— Глупости! Вечер уже, рабочий день закончился, какие могут быть разговоры? — Так вы же сами собираетесь… — Ты что, разницы не понимаешь? Мы с Полиной еще в яслях на соседних горшках сидели! Да люди столько не живут, сколько мы с Полинкой дружим! Так что, мальчики, не задерживаемся, шнеллер, шнеллер! Остались вопросы, значит, приходите завтра! — Правда, ребята, идите, — попросила я. — Завтра увидимся. — А тебя можно с этой… журналисткой оставлять? — Леська Денису явно не нравилась. — Это безопасно? — Абсолютно, — заверила я. — Хуже, чем та статья, она уже ничего не придумает. И мы, действительно, в яслях рядом на горшках сидели. — Положим, на горшки я бы не слишком рассчитывал. — Денис все же двинулся к двери. — А вам, Максим, особое приглашение требуется? Кстати, вы в курсе, что в переводе с иврита Максим означает «прекрасный»? Так вот, прощайте, прекрасный Максим, вам пора. Максим поперхнулся. — Да, да, мне тоже очень приятно было познакомиться, приходите еще, будем очень рады… — тараторила Леська, едва ли не выталкивая мужчин. Захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и шумно выдохнула. — Ф-фу-у-у! А этот, черненький, ничего. И прекрасный блондин тоже. Наконец-то ты себе что-то приличное завела. Кто такие, где подобрала? — Он не блондин, а рыжий. Лесь, ты сказала, что тебе надо со мной о чем-то важном поговорить. Не о них же? — Что может быть важнее мужчин? — патетически продекламировала подруга, отлепилась наконец от двери и сбросила босоножки. Босиком прошлепала в комнату, томно опустилась в кресло, вытянула ноги и только тогда продолжила: — Все, что угодно! Нам, современным женщинам, просто нелепо тратить время на обсуждение этих жалких существ с их примитивными мыслями и желаниями. Хотя, надо признать, они бывают забавны, да и в хозяйстве полезны… но ты права, я приехала по делу! Полинка, ты знала, чем занимался твой сосед? Только сразу мне скажи, честно, как подруге, потому что если ты была в курсе, а тем более если, не дай бог, помогала или еще как участвовала, то это будет совсем другое дело! Честно, я уже реально раскаиваюсь, что написала ту статью и засветила тебя, а теперь мне нужно точно все знать, чтобы еще больше тебя не подставить. Ну, чего ты молчишь? Говори, знала?! Но наша такая странная и такая долгая дружба приучила меня к осторожности. Сколько раз я уже попадалась на этот блеф: «Да это всем известно, я давно знаю, рассказывай!» Впрочем, не только я — Леська виртуозно владела самыми разными методами добычи информации. Поэтому ответила я обтекаемо: — До сегодняшнего дня о какой-либо деятельности соседа я понятия не имела и ни о чем не подозревала. — А с сегодняшнего дня? Что изменилось? Ты что-то выяснила? Эта парочка имеет к делу отношение? Кто они? Они как-то связаны… — А вот фигу тебе с маслицем! — злорадно перебила я. — Ты пришла поговорить, вот и разговаривай! В смысле, рассказывай, что ты там сумела разнюхать про Андрея. А уж потом я тебе расскажу — и о том, что я узнала, и про своих гостей! И тоже плюхнулась в кресло. Вытянула ноги так, что мои пальцы с выкрашенными в перламутрово-розовый цвет ноготками почти коснулись Леськиных пальчиков. Взглянула на них и ахнула: — Ты где педикюр делала? — Нравится? — Она бросила довольный взгляд на ногти на ногах. Мало того что они были яркого, кислотно-оранжевого, цвета, ноготки на больших пальцах были еще украшены полумесяцами из мелких стразов. Я бы никогда не решилась на что-либо подобное и ответила не задумываясь: — Восхитительно вульгарно! — Чего и добивались! — мурлыкнула подружка. — А ручки? Леська протянула мне руки, растопырив пальцы. Но маникюр, хотя оранжевый сменился лиловым, а к стразам добавились блестки, такого сногсшибательного впечатления не производил. — Просто вульгарно, — решила я. — А уж сочетание оранжевого и лилового — это вообще ни в какие ворота. — Ты никогда не разбиралась в стильном маникюре. Это эффектная диссонансная нота! Ладно, не суть. Я не такая вредная, как ты, я без всяких условий тебе расскажу, что сумела узнать. Но ты потом тоже мне все без утайки, ладно? — В твоем понимании это называется «без условий»? — усмехнулась я. — Ладно, все равно я не собиралась ничего скрывать. — Тогда слушай. — Леська подобрала ноги и села ровнее. — Ключевое слово — наркота! Говорит тебе это о чем-нибудь? Я про себя восхитилась Леськой. Вот манипуляторша чертова! Кинула словечко наживки и рассчитывает, что я теперь начну выкладывать все, что мне известно про связь Андрея с наркотиками. В результате она узнает все, не поделившись со мной даже крупицей информации. Повторяю, я с Леськой слишком давно знакома и научилась в такие детские ловушки не попадать. — Конечно, говорит. Наркомания — бич современного общества! Наркотикам — бой! Наркотики бывают натуральные — опиум, гашиш, кокаин — и синтетические, например, ЛСД. Век наркомана — тридцать лет. Предлагают приравнять к наркотикам спайсы и вейпы. Процент излечения наркоманов, даже в лучших клиниках… не помню, но небольшой. Десять, пятнадцать процентов, не больше. Тебя какая тема интересует? Леська, моргая, смотрела