Поставив себе в памяти столько зарубок, что по ним можно было бы на Эверест вскарабкаться, я дождался, когда шагоход скроется из поля зрения, вернулся к пожарной лестнице и спустился по ней. Снова активировал брелок, «доставая из кармана» фазоцикл, сел на него и поехал к базе, теперь уже не поддаваясь искушению притопить. Притоплю — и опять вылечу на какое-нибудь диво дивное, страшно страшное. А если не вылечу, то легко могу просто влететь передним колесом в какую-нибудь яму и разложиться по асфальту даже несмотря на продвинутый круиз-контроль — на большой скорости ему может просто не хватить мощности, чтобы справиться с резким рывком. Чем ближе становилась база, тем больше появлялось на улице разбитых машин и зараженных. На самом деле, их все равно было намного меньше, чем было в первые дни, но это и не было удивительно — большинство из них, кто был на улицах, разбрелись по округе, скрылись в подъездах, магазинах, проулках. Кого-то уже убили, конечно. Но и тех, кто остался, хватало для того, чтобы держать ухо востро и заранее прокладывать себе маршрут, движение по которому минимизировало бы контакты с голубыми гнилушками. И все равно я достал Лизу и зажал ее обратным хватом в левой руке, держа руль буквально тремя пальцами — пришлось пару раз махнуть, приделывая очередного не в меру шустрого зараженного второго уровня. Их было непривычно много — я только убил троих, а еще парочка мелькнула где-то на границе поля зрения, но это тоже не очень удивляет — как-никак новая фаза Основания, все дела. «Мир будет меняться, будьте к этому готовы», как гласило одно из примечаний. Еще одной причиной, почему я не торопился на обратном пути, было то, что возвращался я другой дорогой и потому вовсю крутил головой по сторонам, запоминая, что вокруг меня, и как это можно использовать. В основном, конечно, мимо тянулись разнообразные магазины одежды, из разбитых витрин которых вываливались разобранные на части манекены, одетые в разноцветные тряпки, но попадались и полезные тоже. Нашелся строительный, намного ближе, считай, чем тот, из которого я тогда тащил цемент, нашелся зоомагазин, в который я даже заскочил и быстро схватил самый большой мешок кошачьего корма, который попался на глаза — чтобы настиному коту больше не приходилось лопать тушенку или консервированную рыбу, что вряд ли пошло бы ему на пользу, даром что коту тоже повезло стать системным… Или не повезло? Интересный, кстати, вопрос — а кот почему получил системные плюшки? Он же явно не относится к разумным существам, и даже если и использует свои навыки, то скорее по наитию, на инстинктах, нежели целенаправленно. Единственное объяснение, которое приходит на ум — это потому, что он стал питомцем, «пэтом» системного человека, то есть, Насти. Если бы не это, то со временем его бы просто разорвали на куски зомби, или, что вероятнее, он бы просто умер в своей клетке-переноске от голода и жажды. Кстати, насчет голода и жажды… У нас же сегодня как-никак праздник, мы же клан организовали. А вечером еще и «резиденцию» себе поставим, и всякие прочие плюшки. Это дело же нужно как-то отметить, не так ли? Определенно, так. Поэтому я покосился на вывеску магазина, мимо которого в данный момент проезжал, и остановил фазоцикл возле него. «Мясной король» гласила вывеска, и, надеюсь, в сокровищнице этого короля было то, что мне нужно. Конечно, системные коробки исправно снабжали нас и мясом тоже, причем свежим в том числе… Но того, что мне было нужно сейчас, они не предоставляли. Спрятав фазоцикл в брелок, я уже походя прикончил зомби первого уровня, который застрял в открытой двери и только и мог что тянуть ко мне руки, и вошел внутрь. Само собой, в магазине было пусто, даже ни одного зараженного. Все, что здесь было — это несколько стеклянных холодильных витрин с разнообразным мясом, в которое были воткнуты бумажные ценники. Одна из витрин была разбита, не функционировала и мясо в ней уже ощутимо воняло. Остальные исправно светились и холодили, но, конечно, брать из них мясо я бы не стал тоже. Да и нет тут того, что мне нужно. За прилавком стоял вертикальный холодильник, показывающий на табло «-6», и я, недолго думая, открыл его и задумчиво обозрел висящие передо мной на веревках свиные окорока и целые куриные тушки. Здесь тоже нет того, что мне нужно. Но в таких магазинах наверняка же есть морозильная камера