Естественно, моё настроение не укрылось от Александра. Он долго молчал, но однажды вечером, когда мы сидели наедине и пили чай, не выдержал и спросил: – Он тебе нравился? – Что, прости? – я не сразу поняла, о чём речь. – Майоров тебе нравился? – еще раз повторил Саша. Я задумалась, анализируя ответ. Да, пожалуй, нравился. Давным-давно – как мужчина, сейчас просто как человек. В этом была моя ошибка. На такие вопросы надо отвечать сразу и отрицательно, а после всё долго отрицать, как Мальчиш-Кибальчиш, и уж точно не раздумьями заниматься. Саша нахмурился, поджал губы. Так, пришло время решать этот вопрос, пока он не превратился в проблему. Подперла щёку кулаком, внимательно рассматривая мужчину. Что не так? В чем корень проблем? В моём поведении или его отношении? Как повести беседу? Спросишь напрямую, пробурчит что-то невнятное в ответ, и всё. – Саш, я себя неправильно и вызывающе веду? – Решила сразу зайти с козырей. Молчание в ответ. Плохо. Просто отвратительно. – Саша, поговори со мной, пожалуйста, я же вижу, что ты рассержен. Что не так? – Ты не ответила на мой вопрос, – процедил он, отворачиваясь к окну. – На какой вопрос? – подвисла я. – Про Майорова что ли? Да, он мне нравится, как друг, как партнер, как человек, в конце концов. – А два года назад он тебя раздражал… – Да, но люди меняются. Мы нашли общие точки. – Я заметил. Чёрт! Не так и не туда. Ощущение песка, убегающего сквозь пальцы. – Давай не будем о нём, уехал и уехал. Давай о нас, – тихо попросила, глядя, как застывают, каменеют черты лица. Надо идти навстречу, договариваться, принимать, понимать, слышать и делать, раз я уже для себя решила, что хочу, чтоб этот человек был рядом. Саша хмыкнул. – Вокруг тебя всё время кто-то ошивается. Мне это очень не нравится. Кивнула. И снова спросила: – Я дала повод для ревности? Тишина. Продолжает смотреть в окно. Встала со своего места, пересела к нему на колени. Положила руки по обе стороны лица. Повернула его голову обратно. – Я дала повод для ревности? – Нет, – процедил сквозь зубы. – Слушай тогда внимательно, Александр Лушер! – прошипела в ответ. – Если я решу, что нашим отношениям пришел конец, я скажу об этом прямо и глядя тебе в глаза. Понял? Не смей принижать себя ревностью и оскорблять меня недоверием! Ответом на мою вспышку гнева был поцелуй, жесткий, страстный, даже агрессивный. Кто б мне объяснил, что там, в душе, творится?! Третий семестр подходил к концу. К письменным работам прибавились практические. Одним из таких заданий стало изготовление эскиза, а после и самого горшка по мотивам древнерусской керамики. Найти археологический образец и нарисовать было несложно, а вот замесить глину и выработать изделие на гончарном круге – очень тяжело. – Я леплю из пластилина, – вспоминала детскую песенку, пытаясь превратить жертву абстракционизма в древнерусский горшок. – Кукол, клоунов, собак, – бортик никак не хотел отгибаться под нужным углом. – Если кукла выйдет плохо, назову её «Дурёха» – колесо остановилось, и я придирчиво осмотрела изделие. – Если клоун выйдет плохо, назову его «Дурак»[37]! – оценила результат своей работы. В мастерскую вошла куратор. – О, Алиса, я Вас как раз ищу. Вы закончили? – Да на сегодня. Дальше сушить и в печь! – Сняла специальной струной горшок и поставила к остальным. – Как вы относитесь к семестру в Японии? – без предисловий ошарашила меня вопросом. Я пожала плечами: хорошо, в общем, отношусь, а в остальном думать надо. – Положительно. – Это замечательно! У нас в следующем семестре обмен планируется с Японским институтом народных промыслов. Десять студентов с каждой стороны. Ректор сказал отобрать самых перспективных… – она немного замялась, – из тех, кто финансовую сторону потянет. – А что, обучение платное? Сколько? – Решила уточнить сразу денежную сторону вопроса. – Нет, расходы по учебе и проживанию в общежитии институт берёт на себя, но всё остальное за счёт студента, да и депозит для получения визы в пятьдесят тысяч внести необходимо. Вот я и пытаюсь набрать из бюджетников, кто сможет. Записывать вас? – Записывайте предварительно, а дальше нужно документы посмотреть да с родителями посоветоваться. – Хорошо, только не затягивайте, ответ мне нужен до конца недели. Вечером я поговорила с родителями. Те были не против. Они не совсем понимали, как я буду учиться, не зная языка, но меня это совсем не беспокоило. Все обучение ведется на английском, а в остальном прорвемся. Деньги у меня тоже были. Правда, я планировала купить на них квартиру, но думаю, что если постараться, то хватит и на новостройку, и на ремонт внутри. А потом приеду и буду решать: жить или продать и вложиться во что-то перспективное. Из представленных вариантов мне понравился один дом. Обратил он на себя внимание тем, что я его не помнила в своём параллельном будущем. Точнее, не так. На месте этой многоэтажки через десять лет начнёт строительство один бедолага, который, из-за череды кризисов и неудач, заморозит стройку и попадет под новый закон об уголовной ответственности. А тут красота! На две трети дом готов. Одни окна моей будущей квартиры смотрят на реку, другие – на парк. Три комнаты, кухня с выходом на крышу нижнего яруса. Общей квадратуры – хоть в футбол играй! Тем не менее, я придирчиво изучила проектную документацию: что, как, зачем и почему. Мне понравилось то, с какой точностью, даже педантичностью, выполнены документы. Начали рыть котлован в августе и через год планируют сдать. Недурно для такой махины. На объекте порядок и слаженность действий, как в швейцарских часах. Внутри стены ровные, пролеты под нормальным углом. Корейцы чистые, прорабы с планшетами и лазерными уровнями. Всё гудит и безостановочно двигается, словно в муравейнике. Конечно, правильно и разумно было бы купить готовую квартирку в спальном районе, сделать там простой ремонт и сдать. Но окончательное «за» в моем решении приобрести новостройку была подпись под проектом: «Директор по строительству: К.