— Это пикап моего… В общем, отца Нагмы, — мрачно сообщила Анахита. — Если за столько лет он не наторговал на новый, — проницательно сказал я, — бизнес у него идёт не очень. Пикап большой, с двойной кабиной и здоровенным кузовом, скорее, небольшой полноприводный грузовичок тонны на полторы. Вид у него, и правда, весьма потасканный. Но меня интересует не он, и не открытая шестиколёсная платформа, на которой гордо возвышается в окружении киберов Креон. Мне интереснее, кто едет следом на трёх внедорожниках. Уж больно у переднего стиль знакомый — пафосный, блестящий, тонированный в ноль драндулет на вычурных дисках. Знаю я одного любителя таких машин. На картинке с общим планом мелькнула всадница — Калидия верхом на Багхе перемахнула стену. Киса помчалась длинными прыжками к автомобилям, я посмотрел на часы — ну что же, надеюсь, пяти минут им хватит. Вряд ли они станут тратить время на обнимашки. — Берана, следи за периметром, — сказал я. — Пойду встречать гостей. * * * — Док, что с тобой? — А с тобой, Зме? Змеямба выглядит как на картинке Нагмы из отжатого у меня скетчбука. Ей и тридцати не дашь. — Простите, некий Док не приходится ли вам внуком? — спросил почти всерьёз Слон. — Докище, ты что с собой сотворил? Слон тоже слегка помолодел и вообще держится огурцом, но не так, как Змеямба. Будь у меня дочь, годилась бы ей в матери. — Так сложилось, Слон, — отмахиваюсь я. — Боюсь, к строевой я больше не годен. А сам смотрю, как с платформы невозмутимо спускается Креон — всё так же в оболочке. Я глянул на часы — карете пора бы превратиться в тыкву, но нет, Калидия тоже при владетельском параде. Правда, вид у неё, несмотря на оболочку, какой-то… Невесёлый, что ли. Спрыгнула с Багхи, молча пошла в здание, на отца даже не оглянулась. Неужели за пять минут посраться успели? Эти могут. Та ещё семейка. — Ты… Здесь? — послышалось за спиной. — Я думал… — Ты думал, что меня забили камнями, за то, что я ношу ребёнка, да? Этого ты хотел? Радикальный такой аборт, раз на обычный я не согласилась? Я его сразу узнал — Нагма талантливая художница. Разве что в жизни её папаша выглядит ещё более потасканным и никчёмным. Человек-лузер. — Обломись, Петя, мы выжили. Я и моя дочь. А ты можешь убираться туда, откуда пришёл. Торговать говном по задворкам! — Меня наняли провести машины… — жалобно заблеял он. — Я не знал… Мне стало неловко слушать чужой скандал, и я пригласил Слона со Змеямбой пройти внутрь. Зме пошла, Слон остался. — Надо приглядеть за разгрузкой, — сказал он. — Молодёжь такая бестолковая! Из машин выпрыгивают люди с оружием, все сплошь молодые-незнакомые. Споро выгружают из грузовичка-пикапа характерные ящики со знакомыми маркировками. Кажется, к нам прибыло нечто вроде той самой кавалерии-на-помощь. * * * — Да, ты прав, — сказала Змеямба, — Слон выделил мне ихора. — Теперь ты вечно юная богиня Мультиверсума? — Нет, что ты, — засмеялась она. Я уже и забыл, как хорошо она смеялась в молодости. — Креон выделил нам одну дозу за всё про всё. Слон, я думаю, рассчитывал отжать остальное, но обстоятельства были против. Там, куда мы ушли, у владетеля серьёзные силы, а нас осталось всего ничего. Не в нашу пользу расклад, не залупишься. Пришлось Слону сдуть хобот и сделать вид, что он за честную оплату. Так что ихор разошёлся микродозами — большую часть просто продали, чтобы расплатиться. — Расплатиться за что? — удивился я. — Команда почти вся легла, Док. Их долю и компенсацию пришлось выплатить указанным в контракте наследникам. Я знаю, ты Слону не сильно доверяешь, но, надо сказать, он повёл себя правильно — лично принёс соболезнования, отдал всё до копейки, полностью оплатил лечение раненых, купил крутейшие киберпротезы инвалидам, выдал по капле ихора тем, кто был совсем плох, и медицина не