Антония отошла, чтобы поправить уже застеленную мною постель, поплотнее натягивая простыни. Нужно будет сказать Сантьяго, что мне не требовалась горничная – особенно эта милая старушка – чтобы застилать кровать или стирать белье. По правде, это даже неловко. – Я вернусь через двадцать минут и отведу вас вниз. А теперь съешьте все на этом подносе. В конце концов, мне нужно будет указать это в отчете, – последнее она пробормотала, уже прикрывая за собой дверь. Сантьяго хотел получать отчеты? О том, что я ела? Что ж, стоило ли так удивляться? Мой муж был помешан на контроле. Спустя некоторое время я расправилась с завтраком: яйцами с беконом на тарелке, а также со свежими фруктами, тостами с соком и даже с кофе. Я не думала, что когда-либо ела так же хорошо, как в последние несколько дней. Мама точно была бы шокирована, узнай она, сколько калорий я потребляла за завтраком. Мысль о маме заставила меня вспомнить Эванжелину. Достаточно ли хорошо ее кормили? Следовало ли мне настаивать на том, чтобы навестить и сестру? Или же попросить о встрече с ней вместо визита к отцу? Впрочем, нет. Мне следовало двигаться шаг за шагом. Сегодня я выйду из этой комнаты. И даже из дома. Это уже что-то. Закончив, я почистила зубы и уже надевала пару ботинок из новой партии без каблуков, доставленных вчера, когда в дверях появилась Антония. Именно такие поступки Сантьяго сбивали меня с толку. Он мог на одном дыхании произнести, что хотел моей смерти. Иногда в его глазах я видела настоящую ненависть. А потом Сантьяго покупал мне кучу обуви без каблуков, едва узнав о моем расстройстве, чтобы я не сломала себе шею. Я качнула головой. Нет. Он наверняка делал это не ради меня. Просто Сантьяго хотелось мучить меня самостоятельно. Возможно, он даже планировал убить меня лично. И я порушу его планы, если сама случайно упаду. – Готовы? – спросила Антония, отступая в сторону и указывая на коридор. Я улыбнулась и кивнула, чувствуя себя нелепо. Прошло всего три дня, а я вела себя так, будто много лет просидела в заключении и только сейчас выходила на волю. Я проследовала за Антонией дальше по коридору, рассматривая темные стены, толстые ковры и увидела даже две винтовые лестницы. – Сколько лет этому дому? – Особняк был построен несколько веков назад первым де ла Роса, поселившимся в Новом Орлеане. Вы знали, что они родом из Испании? Я покачала головой, глядя на портреты, висевшие вдоль стены, пока мы подходили к лестнице. – Его мать вернулась в Барселону четыре года назад. Я обернулась к Антонии и увидела, как она покачала головой. – Мать Сантьяго? – спросила я, положив ладонь на перила. Посмотрев вниз, я остановилась, почувствовав головокружение. Потому поспешила сесть на верхнюю ступеньку. – Айви? Я зажмурилась, а потом медленно раскрыла глаза, фокусируясь на добром лице Антонии. – Все хорошо. Просто последние дни я особо не двигалась, а в этом случае мне чуть хуже. А лестница... когда я смотрю вниз... – Может, это была не очень хорошая идея. Думаю, вам нужно прилечь. Я качнула головой и поднялась. Кожа стала липкой и горячей, а сама я недостаточно устойчиво стояла на ногах, как и всегда после подобных приступов, но отчаянно не желала возвращаться в ту комнату. – Я в полном порядке. Правда, – я улыбнулась так широко, как только могла. И отчасти я сказала правду. Подобные приступы не длились вечно. Просто не хотелось во время них стоять наверху лестницы. Антония одарила меня долгим взглядом, а потом, вероятно, вопреки здравому смыслу, кивнула, и мы начали спускаться по ступеням. – Значит, мама Сантьяго уехала четыре года назад? После того происшествия, полагаю? Когда мы оказались на первом этаже, я подняла голову и огляделась. Сводчатые арки на потолках добавляли драматизма, особенно в сочетании с темной мебелью и окнами, забитыми железными листами. Отсюда в разные стороны отходило несколько коридоров, а впереди находилось окно. – Да, несчастного случая, – она так выделила это словосочетание, что мне показалось, у нее на этот счет другие мысли. – В тот вечер она и сама умерла, если хотите знать мое мнение. Вскоре после возвращения в Барселону ее не стало уже по-настоящему. Не сомневаюсь, что всему виной горе, упаси Господи душу этой женщины. В официальных источниках писали, что к взрыву привела утечка газа. – За одну ночь она потеряла мужа и одного из сыновей. А второй... Ну, после он стал другим. – Ты говоришь о шрамах? «Неужели мать бросила его из-за них?» – Нет. Шрамы, конечно, были ужасающими, но я говорила про внутренние изменения. Она пыталась, его матушка. Но излечить Сантьяго, вытянуть его из нового состояния оказалось слишком сложным. Видите ли...