Другая Красная мать тепло улыбается, крепко прижимая к себе своего маленького мальчика. – Конечно, сэр. Это «сэр» все еще так мне непривычно. Хотя это моя лодка и моя команда, и я честно работаю на своей реке, я никогда к этому не привыкну. Так странно слышать такое обращение от двух взрослых женщин. Даже если это правда. Даже если я этого заслуживаю. Отойдя от пары, я прохожу мимо принцессы. Она все еще сидит, развалившись на скамейке, и занимает больше места, чем следовало бы. Серебряная поднимает подбородок, окидывая меня изучающим взглядом. И от мыслей о неадекватности или недостойности не остается и следа. Если и есть кто-то, кто не заслуживает моего уважения, так это Серебряные. Я напрягаюсь под ее пристальным взглядом, и вся моя сердечность исчезает. – Когда обед, Эш? – спрашивает она, лениво постукивая рукой по скамейке. Другой рукой она прикрывает глаза от палящего летнего солнца. «Эш». Красная девочка ощеривается раньше, чем это успеваю сделать я, и перегибается через одну из своих матерей. – Он капитан, мисс, – говорит она дрожащим голосом. Даже не представляю, какой храбростью нужно обладать, чтобы в принципе заговорить с Серебряным, не говоря уже о том, чтобы его поправлять. Когда-нибудь она станет прекрасным килевым капитаном. Мать быстро успокаивает ее, возвращая на место. Я немного сдвигаюсь, скрывая ребенка из поля зрения Серебряной своим телом, на случай, если она обидится. Но она не двигается, ее внимание полностью сосредоточено на мне. – Мы едим на закате, – спокойно говорю я ей. Она кривит губы. – Обеда не будет? На скамейке одна из Красных матерей медленно переминается с ноги на ногу, скрывая из поля зрения свой рюкзак. Конечно же, у них хватило ума запастись провизией для путешествия. – Когда я сказал «мы», я имел в виду свою команду, – говорю я Серебряной. Каждое мое слово острое как нож. – Ты не взяла с собой еду? Она продолжает стучать по палубе, но не сжимает руку. Я чувствую тяжесть пистолета на своем бедре. Вряд ли отчаявшаяся Серебряная, покидающая свою родину, нападет на нас из-за еды, но сохранять бдительность будет не лишним. Серебряные не привыкли к отказам и плохо переносят трудности. Она морщится, показывая белые ровные зубы. Слишком идеальные, чтобы быть естественными. Должно быть, она выбила их и отрастила новые у целителя кожи. – Конечно, моя ставка покрывает плату за питание. – Это не входило в первоначальные условия сделки. Но если хочешь, можешь заплатить за еду, – говорю я. Она платила за скорость, тишину и отсутствие вопросов. Не за еду. И, несмотря на то, сколько денег она отдала, я могу торговаться. А она – нет. – Это хороший вариант. Она не отрываясь смотрит мне в глаза, но одна из ее рук касается кошелька с монетами, висящего у нее на поясе. Она взвешивает оставшееся золото, прислушивается к тонкому звону металла. Там не несущественная сумма. Но все равно она не решается заплатить, даже чтобы прокормить себя. Принцесса экономит деньги. На будущее. На случай, если столкнется с чем-то похуже. Готов поспорить на весь груз в моем трюме, что Ворота – не конечная точка ее путешествия. Как и когда она только вступила на мою палубу, я заинтригован. Выражение ее лица меняется, теперь оно не выражает совершенно никаких эмоций. Она фыркает, и у меня возникает ощущение, что меня прогоняют, как придворного или слугу. Один из ее пальцев дергается, как будто вспоминая желание отмахнуться от бесполезного Красного. – Причалите где-нибудь на этом участке Огайюса? – спрашивает она, поворачивая голову, чтобы осмотреть сторону реки под владением Свободных земель, тот, на котором у Озёрного края и Серебряных королей нет власти. Лесные массивы погружаются во тьму даже в лучах утреннего солнца. Ее вопрос и интерес озадачили меня лишь на секунду. «Принцесса Лириса отправится на охоту, чтобы добыть себе еду». Я снова изучаю ее, теперь, когда на ней больше нет того пальто. Ее одежда сшита так же хорошо, как и ее ботинки. Она одета в темно-синюю форму. Никаких драгоценностей, никаких украшений. Нет оружия, так что дичь она будет добывать при помощи своих способностей. Я знаю, что благородные Серебряные воины обучены воевать так же, как и солдаты, обучены сражаться друг с другом ради спорта и гордости. И мысль о том, что на моей лодке есть настолько сильный их представитель, сильно меня беспокоит. Но не настолько, чтобы отказаться от ее денег. Или перестань враждовать с ней. Я делаю шаг назад, резко ухмыляясь. Ее глаза сужаются. – На причал встаем послезавтра, – говорю я. Одна из ее рук метнулась вниз, и между ее пальцами блеснула золотая монета. Я ловко ловлю ее, наслаждаясь собственным триумфом и ее плохо скрытым презрением. – Очень