– Наигралась в Бога? – зло бросил он. – Довольна? – Саш, я… – но меня никто не услышал, мужчина уже вылетел из дома, распахнув дверь. Холодный январский ветер тут же закинул пригоршню снега на порог. Молча подошла, закрыла. Вернулась к сестре. Таня всхлипнула и посмотрела на меня. – Чего это он? – Ничего. Не важно. Потом разберусь. Снова обняла её. Так спокойней. Обоим, да и важнее любого выяснения отношений. Естественно, остаток дня не задался. Кусок в горло никому не лез. Дениске рассказали отредактированную версию событий. После чего мы собрались, и парень нас отвез домой. Набрала еще раз номер. Гудки длинные, однообразные, монотонные. Понятно. Названивать больше нет смысла. Меня однозначно игнорируют. «Саш, давай поговорим», – написала смс. Отправила. Тишина. Долгая, звенящая, колючая. Трын-дын. «Нам больше не о чем разговаривать», – ответ режет по живому. Я отчетливо слышу, как рвутся в моей душе нити связей. «Ты всё не так понял», – глупая, до неприличия банальная фраза. Словно тебя застукали с любовником, и ты пытаешься оправдаться… Трын-дын. «Хватит! Ты знала обо всём еще год назад! Не ты ли говорила о двух жизнях? Одну уже, твоими стараниями, не вернуть. Ко второй так же безалаберно отнесешься? Все разговоры с тобой только через следственный отдел. Прощай». «Саша! – судорожно пишу в ответ. – Вторая жизнь – твоя!» Но сообщение уже не доставлено. Адресат заблокировал номер. Вот так простым нажатием пары кнопок. Как мало надо, чтоб вычеркнуть человека из жизни. Повертела в руках ставший ненужным телефон. Черный, потухший экран был отражением моей души. Эмоции схлопнулись. Два года отношений и – меня бросили по смс. «Это любовь, которую ты заслужила», – мерзко изрек внутренний голос. Два года эмоций, переживаний, надежд, и меня даже не захотели выслушать. Что ж, закономерный результат, если задуматься. Что это за пара, где сплошные тайны и недомолвки? Саша, конечно, не дурак, всё замечал, видел, но выводы сделал типичные для человека своей профессии. Потёрла лицо ладонями. Ладно. Переживу. Не сейчас и не сразу. Но это не первый подобный случай. Справлюсь. Любая боль проходит. Надо просто закрыться, закупориться и жить дальше, собирая из льдинок слово «вечность» …Загрузить себя работой, заглушить мысли музыкой. Не думать, не чувствовать, не знать, не искать. Вычеркнуть. Желательно ещё и не плакать. Но слезы лишь вода, смывающая с сердца боль. Так что пусть, всё равно от них никуда не денешься. Утром в аэропорту я постоянно оглядывалась, искала глазами, ждала. – Алис, всё будет хорошо, – прошептала Таня, – вы помиритесь, не переживай так. – Вряд ли, – покачала я головой. – У всего есть своя цена. Моя такая. Как можно быть с человеком, который всё время что-то скрывает, недоговаривает, умалчивает? Никак. Да и врать всю жизнь я не смогла бы: рано или поздно открылась, и мы бы опять пришли к сегодняшнему варианту. Нет, уж лучше раньше, чем позже. Таня молча покачала головой, никак не комментируя мой монолог. Потом подумала и все же не удержалась: – Ну и дурак! Вдруг возле стойки регистрации меня прошила острая боль от правого плеча до левой лодыжки. Стиснула зубы, чтобы не закричать, и согнулась пополам. К горлу поступила тошнота, чувство ужаса и безысходности накрыло лавиной. Ладони вспотели, а в ушах зазвенело. – Что с тобой? – мама подлетела моментально. Тяжело дыша и утирая холодный пот с лица, медленно разогнулась. Знать бы еще самой, что это было. – Ничего, – процедила, стараясь не делать резких движений. – Ты же знаешь, как я летать «люблю», вот и скрутил спазм на нервной почве. Дальнейшие рассуждения на этот счет были прерваны подошедшей очередью. Подала документы, сдала багаж, получила билеты и в какой-то момент поняла, что уже не жду, так как точно знаю: не придёт. Александр Лушер После услышанного возникло ощущение, словно лопнул туго натянутый трос. В ушах стоял грохот от падения десятка плит. С трудом запомнил, как выскочил из дома и сел в машину. Внутри всё клокотало. Смесь злости, горечи, желчной досады образовала стальные скобы, стянувшие все внутренности в тугой узел. Пришел в себя уже во дворе собственного дома. Руки, лежащие на руле, тряслись. Вцепился в баранку намертво. Сверху положил голову. Алиса знала, что убьют человека, знала и ничего не предприняла. Знала и продолжала жить, смеяться, заниматься своими суперважными делами. Это какой уровень цинизма должен быть у человека? А я, дурак, в очередной раз поверил женщине. Надо было вытрясти из неё всю душу и не успокаиваться до получения нужной информации. Нет же, решил, что молодая, впечатлительная, образно выразилась. Как бы ни так! Всё, что я видел за эти годы, говорило, нет, кричало об Алисе как холодной, расчетливой женщине с отменным актерским