А. Литвин». Глупо, сентиментально, по-женски, но я хотела именно эту квартиру, этот дом. Заключила договор долевого участия. А после выдала маме генеральную доверенность. Мало ли какие вопросы решать придется в мое отсутствие. Свой домик сдала Тамаре Павловне за символичную сумму, чтоб не прекращалась тема с мастер-классами. Оформление визы, страховки, депозита, решение учебных вопросов с институтом по поводу сдачи сессии – всё это заняло скорее время, чем силы. А вот разговор с Александром дался тяжело. Уже в который раз я чувствовала, что качели ушли в сторону охлаждения наших отношений. Саша искренне считал, что я таким образом его оставляю. Пыталась объяснить ему про личный рост, перспективы, важность всего этого для меня, но видела, как он закрывается. Сказать по правде, если бы у нас с отношениями была бы полная ясность, наверное, и не поехала никуда. А может, если бы всё было бы хорошо, то Александр спокойней отнесся. А так. Он вслух говорил, что, мол, да, хорошо, замечательно. Но я физически ощущала, что он отдаляется. Может, и правда говорят про испытание расстоянием. Когда люди далеко, им становится ясно, есть ли тот внутренний магнит, который тянет ко второй половине, где бы ты ни находился, или нет. К новогодним праздникам я подвела все имеющиеся дела к завершению. Сдала заранее сессию, получила от преподавателей темы курсовых и практических работ на следующий семестр, привела в порядок мастерскую. Одиннадцатого января мы собрались вчетвером отметить мой отъезд. Во дворе дома поставили мангал и жарили аппетитно пахнущую баранину. Волкодав носился по участку, разбрасывая лапами снег. Я смотрела на рубиновые угольки, Таня СМСилась, Дениска с Сашей возились с шашлыком, периодически о чем-то переговариваясь. Вдруг краем глаза заметила, как Таня замерла. Она сначала долго смотрела в телефон, потом вся посерела, лишь карие глаза, наполненные ужасом, впились мне в лицо. – Надо поговорить, – тихо, безжизненно произнесла она. – Что-то случилось? – Да. Мы встали и пошли в дом. Там молча Таня протянула мне телефон. «Иру убили. Игната задержали. Меня сегодня допрашивали», – лаконично сообщало смс. Я прочитала ещё раз и ещё. Жуткое сообщение от этого не исчезло, не поменяло своего содержания и не приобрело нового смысла. – Наша староста написала, – хрипло выдавила из себя Таня. – Что это значит? – спросила я скорее Вселенную, чем сестру. – А я думала, ты мне об этом расскажешь, – подавленно ответила она. – Ты знаешь фамилию парня, о котором меня предупреждала? – Конечно, знаю! – Против воли волосы на затылке встали дыбом. – Асмоловский. – Значит он… Только произошло всё не так, как ты предупреждала. Он оказался моим одногруппником. Но стал встречаться с Ирой. А теперь она мертва. Как так?! С Таниным вскриком и последовавшей истерикой я осознала весь ужас ситуации. Щупальца вероятностей исказились, вывернулись и нашли-таки свою жертву. Игнат. Тот самый Игнат, что измывался над Таней, убил девушку! Там, в моем мире, несчастная, скорее всего, жива. Наверное, замужем, растит детей и даже не представляет, что здесь, по чьей-то дикой прихоти, не дожила до совершеннолетия. Мороз пробрал до костей. – Таня! На её месте могла быть ты! – Ужас от произнесенных слов сковал ледяным панцирем душу. Стало иррационально страшно. Так бывает, когда понимаешь, какая беда только что прошла мимо тебя. – Ты знала, – прошептала сестра, – знала, потому предупредила меня держаться от этого чудовища подальше. В результате погибла ни в чем не повинная девушка. Да, погибла. И Великий Охотник, мне теперь придётся с этим жить! Но повторись все сначала, я бы ни за что не промолчала. Даже зная, что Таня, в итоге, оказалась сильнее этой несчастной девушки и смогла сдерживать этого монстра столько лет, а после и вовсе сбежать. Нет, я бы всё равно не отдала сестру на растерзание этому чудовищу, пусть и цена сделки – моя душа. Это ужасно, подло, чудовищно, но, если стоит вопрос: ты, твои близкие или посторонние люди – я выберу семью. Но слава Небу, что в момент принятия решения я не знала всех последствий! – Таня, ты тоже ни в чём не повинная девушка, и как бы ужасна ни была ситуация, я рада, что оплакиваю не тебя! Я обняла рыдающую сестру и подняла глаза. В дверном проёме стоял Александр. Цепкий, хищный взгляд, на лице играли желваки. В это мгновенье он был по-настоящему страшен. Что услышал из нашего разговора и, главное, какие выводы успел сделать?