— Долгая история, Зме. Что случилось, егоза? — Здравствуйте, — девочка увидела Змеямбу и вспомнила про вежливость. — Я вас знаю, я вас рисовала. Похоже ведь вышло, дедушка Док? — Очень, глазастик. Так где пожар? — Он говорит, что он мой папа! — возмущённо заявила Нагма. — Он не может быть моим папой! Я не хочу такого папу! А мама говорит: «билохически». Не хочу «билохически»! Он противный и пахнет плохо! А сам обниматься лезет! А я его пнула! И убежала! — Сильно пнула? — деловито спросила Зме. — Не очень. — Надо тренироваться, — серьёзно сказала Змеямба. — Напомни потом, научу. Точный пинок — лучший друг девушки. — Я же его вижу, я его тоже рисовала, — пояснила она Змейсе. — Он трусливый и врёт. Ничего я ему не нужна, он хочет, чтобы меня не было, а сам приотворяется. Он хочет маму забрать, чтобы она ему помогала, потому что у него без неё жопа, а я чтобы куда-нибудь делась! Простите за «жопу», это не я, это он так думает! И ещё другие слова думает, когда на маму смотрит, но я не буду их говорить. Я не хочу, чтобы он с мамой то, что он думает, и папу такого не хочу! — Какая интересная девчушка, — прокомментировала Змеямба задумчиво. — И много ты всякого «видишь»? — Иногда, — кивнула Нагма, — Аллах смотрит моими глазами, когда я рисую. Особенно, если дедушка Док помогает. Но и без него тоже. Вот, я вас рисовала и теперь вижу. — И что же ты видишь, милое дитя? — вкрадчиво спросила Зме. Нагма посмотрела на неё, потом на меня, потом опять на неё… — Вы не хотите, чтобы я это сказала, — покачала она головой. — Вам будет неловко. — Ладно, не говори, — быстро согласилась Змеямба. — Это не важно. Так что там за проблема с папой, который не папа? Папа-непапа сидит в гостиной. Перед ним стоит стакан и бутылка, видно, что он себе не раз уже подливал, и что пить одному ему привычно. Мы вошли тихо и услышали конец разговора: — Нагма! Ты даже назвала её Нагма! Почему не нормальным человеческим именем, Анна? — Я не Анна, я Анахита! — Эти дикарские имена! Ты программируешь ребёнка на то, чтобы она всю жизнь доила коз, как ты! — Ты! Ты обрёк нас на эту жизнь, бросив здесь! — Аня, я виноват, — заговорил он тоном проникновенным и страстным. — Я не отрицаю! Но ты не знаешь всех обстоятельств! Я хотел вернуться, я пытался вернуться, но случилось ужасное, ты себе не представляешь, что мне пришлось пережить! — Он врёт, — сказала мрачно Нагма. — Не слушай его, мама. — Доченька, ты ещё мала… — начал он. — Никакая я тебе не доченька. А ты бросил маму, потому что у тебя появилась другая женщина, богатая, ты думал, что она даст тебе деньги на торговлю. — Девочка, что ты такое говоришь! — возмутился этот коммерсант. — Это всё неправда, Аня! — Правда, — подтвердила Нагма, — её ещё звали смешно, как ягоду. Малиной. — Милена? Так это была Милена? — голос Анахиты прозвучал тихо, но с такой интонацией, что неказистый нетрезвый мужичонка за столом моментально сбледнул с лица. — Что ты! Я бы никогда… — забормотал он, с ужасом глядя, как женщина кладёт руку на рукоять пчака, которым разделывала баранину для плова. Анахита дюжину лет выживала в кыштаке. Одна, с ребёнком, заставив бояться себя толпу исламских фундаменталистов. Если дойдёт до рукопашной, я на этого дятла и юбилейный рубль не поставлю. — А Малина эта денег ему так и не дала, — сказала громко Нагма. — Выгнала и всё. Говно ты, сказала, дурак и пьяница. Не нужен мне такой папа, мам. Обойдусь. Лучше иблисовым выблядком буду, как раньше. — И кому из этих двоих ты приходишься папашей? — шепнула мне на ухо