талантом… и совершенно неясными конечными целями. Понятно только одно: меня в очередной раз предали. А я так и не разобрался, для чего был нужен. Собственно, что игры подходят к концу, и я уже не вписываюсь в Алисин мирок, было ясно, когда она собралась в Японию. А как красиво притворялась нежным цветком! Хорошо, что я так до конца ей и не поверил. Сейчас куда больнее было бы. Хотя…Надо было уже тогда задуматься, когда я увидел, что она вдруг стала общаться с Майоровым. Парень был ей глубоко противен, ровно пока она не распознала в нём золотого гуся. А я, идиот, ревновал. Уже эта циничная смена вектора должна была натолкнуть на определенные мысли, но нет. Правильно говорят, что мозг у мужчины выключается рядом с женщиной, которая нравится. Оторвал себя от сидения. Ничего страшного, пережил один раз предательство, переживу и второй. Только крепче стану…и умнее…надеюсь. Зашел в квартиру. Гадство, всё в доме напоминает о ней. От чашек до спальни. Это с Катериной было хорошо, собрал её вещи и выставил за дверь, а после поменял съемную квартиру. А тут? Обои сдирать? В очередной раз охарактеризовал себя массой лестных слов. Вот, что, собственно, убиваться из-за девушки? Я сам принял решение. Никакой Алисы. Слишком много недосказанности, лжи, недоверия, слишком уж она странная, непонятная, закрытая, самоуверенная. Стоп! Не о том думаю. Убийство. Она знала заранее. И не сообщила. Соответственно, может оказаться соучастником. Твою ж мать, Алиса! Я же просил не ставить меня перед выбором между долгом и тобой! Взял в руки телефон. Пропущенные, и все от неё. Хорошо, что не услышал. Последнее, что сейчас хочется, так это разговаривать с этой …женщиной. Прочитав смски, только сильнее разозлился. Поговорить она хочет. У нее больше года было на разговоры. Но всё это время она знала и покрывала преступника. Плюнул и заблокировал её телефон. Пусть катит в свою Японию. Так даже проще. Так, теперь надо успокоиться и начать думать конструктивно. Дело в следствии, но какого района? Кого дёрнуть? Опять Игоря? Так ему объяснять придётся, что и как. Хотя любому другому тоже. Позвонил. – Что тебе не отдыхается, Сашка, в последний новогодний выходной? – недовольно пробурчал Харлей после моих приветствий и стандартных вопросов про здоровье. – Да вот хочу узнать, у кого из следователей дело по Игнату Асмоловскому. Игорь витиевато выругался. – …На тебя-то как вышли? Через отца? – Нет. С чего вдруг? – искренне удивился реакции. – Просто сестра моей девушки – одногруппница убитой студентки. Им ничего не сообщают. Дети волнуются, переживают. Вот и решил узнать, насколько там всё закручено. – Конечно, не сообщают, – недовольно проскрипел опер. – Ведь единственный подозреваемый – одногруппник убитой, да еще и сынок главного архитектора города. Золотая молодёжь, чтоб её. Ты представляешь, как нас трясут? Хвост накрутили всем операм, чтоб мы, не дай бог, ни с кем в сговор не вступили. Чувствую, будет показательная порка с актёрами из столицы. – Ладно тебе жаловаться, – прервал я друга, – дело ты ведешь что ли? – Нет, слава Дизелю. Иначе бы я послал тебя куда подальше, а не трепался тут. – Ну, ты в курсе? Хотя бы в общих чертах, что там? – Да ничего. Обычная бытовуха на фоне ревности и алкогольных вливаний. Еще и скрыть хотел, все новогодние праздники выносил. Сейчас показания на месте давать должен. Тебе оно надо? А девчонкам твоим? Молодой ты ещё, дурной, и работа у тебя не пыльная. Вот и маешься дурью. Отдыхай. И отключился. Я ничего не понял. Вообще. Какая бытовуха на фоне ревности? Что вообще происходит? При чем здесь тогда Таня и Алиса? В прошлом ноябре последняя совсем ничего не должна была знать ни об Игнате, ни о его девушке. И тем более, о спонтанном убийстве. Что за…? Ведь я четко слышал, как Таня сказала, что Алиса знала и предупредила сестру держаться от парня подальше. Как такое может быть?.. Размышления прервал звонок. – Алло. – Привет, Саш, как погуляли? – радостно спросила мама. – Замечательно, – даже не старался скрыть сарказм. Все равно рано или поздно узнает. – Ну, что ты дергаешься? Ничего с твоей Алисой за полгода не станет. Это даже хорошо, что вы сейчас немного вдалеке побудете друг от друга. Проверите, есть ли чувства или одни гормоны бушуют, – по-своему интерпретировала мое настроение родительница. Разговаривать на этот счет не хотелось, поэтому ограничился коротким: – Да. Мам, что хотела? – А, – вернулась она к основной причине своего звонка, – ты же завтра поедешь Алису провожать? Во сколько она улетает? – В девять, – ответил на последний из двух вопросов. – А в восемь утра Юля прилетает. Сможешь встретить? – Смогу, а у папы что произошло? – Хондроз у него у него произошёл. Ни согнуться, ни разогнуться не может. – Ясно. Встречу.