Барон Триге не обманул: добраться от безымянной деревушки до развалин Уллимонтиса и в самом деле не составило особого труда. Если, конечно, не брать в расчет тот немаловажный факт, что очень скоро нам пришлось выискивать заросшую дорогу среди травы и кустарника да еще перебираться через завалы и промоины, а после — и поваленные ветром деревья. Местность шла под уклон, и скоро луга сменились сначала хвойными, а затем и лиственными лесами. Рельеф сгладился; поначалу еще ехали вдоль отвесных обрывов, а уже к полудню пригорки стали пологими и ровными. И все чаще попадались руины, но пока что это были просто скопища вросших в землю каменных блоков. Времени в дороге мы впустую не теряли. Микаэль взял на себя роль головного дозора, и Уве, пользуясь случаем, отрабатывал новое плетение, а я обучал Марту поисковым чарам. Ведьма худо-бедно умела прощупывать незримую стихию непосредственно вокруг себя, поэтому быстро освоила метод, при котором заклинатель выбрасывал в какую-либо из сторон удлиненный ментальный щуп. Микаэль ехал во главе процессии, он первым и разглядел развалины Уллимонтиса, опередив нас при подъеме на очередной взгорок. — Теперь я и сам готов поверить, что его возвели цверги! — крикнул он, обернувшись. Я заставил коня ускориться, присоединился к бретеру и восхищенно присвистнул. Руины заброшенного города впечатляли. Мне доводилось читать о таких местах в путевых заметках странников, побывавших в джунглях Берега Черного Жемчуга или на южных островах, но встретить нечто подобное в самом центре империи было воистину невероятно. Пригород и окраины Уллимонтиса давно поглотила чаща, лишь кое-где среди деревьев проглядывали крыши руин, а вот мостовые и развалины величественных особняков центральной части до сих пор сопротивлялись нашествию леса. Там тоже зеленели пятна плюща, заросли кустов и даже кроны деревец, но они нисколько не мешали оценить всю величественность погибшего города. Тот был выстроен по радиально-кольцевой схеме и даже сейчас, пребывая в руинах, выдерживал поразительную строгость геометрических фигур. В центре высилась пирамида с плоской вершиной, ее подножие охватывала круглая площадь, от которой расходилось восемь прямых, словно луч света, проспектов. Помимо них кварталы отделялись друг от друга кольцевыми дорогами, да еще некогда центр Уллимонтиса опоясывала забранная в гранитные набережные река, но теперь она протекала лишь по одной половине окружности, а вторая превратилась в болото и заросла камышом. Имелись и радиальные каналы, вода в них, судя по курившемуся над поверхностью пару, была теплой. — Настоящий лабиринт! — заметил Уве, и это было действительно так. Большинство мостов со временем обрушились, а развалины домов местами полностью перегородили дороги. Проложить не слишком извилистый маршрут к центральной пирамиде было задачей не из легких. — Привал! — распорядился я, спешился и повел коня к проглядывавшим из куста развалинам оборонительных сооружений. Судя по всему, некогда здесь высился сторожевой форт, но сейчас от него остались лишь полуразрушенные стены, поросшие травой фундаменты зданий и обвалившаяся башня. На некоторых камнях уцелели замысловатые символы; невесть сколько веков назад выстроенная магическая защита продолжала придавать незримой стихии неестественную упорядоченность, поглощая случайные колыхания эфирных полей. Углубляться в руины я не стал, лишь проследил, чтобы нашу компанию прикрыла от города крепостная стена, затем достал полученное от вон Аухмейна кольцо, сжал его в кулаке и утвердительно кивнул, перехватив вопросительный взгляд Микаэля. Ехали мы сюда не напрасно, сеньора Белладонна была в городе. Отклик ее эфирного тела оказался предельно четким. — Где бы ты разместил дозор? — поинтересовался я мнением бретера. Тот оглядел открывавшийся с вершины холма вид и пожал плечами. — Большинство подобно нам выедет на всеобщее обозрение и станет любоваться развалинами, так что или там… — указал он на проглядывавшую меж деревьев башню, — или там. Вторым привлекшим внимание Микаэля местом стал особняк, от которого уцелели лишь фасад с колоннами и часть первых двух этажей. Дорога к центру проходила как раз мимо него. — Марта, проверь! — распорядился я. Ведьма зажмурилась и даже приложила пальцы к вискам, замерла так на какое-то время, а после облизнула выступивший на верхней губе пот и посмотрела на меня. — В башне точно никого нет, — сообщила девчонка, — а насчет развалин не уверена. Почудился какой-то отклик, только не поняла какой. Не скажу — человек или животное. — Бестолочь! — немедленно прокомментировал услышанное Микаэль, но беззлобно, будто бы даже по-отечески. Я уложил на колени