— Про шею скажешь что-нибудь? Длинная, короткая, толстая, худая? Кадык заметен? — Макс, я же говорю, он сгорбившись сидел! Там никакой шеи вообще не было видно, сразу от ушей пиджак начинался. — Какие-нибудь особые приметы? Родинки, шрамы, бородавки, татуировки? — Вроде что-то такое было, — нахмурилась она. — На пальцах… похоже на старые шрамы… такие, знаешь, словно тату сводили. — М-да-а… — Максим проглядел свои записи. — Я всегда говорил, что худших свидетелей, чем так называемые творческие люди, просто быть не может. Они все время о своем, о высоком думают, а сосредоточиться и глазами посмотреть, что вокруг делается, — на это у них таланта уже не хватает. — Ну, знаешь! — разобиделась Леська. — Я, между прочим, тебе как приличному человеку старалась, вспоминала… А раз ты так, то я тебе еще одну примету не скажу! — Сокрытие важной для следствия информации является препятствием к осуществлению следственных действий, — ласково напомнил Максим. — Статья. — А закон о средствах массовой информации? — Ты сейчас выступаешь не как журналист, а как свидетель, средства массовой информации к тому, что я тебя опрашиваю, отношения не имеют. Так что там еще за примета? Прежде чем ответить, Леська почесала нос, положила ногу на ногу, поморщилась — в общем, старательно продемонстрировала, что признается неохотно, исключительно подчиняясь грубому нажиму. — Словечко-паразит у него — «ёптыть». Сколько я рядом сидела, он все бухтел и через каждые два слова это «ёптыть». — Она зачем-то выдвинула нижнюю челюсть вперед и старательно забасила: — «Надо же, ёптыть, такими сволочами, ёптыть, уродиться! Я, ёптыть, что, хоть раз долги не отдал?» Вот примерно так. — А… — начала было я, но встретилась с безмятежным взглядом подруги и закрыла рот. Зато Денис, до сих пор скромно молчавший, спросил: — У мужичка что, действительно подбородок так торчит? Леська потрогала пальцем собственный подбородок и пожала плечами. — Вроде нет. Не знаю, зачем я так сделала. Максим снисходительно усмехнулся и закрыл блокнот. — Ну что ж, пойду попробую пошерстить завсегдатаев. Может, кто на этого очкарика и укажет. А вы чем заниматься собираетесь, господа? — У меня работа, — кивнула я в сторону компьютера. — У меня тоже… — Денис неопределенно помахал рукой, — дела всякие. Леся дождалась, пока Максим не переведет вопросительный взгляд на нее, и жизнерадостно уточнила: — Мы обязаны отчитываться? — Маленькая месть? — усмехнулся Максим. — Нет, не обязаны. Просто я привык держать все под контролем. Ладно, всем счастливо оставаться, скоро увидимся. Полина, дверь за мной закрой. — Я закрою, — вскочил Денис и двинулся в коридор. Максим последовал за ним, и уже из коридора мы услышали: — А ты разве не уходишь? — Ухожу, ухожу. Я же сказал, дел полно, и купить кое-что надо, и насчет работы позвонить, и еще всякое-разное. — Так пошли вместе… — Денис! — Леська тоже выскочила в коридор. — Подожди минуту, у меня к тебе вопрос есть, помощь нужна, просто позарез! Хлопнувшая дверь перекрыла недовольный возглас Максима. Честно говоря, я думала, что он сейчас позвонит и все-таки уведет Дениса. Но нет, в комнату вернулись очень довольные Леська и Денис. Ну, с подружкой все ясно, обычная история, а этот-то чему радуется? — Понимаешь, Денис, ты все равно ремонтом сейчас занят, значит, все нужные инструменты под рукой: дюбели всякие, шлямбуры… А у меня Полинка вчера полку зацепила и со стены сорвала! Надо же на место приделать… — Я зацепила?! — Вот до того, чтобы выставлять меня перед мужчинами неуклюжей медведицей, Леська еще не опускалась! — Я сорвала?! — Ой, ну какая разница? Главное, полку надо на стенку вернуть, а то мне стойки с дисками некуда поставить! — Да нет проблем. — Денис поторопился заговорить, прежде чем я продолжила возмущаться Леськиными методами. — И полку повешу, и, если еще что надо, все сделаю. Только я хотел у тебя, Полина, попросить: пустишь меня за компьютер, почту проверить? — Нет проблем. — Я машинально ответила его же словами и махнула в сторону рабочего стола. — Садись работай. А мы с Лесей пока чай заварим… — Лучше молока, — откликнулся Денис, устраиваясь за компьютером. — У тебя молоко есть? — спросила Леська, не глядя на меня. Она подошла к зеркалу, которое очень удачно висело прямо напротив компьютера, и начала старательно елозить массажной щеткой по волосам, вглядываясь в