на меня, и вид у нее был настолько ошарашенный, что просто сердце радовалось. Не часто подружка балует меня столь искренним недоумением. — Полинка, ты вообще о чем? — Ты сказала, что ключевое слово — наркота. Я излагаю все, что мне известно по этой теме. А, еще рок против наркотиков! — Да при чем здесь какой-то рок! Андрей твой занимался наркотиками! — Он не мой, — открестилась я. — Мы просто были соседями. А что значит «занимался наркотиками»? Принимал, продавал, перевозил? — Вот это я точно не сумела выяснить, — с сожалением призналась Леська. — Вообще, все, что я узнала, — из категории: сам не видел, но думаю, только нигде никогда официально не признаюсь. — Но это же не информация, а так, разговоры! — возмутилась я. — И что? Сплетни, слухи, разговоры — это то, на чем мы стоим, чем кормимся! Мы не полиция, нам доказательства не нужны! — Ладно, так что тебе там про Андрея насплетничали? — Ну, сам он вроде не употреблял. Никто, по крайней мере, его под кайфом не видел. — Я тоже не видела. Кроме того, могу тебе добавить информации: он вообще был против этой дряни. У него приятель по молодости от передозировки умер. — Хм. Тогда непонятно. Если он был принципиальный противник наркотиков, то чего он терся там? — Где? — Да есть одно такое место… для чистой публики. Там все очень дорого, очень красиво и наивысшего качества. Но если твой Андрей… — Он не мой! — Хорошо, если не твой Андрей связан с наркотрафиком… а ты говоришь, что он против наркотиков… тогда только два варианта. Или за хорошие денежки он забыл о своих принципах, или… — Или? — поторопила я. — Или он не начинающий наркобарон, а, наоборот, засланный казачок. — Леська посмотрела на меня и объяснила: — Ну, полицейский, работающий под прикрытием. Притворяется торговцем там или поставщиком крупным, втирается в доверие, а потом — р-раз! И всех к ногтю! — Ага, или р-раз — и голова проломлена! — передразнила я. — Хотя работа на полицию в свете последних событий… — Каких событий? — насторожилась Леська. — И вообще, откуда ты про него вдруг столько знаешь? Еще вчера утверждала, что кроме обычных здрасте/до свиданья, только разок чай попить успели, а сегодня — ты и про друзей юности его рассуждаешь, и про репутацию? Колись, подруга, откуда дровишки? — От тех двух мужиков, которые тебе так понравились. В первую очередь от Дениса, конечно. — Ага, это черненький, который брат и хозяин квартиры по совместительству. Душещипательную историю «мой славный братик и наркота» он рассказал? — Да. И еще что Андрей очень не любил работать, зато любил проворачивать разные мелкие аферы. — Тогда получается, что на большие денежки мог и повестись. Сам, в память о дружке, не употреблял, а вот курьером или наркодилером вполне мог подработать. — Что считать большими деньгами? Раньше он этим не занимался, в дело вошел только что, значит, крупной фигурой в наркобизнесе быть не мог. Не думаю, что рядовой курьер или наркодилер зарабатывал столько, чтобы это покрывало и все риски, и его нелюбовь к наркотикам. — Но если он, как ты говоришь, был аферистом, то шансов, что он работал на полицию, еще меньше. Хотя… — Леська задумчиво взлохматила свою и без того растрепанную шевелюру. — Про методы нашей доблестной полиции мы наслышаны. Прихватили твоего Андрея на чем-то слабозаконном, надавили, заставили отработать… — Вот! — Я подняла указательный палец вверх и покачала им перед Леськиным носом. — А здесь мы возвращаемся к моим гостям. Тот рыжий, которого ты обозначила «прекрасный блондин», он не просто блондин, а сотрудник наркоконтроля, при должности и чине. — Ух ты! — Леська даже с кресла вскочила и забегала по комнате. — Наверняка все так и есть! Твой Андрей… — Он не мой, сколько раз повторять?! — Слушай, что ты все время к словам цепляешься? Он чей сосед был, твой или мой? Твой! Значит, так и надо говорить — «твой сосед Андрей». Но это длинно, поэтому я сокращаю и получается — «твой Андрей»! В чем проблема? — А еще больше сократить и говорить просто «Андрей» ты никак не можешь? — Полинка, не будь занудой. У меня само так выговаривается. И вообще, какая разница, чей Андрей, сейчас его вообще нет. А вот то, что он был знаком с твоим Максимом… Я молча подняла глаза к небу. Теперь еще и Максим — мой. Очевидно, когда дело дойдет до обсуждения Дениса, он тоже окажется моим. Даже интересно, если вдруг Ярцев вспомнится, Леська тоже скажет — «твой Ярцев»? — Они ведь были знакомы, я правильно поняла? — Что? — моргнула я. — Извини, Леся, я отвлеклась немного, ты о ком? — Вечно ты в облаках витаешь! Я говорю, они были знакомы, Андрей и Максим? — Сначала Максим делал вид, что нет. Но потом… Макс сказал, что Андрей работал на него. — О! Сто процентов мы правы! Твой Максим завербовал Андрея и был его куратором! — Хм. Поэтому он и трется вокруг уголовного дела, которое его по службе никак не касается. Хочет найти убийц своего приятеля. — Не просто приятеля, а информатора — это важнее. Возможно, Андрей что-то узнал важное… — Наверняка узнал, иначе за что его убивать? — Вот именно! Узнал, а передать куратору не успел! И Максим теперь ищет эту информацию!