– Но подозревали. – Подозревал. – Откуда? – От верблюда! – рявкнул Артёмов, а я его даже отдергивать не стал. – Четыре! Четыре теракта с начала года! В метро, в торговых центрах, в аэропортах. Понятно, столица гудит, как улей. Всё проверяют, перепроверяют на сто раз. А какая цель терроризма? Запугать. А что может быть страшнее, если каждый будет знать, что он в опасности? Везде: в глубинке ли живет или в столице? Понятно вам? – Ясно. – В общем то допрос можно было заканчивать. Артёмов не знал точно о теракте, но с большой долей вероятности его предполагал. С Нового года он дважды провел внеплановые проверки, поставив все и вся на уши, отладил дисциплину среди сотрудников милиции аэропорта, и был готов в случае чего действовать. Может у него есть «старые знакомые» из южных республик, которые о чем-то вскользь намекнули, а он не отмахнулся, прислушался. В любом случае капитан чист. Написав протокол дополнительного допроса свидетеля, мы распрощались. Но когда Артёмов уже был у двери, черт меня дернул спросить: – А вы не знаете кто такая Тардис? Опер даже не повернулся. – Нет. Всего доброго. Сегодня вечером все же добрался до дома. Сунул в машинку стираться рубашки. Помылся и заснул. Показалось только коснулся подушки и уже новый день. Тем не менее голова была ясная. И вспоминая прошлые дни, с досадой осознал, что заработался. Вместо того, чтобы раскручивать направление со спекулянтом, сопоставлять его показания с показаниями работника авиакомпании, поменявшего билет одной из террористок на более ранний рейс, и разбираться с тем, как хим. реактивы оказались на борту самолета и в туалетах аэропорта, я вцепился в фото Алисы и вопрос, что она там делала. Ну делала и делала. Встречала кого-то или провожала, а может билеты покупала. Ну не дурак ли? Чуть позже, за чашкой утреннего кофе, решил позвонить. Три дня нормально не общались. Обидется, и будет права. Пока я теории заговора в ее лице обдумывал, она мне обеды носила. Блин, даже из домашних никто не додумался. Рассердился на себя, и набрал номер. Гудков через шесть-семь, в трубке буркнуло недовольное: – Да? Посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь. Ой. – Разбудил? – Понятно, что да, но мне сей час было просто необходимо услышать ее голос, понять, что все мои подозрения смешны и беспочвены. Вот уже самому любопытно, когда я научусь ей доверять? Понятное дело, что после Катиных выкрутасов еще не скоро, но все же? – Саш, ты можешь мне звонить в любое время дня и ночи, и я буду тебе рада. Тем более уже…почти восемь. Ты как? Домой хоть попал? – Да, все нормально. Работы еще не початый край, но все что можно было сделать «по горячим следам» сделали. Дальше частности. Ты как сама? Как твой экзамен? Я из-за этого дурдома даже не поинтересовался. – Нормально, сегодня результаты должны вывесить. Математика была. Знаний моих хватило на сорок минут, уровень А и В решила весь, в уровне С только первый пример. На четыре должна наскрести. Завтра выпускной, придешь? – Ни чего себе ты быстрая, – не дал себя заговорить, – Вам на экзамен, сколько, три часа дают? Что потом делала? – Я постарался, чтобы мой вопрос прозвучал праздно. – В аэропорт метнулась, пока было время. Родители предложили в качестве подарка путевку к морю, вот я и узнавала куда и почем слетать можно. Заодно и перекусила там. А то утром так и не позавтракала. – Задорно отчиталась она, а у меня упал камень с души. Так и несформированные до конца подозрения (да и в чем собственно?), рассеялись как утренний туман. – Все с тобой понятно, значит на море без меня собралась? – попенял я подруге, а сам подумал, что может махнуть на все: на работу, на запланированную покупку квартиры и уехать с Алисой на неделю к морю. Эх мечты, мечты. – Да, ну нафиг эти путевки! Ты новости видел?! Хотя какие новости?! Ты же в линейной. У тебя там реалити-шоу полным ходом должно идти! – девушка на мгновенье замолчала, а потом с тревогой в голосе спросила: – Подожди, так ты поэтому три дня на работе ночевал? – Да, – коротко ответил я, – Но на выпускной постараюсь заскочить. – Буду ждать. На работе свежий и побритый я разбирал дело. Перекупщика Армена Арутяна допросили с пристрастием, пробили по всем базам, но выяснить его связь с террористами пока не удалось. По предварительной версии, он действительно «Проста хатэл помочь дэвушкам