побольше. Тут вон полуфабрикаты в витринах лежат, всякие там котлеты и кармашки формата «только пожарь» — наверняка их где-то должны хранить. Поэтому, недолго думая, я шагнул за занавеску, собранную из тонких пластиковых полосок, и оказался в… как оно там называется? Обвалочный цех, вроде бы. Короче, помещение, каждый квадратный сантиметр которого был облачен в кафельную плитку, а из материалов интерьера доминировала сталь. Стальные разделочные столы, стальные раковины мойки, стальные ножи, лежащие на разделочных досках, к счастью, хотя бы не стальных… На некоторых ножах, которые явно утренняя смена магазина в день пришествия Основания уже успела применить по делу, запеклась давняя кровь… А на одном из них даже не запеклась — так и блестела, будто свежая… Стоп, что? Глава 17 Весь мой разухабистый настрой как ветром сдуло. Если на ноже свежая кровь, или, вернее сказать, мясной сок, то, значит, кто-то им недавно пользовался. А если эти пятна настолько свежие, что не успели свернуться не то что на доске, на которой лежал нож, но даже и на самом ноже, где их площадь была в десяток раз меньше, то, значит, этот кто-то пользовался этим ножом совсем недавно. Буквально две минуты назад. А значит, этот кто-то где-то рядом. И сам по себе тот факт, что этот кто-то пользовался ножом для того, чтобы резать мясо, уже говорил о том, что этот кто-то — разумен. А с разумными существами в мире, на который наступало Основание, ситуация довольно непростая — практически все они тем или иным образом пытаются меня убить. По-хорошему было бы уйти отсюда, но, во-первых, негоже оставлять у себя в тылу неведомую опасность, которая может атаковать, едва только я повернусь спиной, а во-вторых, я так и не нашел то, что мне нужно. На мгновение я даже задумался, а не достать ли мне дробовик в пару к Лизе, которую я держал в руке еще с того момента, как только припарковался возле магазина и приделал зараженного. Подумал — и так и не стал доставать, внимательно оглядевшись и уделив особенное внимание проходу, ведущему дальше, в глубину помещений магазина. Здесь, в обвалочном цехе, уже было довольно тесно, а что там дальше, в глубине магазина, и вовсе не представить. Но, если включить логику и вспомнить, как любят всякие коммерсанты использовать любой квадратный сантиметр свободного пространства, легко было бы предположить, что там внутри вообще не развернуться, тем более с помповой дурой больше метра в длину. Поэтому я решил обойтись Лизой. Пальцами развернул ее клинком вниз, переложил в правую руку, а левую выставил перед собой, чтобы, если не смогу увидеть противника, то хотя бы нащупать его, и ударить вслепую, и двинулся дальше вглубь магазина. Отодвинул занавесь, точно такую же, какая отделяла торговый зал от обвалочного цеха, и оказался в коротком и узком коридоре. Справа хорошо виднелись двери холодильных камер — точно таких же, какие были на нашей базе, слева — сплошная стена, буквально через двадцать метров изгибающаяся под прямым углом и превращающаяся в поворот. Не сводя взгляда с этого поворота, я подошел к первой морозилке и дернул за ручку. Она послушно подалась, я потянул дверь на себя, открыл ее и быстрым взглядом окинул внутренности. Внутри никого не было, если не считать несколько целых туш, висящих на крюках, и совершенно неопределимое количество уже разделанного мяса. По крайней мере, никого живого тут не было точно. А если бы и было, то в такой температуре (а в морозилке было минус десять) точно долго не смог бы просидеть. Закрыв дверь, я проверил и плюсовую камеру тоже, и в ней было все то же самое, только чуть менее хорошо сохранившееся. Главное — что там тоже не было никого живого и тем более опасного для меня. Получается, единственным местом, где мог скрываться неведомый мясоед, оставался только тот самый поворот, к которому я уже приблизился вплотную. И раздавшийся за поворотом тихий, едва слышный, шорох, только утвердил меня в моих подозрениях. Сменив нож на дробовик, я по широкой дуге досмотрел угол, но все, что за ним обнаружилось — это еще одна дверь. Наполовину открытая, она вела в какой-то небольшой офис, судя по тому интерьеру, что можно было ухватить взглядом через небольшую щель — компьютер, принтер, офисное кресло, лежащее на полу… И блестящий свежий красный след от маленькой ладошки на белой пластиковой дверной ручке. Я подошел вплотную к двери, распахнул