вытянутый из чехла мушкет и предупредил: — Не расслабляемся, но первыми не нападаем. Отвечаем только на прямую атаку. — И? — выжидательно посмотрел на меня маэстро Салазар. — И если нас попытаются разоружить, — добавил я и предупредил: — Уве, готовь щит. Марта, ты на подхвате. Не зевай! «Ангелы небесные не оставьте нас заботой своей!» — мысленно попросил я, поцеловал святой символ на четках и легонько стиснул коленями бока коня, заставляя того тронуться с места и начать неспешный спуск с холма прямиком в город, где едва ли нас ждало хоть что-то хорошее. Склон обильно порос кустарником и невысокими деревцами, вблизи дороги заросли немного редели, но даже так лошади могли пройти здесь только шагом. И это нисколько не радовало. Но вопреки моим опасениям встреча с дозором прошла без осложнений. Стоило лишь приблизиться к развалинам, где, по мнению Марты, укрывался наблюдатель, из кустов тотчас появился молодой человек весьма крепкого сложения в сером, под цвет камней, плаще и с мушкетом наперевес. — Магистр вон Черен?! — не сумел сдержать он своего изумления. — Что привело вас в эти края? — Мы знакомы? — спросил я с ничуть не меньшим удивлением. Как оказалось, формально мы представлены друг другу не были, дозорный знал меня в лицо, поскольку сопровождал маркизу цу Лидорф в ее поездке в Мархоф. Это все предельно упростило, и я справился, где могу отыскать ее светлость. — Держите ориентир на пирамиду, мы дадим знать — вас встретят. — Караульный махнул рукой в сторону центра города и предупредил: — Поворачивайте на перекрестках со срубленными деревьями. Крона смотрит в нужную сторону. Я поблагодарил подручного маркизы и тронулся в путь. Марта тут же нагнала и шепнула: — В развалинах был кто-то еще. — Логично, — усмехнулся я, внимательно посматривая по сторонам. А посмотреть было на что! На окраинах лес полностью захватил покинутый людьми город, сомкнутые кроны превратили улицы в темные коридоры, развалины поросли кустарником и плющом, а мощные корни выворотили из земли и перекосили каменные плиты, коими была замощена дорога. К счастью, подлесок в этом царстве теней оказался не слишком густым, да и трава на ковре прелой листвы росла плохо, поэтому кони пробирались вперед без риска переломать ноги в чащобе. Постепенно заросли поредели, вместо руин вдоль улицы потянулись фасады домов. Устоять под напором времени удалось далеко не всем особнякам, частенько нам приходилось спешиваться и переводить лошадей через перегородившие дорогу завалы. Из-под травы кое-где начала проглядывать брусчатка, подковы застучали по ней четче и звонче, время от времени слышался приглушенный треск не успевших окончательно истлеть костей и черепов. Судя по всему, народу на улицах погибло превеликое множество. По мере приближения к центру города уцелевших строений становилось все больше, на многих сохранилась искусная резьба, кое-где даже подпирали остатки карнизов статуи. По большей части они были разломаны, их куски белели в траве мрамором. Узоры толком разглядеть не получалось, а скульптуры представляли собой стройных обнаженных женщин и мускулистых мужчин — самых обычных на вид, за исключением начинавшихся ниже талии змеиных хвостов. — Экие затейники тут жили! — протянул Микаэль с явственным неодобрением. — Срамота! Я был склонен с мнением бретера согласиться. Статуи мне не понравились. Не приходилось удивляться тому, что ни разорившие город захватчики, ни наведывавшиеся сюда впоследствии мародеры не озаботились их продажей. Разве что почти у всех не хватало голов. Несколько раз мы натыкались на срубленные деревья и поворачивали на кольцевые улочки, чтобы вскоре снова вернуться на радиальные бульвары. Мост через примеченную с холма речушку давно рухнул, но та оказалась не слишком широкой, да еще один из домов обвалился столь удачно, что людям Адалинды удалось перекинуть с его руин на противоположную набережную несколько сосновых стволов. Мы перевели по ним лошадей и больше уже забираться в седла не стали, зашагали дальше пешком вдоль одного из каналов. Вода в нем и в самом деле оказалась теплой; на дне били горячие источники. — Не нравится мне здесь, — проворчал маэстро Салазар, настороженно косясь на мертвые оконные провалы разрушенных домов. — Мало ли какая нечисть здесь за века завелась? Да и жили язычники — от них тоже много чего остаться могло! Я только хмыкнул. Самого меня сейчас волновала исключительно грядущая встреча с сеньорой Белладонной, но, сколько ни пытался выстроить в голове ход беседы, ничего путного не выходило. По мере приближения к центру города особняки превратились в настоящие дворцы, точнее — в развалины оных. Время оказалось не властно лишь