– Сплетничаете о моем брате? Мы с Антонией обернулись, шокированные появлением Мерседес в одном из темных коридоров. Она выглядела потрясающе, как и последний раз, когда я ее видела. Облегающее красное платье оттеняло оливковую кожу, черные волосы и глаза, ее макияж был безупречен, а на ногах красовались туфли на пятидюймовых каблуках, больше подходящие для вечера. Мерседес носила больше украшений, чем, уверена, моя мама, сестра и я вместе взятые. – Не думаю, что Санти это понравится. Если он узнает, что его жена потакала сплетням, – Мерседес перевела взгляд с меня на Антонию, которая опустила глаза и принялась заламывать руки. – Не припомню, чтобы он просил тебя выпустить ее, Антония. – Я получила разрешение выйти сегодня, – отозвалась я, поскольку мне не понравился тон Мерседес. Однако я возненавидела себя за эту реплику, достойную ребенка. – Правда, он дал тебе разрешение? – выгнула брови она. Я сжала пальцы в кулаки, кровь в венах стала закипать. – Не было причин и дальше держать ее запертой в комнате, – произнесла Антония. Интересно, она чувствовала мою ярость? – А это уже не твоего ума дело, не так ли? – И не вашего, мэм. Ваш брат ясно дал понять, что я должна заботиться о его жене. Мерседес повернулась ко мне с кислым выражением лица. – Хмм, неужели? Ладно. Дальше я сама тут разберусь, Антония. Можешь возвращаться на кухню. – Да, мэм, – натянуто отозвалась она. Мне стало обидно за пожилую женщину, когда она одобрительно мне кивнула и направилась на кухню. – Мы не сплетничали, – сказала я, не желая втягивать Антонию в неприятности. – Уверена, что нет. Что это на тебе надето? Я опустила взгляд на свой бледно-голубой свитер и джинсы. Мерседес, по-видимому, любила третировать людей. Она напоминала мне Марию Чамберс. Сестра Сантьяго была титулованной и богатой. Вероятно, ее никогда не учили отличать добро от зла. И ни разу ни в чем не отказывали. – Это купил мне твой брат, – отозвалась я. – Мы едем в больницу, а не на показ мод. Ты ведь разоделась для него? Она скривила губы от отвращения и прошла мимо. Я проследовала за ней в помещение с огромными окнами в форме роз, которое, наверное, исполняло функцию главной гостиной. Каблуки Мерседес отстукивали быстрый ритм, пока она пересекала комнату, а я буквально застыла с разинутым ртом, рассматривая фреску на потолке. – Ты идешь? – окликнула меня Мерседес. – Это прекрасно, – я еле смогла отвести взгляд. Она подняла голову и отстраненно пожала плечом, а потом приподняла брови. – Вообще-то у меня есть дела, кроме как нянчиться с тобой. – Я могу сама о себе позаботиться. Даже буду рада. – Тогда мы обе навлечем на себя гнев Сантьяго. Сюда, – она развернулась на каблуках и ушла. Я бросилась ее догонять, быстро следуя по дому, пока не вышла через парадную дверь, где нас уже ожидал мужчина на «Rolls Royce». Спустя мгновение я осознала, что это Джеймс. И что я видела его прежде. Мне казалось, он работал на Абеля, но, по всей видимости, за мной раньше следил именно Сантьяго. Это даже имело смысл. Джеймс открыл перед нами дверь, и я села внутрь вслед за Мерседес, а потом уставилась в окно, как ребенок, завороженно рассматривая громадный дом и сады, простиравшиеся, казалось, на многие мили. – Это лабиринт? – спросила я, мельком увидев высокую живую изгородь. – Да. Когда мы, наконец, доехали до железных ворот, которые тут же распахнулись для нас, я вытянула шею, пока не смогла уловить один из двух шпилей дома вдали. С нашей брачной ночи я помнила, что особняк находился не слишком далеко от центра города, но он прятался на собственном, далеко не маленьком участке земли. Комната, в которой я была заперта, теперь показалась еще более тесной. Когда я все же отвлеклась от окна и посмотрела на Мерседес, то увидела, что она следила за мной недовольным взглядом темных глаз. Но также в них была и искра любопытства. Не такая, когда человеку хотелось узнать, кто перед ним. Скорее Мерседес пыталась раскопать мои слабости, которые потом могла использовать против меня. В этот момент я остро почувствовала, что рядом с ней была наивным дитя. Прочистив горло, я снова уставилась в окно. До больницы около получаса езды. Я уже подумала, что поездка будет очень неловкой, но Мерседес вдруг вытащила телефон и стала полностью меня игнорировать. Когда Джеймс, наконец, припарковался, я посмотрела на сестру Сантьяго, в это время болтавшую с кем-то и разглядывающую ногти. Джеймс вышел и раскрыл перед нами дверцу. – У тебя пятнадцать минут, – бросила Мерседес, когда я вылезла. – Что?