улэтэть дамой». Работник авиакомпании то же просто хотел заработать. Шутка ли тысяча рублей, всего лишь за то, что поменяет купленный билет на более раннюю дату. Да он постоянно так делал, если количество посадочных мест на борту позволяло. Н-да. Итого один заработал тысячу рублей, второй четыре. Не много, если подумать, за жизни девяноста человек. По химическим веществам, что нашли в самолетах, предположили, что их пронес работник клининговой службы под видом моющего средства. Нашли, кто был в смене утром двадцать второго. Подозрение сразу упало на уборщицу Марьям Сираджидин. Она была в команде чистки двух злополучных самолетов. Пробили по камерам. В семь восемнадцать и в семь двадцать шесть заходила в туалеты аэропорта, которые позже посетят террористки. Цепочка сошлась. Однако опергруппа, направленная по ее адресу прописки вернулась ни с чем. В так называемой «резиновой квартире» проживала бабушка – божий одуванчик, и было зарегистрировано еще почти две тысячи «постояльцев». Уборщицу объявили в федеральный розыск, но найдут и (да и в каком виде) не факт. Ближе к обеду позвонил прокурор. Сказал зайти. Беседа, в общем порадовала. Сначала потребовал отчитаться. Вот, как чувствовал, и с утра все сводить сел. После отчета и пары уточняющих вопросов, распорядился дело сформировать и подготовить для передачи в столицу. Дальше этим вопросом центральное управление заниматься будет. «Только ты оформи Александр, все прилично, что б мне за наш отдел перед начальством краснеть не пришлось». Пообещал все сделать по лучшему разряду. После еще немного поговорили на счет инцидента. Как я понял то, что у нас получилось взять смертниц живьем, редчайший случай. Почти уникальный. А дамочки не простые оказались. Одна из них была любовницей Басаева. И раз ее подобным способом устранить хотели, значит знала много и лишнего. Женщину уже забрали к себе ФСБшники. Я ушел, и следующие сутки занимался передачей дел москвичам. * * * 22.06.2004 г. Алиса Беляева День не задался с самого начала. Накануне ночью я не смогла уснуть. Думала, переживала. Подставляла. Перед рассветом провалилась в вязкую дрёму. А в семь тридцать пришлось вставать. Экзамен начинался в девять. Не выспавшаяся, разбитая поплелась в душ, приводить себя в порядок. Помыла голову, нанесла маску для волос и начала водные процедуры. Минут через пятнадцать стала смывать голову и с ужасом осознала, что с волос льется фиолетовая вода! Я перепутала бутылки и вместо своей маски втерла мамину, оттеночную, для тонирования желтых прядей. Просушив волосы, со страхом взглянула в зеркало, опасаясь увидеть там Мальвину с фиолетовыми шевелюрой. Отражение заставило непроизвольно вздрогнуть. Нет, волосы не были сиреневыми. Они переливались платиной, серебром, ртутью. Это бы даже было красиво, если бы не мои серые глаза, а так выглядело жутко. Эдакий демон смерти из японского анимэ. Уткнулась лбом в стенку. Времени на то, чтобы смывать (да и смоется ли) не было. Уложила этот ужас и пошла на кухню. Мутило. Ложку творога, пришлось удерживать в желудке усилием воли и дыхательным упражнением. Живот свело судорогой. Налила и поставила греться молоко. Может оно зайдет. Совсем на голодный желудок идти на экзамен не хотелось…А еще аэропорт… На мое счастье, родители пару дней назад, завели разговор о подарке на окончание школы, и сами предложили поездку к морю. Я согласилась посетить аэропорт после экзаменов, и узнать стоимость билетов на различные рейсы. Попив молока, я стала одеваться в приготовленный заранее бежевый брючный костюм. Но стоило одежде соприкоснуться с кожей, как я вся начала чесаться. Потерпев минут пять, я буквально содрала его с себя. В составе было небольшое количество синтетики и, видимо, на нервной почве, она мне устроила контактную аллергию. Уже совершенно расстроенная полезла в аптечку за противоалергенным. Немного подумала, и достала успокоительное. Из тех, что действует сразу и на несколько часов. Выпила, и пошла искать новую одежду. Из имеющихся вариантов выбрала черное платье, в котором была на последнем звонке. Я с него уже спорола воротник и манжеты, и теперь оно выглядело строгим, элегантным и пустым. Порылась в своих украшениях, и нашла серебряную подвеску в виде летящих навстречу друг другу воронов. Хугин и Мунин, вспомнились их имена. Мыслящий и помнящий, что ж, для