над пирамидой, та высилась мрачным монолитом, площадь вокруг нее заросла высокой травой, из которой местами проглядывали края перекосившихся каменных плит и обломки статуй. — Сейчас возьмут под белы рученьки и принесут в жертву! — с наигранной горечью произнес Микаэль. — Что вы такое говорите?! — опешил Уве. — Как так можно?! — Молодой ты еще. Зеленый-зеленый! — вздохнул бретер и расправил усы, а после с невозмутимой улыбкой приподнял шляпу над головой, приветствуя коллег. Я последовал его примеру, тогда и Уве стянул войлочную шапку. Встречали нас смутно знакомый магистр-надзирающий и двое охранников в кольчугах, при шпагах и с парой пистолей с колесцовыми замками. Я порылся в памяти, но припомнить имени рыжеволосого ритуалиста не смог, а сам он представиться не счел нужным. Лишь ответил на приветствие и повел нас к одному из выходивших на площадь дворцов. Адалинда скромничать не стала и остановилась в самом роскошном здании, если такое слово вообще применимо к строению, простоявшему без присмотра более четырех сотен лет. Крыша его давно обвалилась, поросла травой и невысокими кустами, а левое крыло и вовсе представляло собой груду каменных обломков. Лошадей мы оставили на заднем дворе; там был обустроен загон для скакунов свиты маркизы цу Лидорф, лежали мешки с овсом и охапки травы. — Жди здесь, — сказал я Марте, и девчонка от обиды закусила губу. Маэстро Салазар тут же отвесил ей легкий подзатыльник. — Ты наш засадный полк, дура! Сейчас тебя считают слугой, а маркиза сразу дар разглядит. Ведьма фыркнула, но выказывать норов не стала и принялась обихаживать своего осла. Охранники вернулись на площадь, по темным коридорам дворца нас повел магистр-надзирающий. Ладонь Микаэля немедленно легла на рукоять шпаги, но долго блуждать впотьмах не пришлось, очень скоро мы вошли в огромный зал и начали подниматься по широкой центральной лестнице. Ограждение ее оказалось разломано, лишь бугрились выточенные из синего с розовыми прожилками камня основания балясин, а от них самих и от перил не осталось и следа. Из первоначального убранства, вероятно, уцелел лишь пол, поросший сейчас невысокой травой. Временное пристанище Адалинда обустроила в просторной комнате на третьем этаже, окно которой выходило на пирамиду. Из нескольких мраморных плит для маркизы соорудили некое подобие стола, рядом стояла деревянная колода, а дальний угол отгородили отрезом парусины. Помимо самой сеньоры Белладонны в кабинете нас дожидался начальник ее охраны — чернобородый бретер Хлодвиг Кранц. Заслышав шаги, маркиза цу Лидорф отвернулась от окна и тепло улыбнулась. — Филипп, мальчик мой! — произнесла она мягким грудным голосом. — Что привело тебя в это забытое небесами место? Я отвесил церемониальный поклон и протянул сеньоре Белладонне предписание, обязывавшее меня дать оценку адекватности ее действий. Адалинда приняла сложенный надвое лист бумаги, небрежно обмахнулась им и перевела взгляд на Микаэля. — Отрадно видеть, маэстро, что вам больше нет нужды вкушать тюремную баланду! Маэстро Салазар чуть не задымился от гнева, но переборол себя и лишь сказал мне: — Потом расскажешь! — прежде чем развернуться, и, печатая шаг, покинул кабинет. Сеньору Белладонну этот демарш ничуть не задел, и она потрепала по щеке Уве. — Ты ведь из Мархофа? — проявила маркиза изрядную память на лица. — Состоишь теперь при магистре вон Черене? Школяр сглотнул, кивнул и немного даже при этом покраснел. Пусть, в отличие от прошлого раза, Адалинда была одета по-походному и не щеголяла откровенным декольте, на школяра она произвела впечатление даже в сорочке со свободными рукавами, замшевом жакете и ушитой юбке, отчасти напоминавшей широкие штаны. Черные волосы маркиза собрала в пучок жемчужной сеткой, а за перетянувший талию узкий кожаный ремешок заткнула свой вычурный магический жезл. Сеньора Белладонна благосклонно улыбнулась Уве, отошла к окну, где и ознакомилась с предписанием, и лишь после этого позволила выказать свою озадаченность. — Ты искал меня ради этого? — помахала она листком. — Неужели поручение вице-канцлера не кажется причиной, достойной путешествия в это… — я неопределенно повел рукой вокруг, — столь удаленное от цивилизованных земель место? Сарказм не укрылся от Адалинды, и она обратилась к начальнику охраны: — Хлодвиг, распорядись, чтобы наших гостей разместили и накормили. Тот кивнул и указал Уве на дверь: — Следуй за мной. Я небрежным жестом отпустил слугу, а маркиза, в свою очередь, отправила восвояси рыжего магистра: — Эмиль, свободен! Ритуалист слегка поклонился и вышел в коридор вслед за остальными. Дверь в кабинет отсутствовала, и удаляющиеся шаги были прекрасно слышны.