вытаскивала. На остаток закупили снарягу и наняли пополнение. — Он же в отставку хотел? — Не с голой же жопой, — улыбнулась Зме. — Не заработал он себе на пенсию, как рассчитывал. Пришлось отложить. В общем, в результате осталось ихора хрен да ни хрена. И две трети он отдал мне: «Ты, говорит, девочка, тебе нужнее. А я ещё заработаю». — Нифига себе. Не ожидал от Слона. — Ты к нему пристрастен, Док. Бывает, его заносит, но, в целом, он нормальный. — Или он увидел куш побольше. Змеямба не особо меня убедила. — Может быть, и так. Креон обещал быть щедрым, если мы продолжим с ним работать. В это мне верилось охотнее — Слону нужна полная доза, и он достаточно продуманный, чтобы поступиться меньшим ради большего. Лояльность ветеранов того стоила. Впрочем, я ему не судья. — Если бы мы знали, что с тобой такое, — вздохнула она, — я бы половину своей дозы тебе оставила. Но мы были уверены, что ты погиб. Там никто не выжил. — Забей, Зме. Зато ты роскошно выглядишь. Совсем как раньше, аж не верится. — Правда? — она покрутилась передо мной. — Я красивая? — Не кокетничай, знаешь же, что да. Ладно, скажу вслух: «Ты ослепительно хороша, Зме!» Оно того стоило. — Это тело всё ещё в твоём распоряжении, Докушка. — Ты мне теперь во внучки годишься. — Преувеличиваешь! В поздние дочки может быть. Мог же ты обзавестись дочерью лет в сорок? Я не против поиграть в инцест, если тебя это возбуждает… — Боюсь, Зме, даже твоё несравненное искусство здесь бессильно. — Так плохо? — посерьёзнела она. — Увы. Я старик, и талант мой сгорел. — Дай угадаю… Ты снова вытащил кого-то с того света? Небось, ту надменную дурочку, Креоновскую дочь? — Ты всегда была догадлива, Змейса. — Господи, ну зачем? Да на неё даже родному папаше насрать в кустах! Он за всё время про неё даже не вспомнил — «помер Максим, да и хер с ним». Оболочку жалел, да — она какая-то особенная, не как у всех. А сама дочка… Короче, на премию не рассчитывай. — Зме, я не спросил цену. Увидел, что могу, и сделал. — Да знаю я, — досадливо отмахнулась она. — Я тебя хорошо знаю, Док, лучше, чем ты сам, наверное. Ты никогда цену не спрашиваешь, потому жизнь свою в говно не ставишь, в этом-то и проблема. И это не комплимент, не думай. Знаешь, мне ведь Слон всё рассказал. Мы ж думали, что ты помер, и все секреты кончились. Я узнала цену своей жизни, Док. И это хуёвая цена. Зря ты не посмотрел ценник. — Прости, Змейса. — Простила. Я же не знаю, как было до, не помню сына. Решила — если ты всё-таки выжил, заставлю заделать мне нового. Раз уж я опять молодуха. И на дочку не соглашусь — будешь пробовать, пока сын не получится! Ладно, не пугайся, шучу. Хотя была и такая мысль, правда. — Увы, с этим ты опоздала. — Да вижу, — покачала она головой сочувственно. — И каково быть старым, Док? Я-то теперь нескоро узнаю. — Как будто постоянно болен. Чувствуешь в себе все органы, как пособие в анатомичке. Любое действие требует специального усилия. В общем, представляешь себе марш-бросок в полной выкладке на десяточку-полторы? — Давно мы так не развлекались, — засмеялась Змеямба, — но припоминаю. — И вот, когда ты добежала и рухнула, не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, даже автомат с плеча стянуть сил нет, тебе говорят: «Подъём, боец, надо ещё пятёрку пробежать, враг догоняет!» — Какой ужас, — всплеснула руками она. — Так вот, когда ты всё-таки заставишь себя подняться, то примерно почувствуешь, каково встать утром с кровати старику. Старость — это усталость, которая никогда не проходит. А смерть — самая окончательная усталость. — Звучит говённо, Док. — «Лив фаст, дай янг», — процитировал я. — Дедушка Док, дедушка Док! — ворвалась в комнату Нагма. — Дедушка Док? — вопросительно подняла брови Змеямба. — Как многого я о тебе не знаю, оказывается…