Змеямба. — А, «дедушка Док»? — Не подъёбывай, Зме, — так же тихо ответил я. — Это просто ребёнок. — Ох, как не просто это ребёнок! — сказала она загадочно. — Не надо, Аня! — взвизгнул «билохический». Анахита с горящими от ярости глазами идёт к нему с ножом, он пытается отползти от неё на тяжёлом стуле, но только скребёт ногами по полу. — Но-но, гражданочка! — моментально срисовал обстановку вошедший в гостиную Слон. Голос у него громкий и внушительный, заставляет прислушиваться. — Этот мелкий поц у нас на контракте. Пока контракт не закрыт — он нам нужен. Знаете, как непросто было найти проводника, который знает сюда дорогу? Отработает аванс — отрезайте у него, что хотите, я его для такой прекрасной дамы с удовольствием подержу. Но сейчас — извините, он наш с потрохами. Анахита с досадой бросила нож на пол, тот звякнул и отлетел в сторону. Сплюнула, окатила торговца презрительным взглядом, подхватила Нагму за локоть и вышла. В гневе она чудо как хороша, оказывается. — Как зовут эту энергичную девушку? — спросил Слон в пространство. — Анахита, — сказал я. — И такую мамзель ты бросил тут с ребёнком, Петя? — укоризненно покачал он головой, обращаясь к торговцу. — Тоже мне, сокровище… — буркнул тот, нервно звякнув пустым стаканом. — Козопаска немытая. Да ещё с прицепом! Я её из этой забытой Аллахом овечьей задницы в Мультиверсум вывел, а она ножом! И вообще, ещё неизвестно, от кого эта шалава нагуляла свою спиногрызину! — Чёрт, — сказал я с чувством, тряся рукой. — Ебучий остеопороз! Кажется, я сломал вторую пястную. Старость, блин, не радость. — Эка ты его, Докище! — Слон с интересом рассматривает улетевшего в нокаут торговца. — Извини, Слоняра, я знаю, что контракт и всё такое… — Говно вопрос, дружище, можешь ещё и по яйцам его пнуть, — великодушно разрешил командир. — Вижу, есть за что. Толку от него, между нами, чуть. Достал своим нытьём и бухает постоянно. Говно человек. Я обдумал идею насчёт яиц, но решил, что пока он в нокауте, не интересно. Вот придёт в себя — вернусь к этой мысли. — Пойду поищу аптечку, — покрутил я правой кистью. Опухает прямо на глазах. Зря я без тактических перчаток-то. — Провожу тебя, — сказал Слон решительно. — Помогу забинтовать, а то правую неудобно. Глава 12. Аллах смотрит твоими глазами — Слушай, у меня тут вопрос внезапный возник, — сказал Слон в коридоре, дружески приобняв меня за плечи, — у тебя с этой… — Анахитой? — Да, с ней. Никаких там шур-мур? — Понравилась? — Очень, — признался он. — Но товарищу дорогу не перейду, не по-пацански. — Слон, посмотри на меня. Какие шуры-муры? Мне, сука, только фасон белых тапочек выбрать осталось. — Серьёзно, Докище? Ты правда такой старый пень? Я думал, может, просто так выглядишь. — Нет, я выгляжу ровно так, как себя чувствую. — Херово ты, должно быть, себя чувствуешь, — сказал Слон, посмотрев на меня внимательно. — Физически мне лет семьдесят пять. И никаких скидок. И никаких талантов. Я не шучу, Слон — я просто старик, который еле ноги таскает и нихрена не видит вблизи без очков, которых у меня, кстати, нет. — Куча разных очков валяется в остатках товара у того мудня, — махнул рукой Слон, — он такой жадный, что ничего не выбрасывает. — Хорошая новость! — воодушевился я. — Сейчас, руку замотаю, и пойду, пороюсь. Достала эта пресбиопия, сил нет. Но тебе ведь что-то ещё надо? Кроме разрешения хоботом помахать? — Да, Докище. Мне нужен ты. — Нахрена, Слон? Я не шучу и не кокетничаю — мой талант ушёл, а в бою меня можно разве что мишенью выставить. Чтобы враг патроны зря потратил.