экзамена самое то. Перед началом ЕГЭ, получила порцию шуток от одноклассников на тему того, что я поседела, уча математику, и вопросов на тему того, где я в таком платье прячу шпоры. Сам экзамен прошел штатно. Уровень «А» я решила устно, ставя галочки напротив правильного ответа, «В» то же не вызвал особых затруднений, но уже пришлось использовать черновик, в «С» был пример, который состоял из формул и красиво свернулся в конце. Мне такие очень нравились. В них больше логики, чем алгебры. Остальное я решать не стала. Где-то прописала порядок действий, где-то теорему, в основе которой заложен верный ответ. Сдала листы, и под удивленными взглядами одноклассников вышла из кабинета. Выдаивать из времени крохи знаний, не стала. Меня ждал аэропорт. Прибыв на место, я поняла, что приехала сильно заранее. Еще даже регистрация на злополучные рейсы не началась. Поэтому неспеша направилась за небольшую стойку, где находился представитель фирмы, продававший путёвки и билеты. Сидела я у нее минут тридцать, честно расспрашивая про возможные туры. Слушала в пол уха, мысли были далеко. Но вопросы задавала разные и много. В результате, нагруженная стопкой рекламных буклетов и распечаток направилась в местное кафе. Есть хотелось настолько, что уже начало подташнивать, а перед глазами плясали огоньки. Когда я последний раз принимала нормально пищу? Вчера утром? Совсем не хорошо. Я взяла стакан сока и бутерброд, и села так, чтобы хорошо было видно стойки регистрации. Сначала, я заметила, как женщина в длиннополой юбке и платке подходит к малоприметному низкому черноволосому мужчине, они о чем-то беседуют и идут к регистрационной стойке. Потом, там она получила посадочный билет и поднялась на эскалаторе на верх. Вот оно началось. Я не произвольно сжалась. Если бы я не знала подробности произошедшего, то и не обратила бы на всё это действо внимание. Как же страшно. Но за шахидкой следила не только я. Стоило женщине скрыться из виду, как два милиционера тихо и профессионально скрутили и увели представителя авиакомпании и черноволосого мужика. Меньше десяти секунд. Никто даже понять ничего не успел. Аэропорт продолжал жить своей жизнью. Через пару минут в здание вошли родители Николая и свидетель со свадьбы. Кажется, я от удивления даже привстала со своего места. До меня только сейчас дошло, что вот этот здоровенный светловолосый медведь и есть Константин. Но что он тут, черт возьми делает, и где Коля? От напряжения я вцепилась в стакан, он не выдержал такого к себе отношения и лопнул. Я в ужасе перевела взгляд со стойки регистрации, где Костя достаточно громко что-то пытался донести до родителей, на свою руку. Стакан осколками осыпался на стол, пол и колени. Из руки резво бежала струйка крови. – Сколько я вам должна за бой? – Ошалело спросила у официантки, убиравшей соседний столик. – Какой бой!? У тебя вся рука в крови! Тебе в медпункт надо! – всплеснула руками женщина. Я как во сне, поднялась, и пошла в сторону медпункта. Руку, из которой капала кровь сжала в кулак, это причиняло боль и позволяло думать. На пути были стойки регистрации. Шаг. Еще один. Я остановилась возле семьи Коли, вслушиваясь в заходящий на третий круг конфликт. Вдруг меня заметили. Внимательные голубые глаза впились мне в лицо. – Ты не должен сегодня лететь! – глухо произнесла я. Мужчина ошарашено отступил на шаг назад. У него сделался такой вид, словно он призрака увидел. Но все же совладав с собой сглотнул и произнес: – Я не лечу. Кивнула, посмотрела по сторонам. Коли так и не где не было. Голова неимоверно кружилась. Вот будет весело, если я прям здесь в обморок завалюсь. – Где брат? – Дома. Он не летит. Снова кивнула. Хорошо, только не понятно. – А кто летит? – Родители, – обреченно выдохнул мужчина. Я повернулась в сторону свёкров. Те смотрели на меня глазами – блюдцами. – Вы летите? Зачем? Молчание. Недоумение. Страх. – Путевки же, – наконец произнесла женщина. – По двадцать две тысячи за штуку, – усмехнулась я, – Это цена вашей жизни? Меня начало вести в сторону, разжала руку, ладонь тут же наполнилась кровью. Надо уходить. Не хочу привлекать внимание, и так уже столпились любопытствующие и смотрят на нас. Развернулась и пошла к выходу. – Вас проводить? – Константин, совладал с собой, и сделал шаг ко мне. – Меня нет. – Ответила я не останавливаясь. * * *