ее ногой и ввалился в офис. Крутнулся вокруг своей оси, едва не задевая дробовиком стены, чуть не споткнулся об еще один стол, заваленный бумагами, бросил под него короткий взгляд и наконец нашел то, что искал. Вернее, «кого» искал. Под столом, сжавшись в маленький испуганный комок, и стреляя из-за коленок огромными желтыми глазищами, сидела самая натуральная кошкодевочка из аниме! Из копны длинных каштановых волос у нее торчали огромные меховые уши, сейчас сложенные вдоль головы, а желтые глаза непривычного разреза, практически круглого, имели самый натуральный вертикальный зрачок. На этом странности найденного существа не заканчивались, а только лишь начинались. Вся она (а это была именно самка, если, конечно, в их биологическим виде два пола, а не один или например восемь), была покрыта белыми тонкими линиями, складывающимися в какие-то рисунки, причем непонятно было — это татуировки или это так от природы у нее, для какой-нибудь там мимикрии. А вот вертикальные полосы на лице, от линии роста волос и до носа, у нее точно были для мимикрии. То ли они по какой-то причине не избавились от них в процессе эволюции, то ли — чем черт не шутит! — все еще активно пользовались таким странным атавизмом. Впрочем, если эта кошкодевочка на самом деле представитель какого-нибудь туземного племени, вроде тех, что на Земле до сих пор охотятся с копьями, то тогда ничего удивительного — для нее все это будет только в плюс. Кстати, это объяснило бы заодно и маленький красный камешек, то ли наклеенный на лоб, то ли вживленный прямо в кожу — туземцы любят такие украшения. А еще логичнее это объяснило бы то, что кошкодевочка попала к Основанию — просто за ее племя, затерянное где-нибудь в непроходимых джунглях, субъекты принялись в последнюю очередь. В том, что это милое испуганное существо тоже является субъектом Основания у меня не было ни малейшего сомнения — «ревизия» ее игнорировала. И этого было вполне достаточно, чтобы делать выводы, даже несмотря на то, что у девушки не наблюдалось никакого оружия или снаряжения Основания. Да что там — у нее вообще ничего не наблюдалось! На ней даже из одежды-то было только что-то вроде короткой юбки из меха, даже скорее, просто куска шкуры, повязанного поверх бедер, и узкой полоски какой-то ткани, перетягивающей грудь. Даже на ногах у нее не было никакой обуви, даже обмоток каких-то или портянок. И все же это был субъект Основания. Даже несмотря на отсутствие оружия и брони, даже несмотря на свой милый внешний вид, она оставалась одной из тех, кто ответственен за все то, что сейчас происходит с планетой. В конце концов, она может просто банально наткнуться на нашу базу и передать остальным ее местонахождение, что было бы очень и очень нехорошо. Как бы мило и неопасно она ни выглядела, если оставить ее в живых, я могу горько об этом пожалеть. Она — враг. Поэтому с тяжелым сердцем я поднял опущенный было дробовик и направил его на кошкодевочку. Глаза ее расширились еще больше, так, что, казалось, заняли половину лица, а потом она уткнулась носом в колени, пряча взгляд, отгородилась от меня тонкими полосатыми ручками, в одной из которых был зажат злополучный кусок сырого мяса, и тонко прокричала: * * * Меня словно током прошибло. Все волосы на теле будто бы встали дыбом, а палец, который уже наполовину выбрал слабину спускового крючка, парализовало против моей воли. Ведь я ее понял. Может, не до конца, может, один звук из ее крика по-прежнему остался для меня невоспроизводимой и невоспримаемой абракадаброй… Но я ее понял! Я понял, что она мне сказала! Или я сам решил, что понял? Может, я сам ищу оправдания для себя, чтобы не стрелять? Я слегка прикусил губу изнутри, чтобы чувство боли вернуло меня в реальность, и сквозь сжатые зубы процедил: — Повтори? * * * Значит, мне не показалось. Значит, я ничего себе не додумал. Я и правда ее понимаю. Если сперва все можно было списать на случайное совпадение звуков и мое желание это совпадение заметить, то теперь очевидное отрицать — глупо. — Ты меня понимаешь? — уточнил я, не спеша, тем не менее, опускать дробовик. * * * — кошкодевочка быстро и мелко захлопала в ладошки, даже не обращая внимания на то, что шлепает по куску мяса. — Не но — Знаешь, кто я? — уточнил я. — Нет! — испуганно ответила девушка, перестав хлопать. — А кто — Я один из тех, на кого вы напали. — ответил я.