рад видеть вас на борту, принцесса, – бросаю я через плечо, уходя. Закат окрашивает реку в кроваво-красный цвет, каждая тень под лучами заходящего солнца становится все длиннее, пока мы не начинаем пересекать тьму. На носу лодки Джилл следит за плывущими по течению бревнами и высматривает дрейфующие песчаные отмели. С берега до нас доносится пение сверчков и кваканье лягушек на мелководье. На Огайюсе наступила ночь, тихая и спокойная, а легкое течение уносит нас все дальше на юго-восток. Надеюсь, что когда придет мой час, мое время, я умру в такую ночь, как эта. Когда Большой Иан раздает ужин, я ожидаю, что Серебряная будет возражать против качества нашей еды. Она не ужасна, но наши продукты определенно не соответствуют стандартам, к которым привыкла принцесса. Но она молча берет то, что ей дают, а затем спокойно ест в одиночестве на своей скамейке. Есть соленое вяленое мясо и твердое печенье, кажется, так же легко, как лучшие десерты в Пьемонте. Остальные собираются на палубе, раскладывая еду на ящиках или прямо на палубе. Двое детей, Мелли и ее старший брат, которого, как я узнал, зовут Саймон, уже наелись и спят, прижавшись к своим матерям. Родители, которых звали Дарья и Джем, разделили свои припасы поровну, прежде чем предложить немного нам. Риетт отмахивается от них раньше всех остальных и широко улыбается им, демонстрируя щербатые зубы. В мягком электрическом свете лодки она выглядит измученной, ее шрамы становятся более заметны. Она на десять лет старше меня, но на реке ее можно считать новичком. Едва ли год провела на моей палубе. Она родилась в Свободных землях, и ее растили, не прививая ей преданность какому-либо королю. Так же, как и мне, и Хэллоу. У нас, Красных Свободных земель, все по-другому. – Долгая дорога? – ласково спрашивает Риетт у женщин, указывая печеньем на их детей. Смуглая женщина, Джем, с черными, как порох, волосами и глазами, кивает. – Да, – говорит она, одной рукой рассеянно перебирая кудри Мелли. – Но Мелли и Саймон прошли через это как настоящие воины. Потребовалось много времени, чтобы добраться до Спорной территории. «Спорная территория». Так нас называют жители Земель королей. Как будто Серебряные должны сражаться за нас и мы – не отдельная страна, свободная от их правления. – Мы держим путь из Археона. Перед моим мысленным взором разворачивается карта. Археон находится в сотнях миль отсюда. Я откусываю кусок вяленого мяса и говорю: – Вы служанки. – Были ими, – отвечает Джем. – Когда мятежники устроили нападение на короля во время его свадьбы, началась суматоха. Было легко ускользнуть, сбежать из дворца и выбраться из города. Новости быстро разносятся по реке. Мы слышали о короле Норты и его злополучной свадьбе. Это произошло месяц назад. Король выжил, но, очевидно, Алая гвардия и Монфор нанесли Серебряным весьма чувствительный удар. С тех пор, как мы слышали, все стало только хуже: в Норте началась гражданская война, Алая гвардия устроила в стране мятеж, Монфор неумолимо продвигается на восток. Новости обо всех этих событиях, в конце концов, текут вниз по реке, уносимые течением военного времени. Из-за пределов нашего круга раздается голос. – Ты служила Мэйвену? – спрашивает принцесса. Она пристально смотрит на Джем, ее лицо непроницаемо в слабом свете киля. Джем не дрогнула под ее пристальным взглядом. Она сжимает челюсти. – Дарья работала на кухнях. Я была горничной у одной леди. Мы мало контактировали с королем. Серебряная даже бровью не повела. Она, казалось, совершенно забыла о еде. – То есть ты служила его жене? Принцессе Озёрного края? – У нее были собственные слуги из ее страны, – Джем пожимает плечами. – Однако я была служанкой королевы, и в отсутствие королевы служила пленнице. Не напрямую, конечно, – Красным было запрещено к ней приближаться, – но я уносила ее постельное белье, приносила еду и тому подобное. Большой Иан смахивает крошки печенья со своей короткой бороды и проводит руками по своим скрещенным ногам. – Пленнице? – озадаченно спрашивает он. Голос принцессы суров. – Ты говоришь о Мэре Бэрроу. Недоумение Большого Иана становится только сильнее. Он смотрит на Риетт, ожидая объяснений. – Кто она? Она громко вздыхает, закатывая на него глаза. – Девушка из Алой гвардии. – Ах да, – отвечает большой Иан. – Та, которая сбежала с тем принцем. Риетт снова испускает раздраженный вздох. – Нет, идиот. Та, у которой есть способности. Молнии. Та, что похожа на Серебряных, но не Серебряная. Как ты мог о ней забыть? Большой Иан просто пожимает своими массивными плечами. – Не знаю. Красная, которая сбежала с принцем, – это звучало более интересно. – Это один и тот же человек, – ворчу я, заставляя их обоих замолчать.