделаю это с превеликой охотой. Сеньора Белладонна не клюнула на эту удочку, откинулась спиной на стол и раскованно закинула ногу на ногу, так что из-под края натянувшейся юбки показался не только короткий сапожок, но и узкая полоска чулок. На эту уловку не отреагировал уже я. Пат. Адалинда вздохнула и ровным, лишенным всяческих эмоций тоном предупредила: — Проболтаешься кому-нибудь — убью. Я поверил и проникся. Пусть в столь суровом возмездии болтуну и не было ровным счетом никакого смысла, но люди зачастую руководствуются не логикой, а эмоциями. Поведанная мне история оказалась банальной и невероятной одновременно. Как и многие взбалмошные девицы, маркиза в юные годы не отличалась ни здравомыслием, ни примерным поведением и ответила взаимностью на чувства некоего черноволосого красавца. А тот, даром что происходил из сарциан, оказался человеком образованным, да еще практиковал магическое искусство из разряда запретных. За это проходимца посадили в железную клетку и спустили с моста Святого Якоба на дно реки, как издревле поступали в Риере с чернокнижниками. Вот только к тому времени девица Адалинда уже понесла, и, дабы избежать скандала, родня в срочном порядке устроила ей брак с третьим сыном захолустного барона. В положенный срок Адалинда разродилась девочкой, хилой и болезненной, Сигурд вон Аухмейн признал ее своей дочерью, благо представители почтенного семейства цу Лидорф издревле отличались черным цветом волос, а смуглую кожу списали на родню из южных пределов империи. — Я уделяла ей слишком мало времени, — сказала сеньора Белладонна, глядя куда-то в сторону. — Точнее — не уделяла вовсе. С самых первых дней ею занималась служанка. — Сарцианка с бельмом на глазу? — предположил я и угадал. Адалинда кивнула. — Родная бабка по линии отца, — добавила она, не удержавшись от болезненной гримасы. — Моя дочь всегда была… особенной. Вечно болела и не отличалась сообразительностью. По умственному состоянию она недалеко ушла от пятилетнего ребенка, поэтому меня насторожило, когда начал проявляться колдовской дар. Неудивительно при такой наследственности, но у скорбных разумом обычно способности к магии не развиваются. Маркиза цу Лидорф покрутила в руках пустую кружку, заглянула в нее и с раздражением отставила в сторону. — Я умею докапываться до истины, — продолжила Адалинда, собравшись с мыслями. — Постепенно забрезжило нехорошее подозрение, мне пришлось приложить изрядные усилия, чтобы проверить его. Ты должен помнить. — «Разбор укоренившихся заблуждений о магии крови», — привел я название запретного трактата, ознакомиться с которым помог собеседнице прошлой осенью в Кларне. Сеньора Белладонна покачала головой. — Книга оказалась бесполезной, и я совсем уже разуверилась в своих подозрениях, но в прошлом месяце один риерский книжник погорел на торговле запретными трактатами, в его коллекции обнаружилось описание нескольких обрядов на крови… — Возвращение молодости? — высказал я предположение. Адалинда горько рассмеялась. — Суеверные бредни! — отрезала она и зябко передернула плечами. — Я опасалась, что старуха с помощью кровавых жертв старается разбудить в девчонке колдовской дар, но все оказалось много хуже. Ты можешь не знать, но этим городом несколько веков кряду правила династия князей-чернокнижников. Пирамида служила местом проведения множества обрядов, один из которых позволял перенести дух заклинателя в тело кровного родственника. Бессмертие, Филипп! Они открыли секрет бессмертия! И о нем как-то пронюхала старая карга! Она начала перестраивать тело моей девочки под себя, для этого и понадобились кровавые жертвы. Я скептически хмыкнул, обернулся и посмотрел в окно. Вид высившейся над городом пирамиды впечатлял, но убедительности истории Адалинды особо не добавлял. — Можешь мне не верить, — сухо произнесла она. — Это ничего не изменит. — Еще как изменит! — возразил я и указал на предписание. — Ты не убедила меня, что не причастна к похищениям и убийствам. Пока что все выглядит как попытка скрыться от правосудия. — Брось, Филипп! — разозлилась сеньора Белладонна. — Не забывай, что именно по моей инициативе Вселенская комиссия взялась за расследование этого дела! — Зачем ты здесь? — По всем расчетам, переход духа в новое тело должен свершиться в это полнолуние. Завтра. Единственное пригодное для этого место силы — здесь, на вершине пирамиды. Старуха в городе, я знаю это наверняка. Я припомнил оскверненную церковь и справляться о причинах этой уверенности не стал. Вместо этого усмехнулся. — Всерьез полагаешь, будто ведьма не подозревает о вашем присутствии? Вы контролируете площадь, к пирамиде ей не подойти. Она не станет рисковать. — У нее нет выбора! — отрезала Адалинда. — Это единственный шанс довести до конца ритуал, она все поставила на эту карту! И потом — под городом целая сеть подземелий. Мы не можем перекрыть все ходы. Вполне возможно, что для ритуала сгодится какое-то из внутренних помещений… Я усмехнулся. — Не позавидуешь вам. Сеньора Белладонна обворожительно улыбнулась. — Филипп, мальчик мой, как насчет сделки? — Излагай, — коротко ответил я.