отражение экрана. — Есть, — коротко ответила я. Подошла к подруге, взяла ее за шиворот и потащила на кухню. Попутно, каюсь, не удержалась и тоже бросила взгляд в зеркало. Денис уже открыл почту и теперь просматривал письма, удаляя спам. Ворча, что вот, нужных сообщений не дождешься, а всякая гадость сыплется, как из мешка. На кухне я отпустила Леську, включила чайник, достала из холодильника пакет молока и шепотом, чтобы Денис не услышал, возмутилась: — Ты что делаешь? Подглядывать в чужую почту — неприлично! — По-вашему — неприлично, а по-нашему — профессионализм, — уверенно возразила она. — Если я деликатничать буду, какой из меня репортер? Меня через неделю выгонят. — Не выгонят, ты представления не имеешь, что такое деликатность, и объяснять тебе бесполезно, все равно не поймешь. И вообще, какого черта ты Максиму наплела? Думаешь, я не поняла, что ты описывала ему своего дядьку из Новосибирска? Или это его двойник в казино с графинчиком общался? — Ты все-таки заметила, — немного смутилась Леська. — Не надо мне было про уши и шрамы на пальцах говорить, но если бы я что-то такое не сказала, Макс бы не отцепился. — Но дядя Слава-то при чем? — Ой, Полина, а то ты не знаешь, что сочинять описание проще всего, когда держишь в уме реальный портрет? Не могла же я кого-то из настоящих посетителей клуба описывать — вдруг бы Макс нашел подходящего и начал его прессовать… совести у меня, конечно, нет, но меру я знаю. И вообще, чего ты пристала? Все хорошо, Макс пошел искать дядьку, дядька в Новосибирске, все при деле, и никто никому не мешает. — И чем тебе Макс помешал? — Разве непонятно? Когда они оба здесь толкутся, то все время следят друг за другом, и все мои попытки очаровать пропадают без толку. Вот сейчас я всю силу своего обаяния направлю на Дениса, проверим его, отбракуем… А уж потом, на просторе, Максимом займусь. — Ты уверена, что Денис твою проверку не пройдет? — Мне совсем не хотелось обсуждать эту тему, вот ни капельки! Но и удержаться я не смогла. — До сих пор осечек не было, — напомнила Леська. — Чем он лучше других? И вообще, я бы на Максима поставила. Надежнее он как-то. А тебе кто больше нравится? — Не знаю. Максим, да, конечно, уверенный такой в себе, сильный… как ты сказала, надежный? Да, с ним спокойно. — Но молоко ты Денису покупаешь. — Леська указала глазами на пакет. — А я и не говорю, что Денис мне не нравится. Просто он другой… мягче, чем Максим, и, когда я смотрю, как он это молоко пьет… не знаю, умиление какое-то. — Понятно, — понимающе покивала подруга. — Имеем явное столкновение двух подсознательных желаний. С одной стороны, твое внутреннее эго требует, чтобы избранник удовлетворял материнский инстинкт, с другой стороны, папина дочка в тебе ищет человека сильного, который будет с тобой нянчиться… Я расхохоталась: — Господи, Леська, ты психологию что, по своей желтой газетке учила? От твоей терминологии любой психолог в обморок грохнется. — Ну и пусть грохается. По сути-то верно. — Девочки… В дверях кухни неожиданно возник Денис, и вид у него был какой-то странный. Я охнула. Леська рядом со мной тоже издала какой-то невнятный звук. Начинали мы разговор шепотом, но потом увлеклись, и Дениса с Максимом, кажется, обсуждали уже в полный голос. Сколько же он успел услышать? Мамочка моя, как неудобно! — Девчонки, — повторил Денис глухо. — Бли-и-н… Я там такое нашел… такое… — Да что такое-то! — Леська всегда быстрее меня приходила в себя. — Я свою почту посмотрел, а потом меня как толкнуло… Я же пароль от Андрюхиной почты знаю, вот я и подумал… в смысле глянуть… — Правильно подумал! — одобрила Леся. — И что? Он пароль поменял? — Нет, наоборот… в смысле… — Да говори уже ты нормально! Что там у него? — Он письмо отправил… сам себе… на свою почту… — О господи! — Леська протиснулась мимо него и побежала к компьютеру. Я дернулась было за ней, но Денис остановил меня, поймав за руку. — Полина… честное слово, я и предположить не мог… Из комнаты донеслось длинное витиеватое ругательство. Денис вздрогнул, оглянулся и снова уставился на меня округлившимися глазами. Подружка моя, только начиная карьеру криминального репортера, поняла, что умение материться приносит пользы больше, чем знание, например, английского, и специально прослушала курс обсценной лексики. Выражалась она не часто, поэтому впечатление на окружающих производила сильное.