– У твоей дочки стальные яйца. – БАРАБАНЩИК – – Из-за моей дочки погибли наши люди. – ОВЕН – – Эти результаты того стоили. Но ее поведение оставляет желать лучшего. – БАРАБАНЩИК – ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ БЫЛО РАССЕКРЕЧЕНО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, ТОЛЬКО ДЛЯ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА Операция КРАСНАЯ ПАУТИНА, этап 2, день 54. Оперативник: Капитан ОТРЕДАКТИРОВАНО. Кодовое имя: ЯГНЕНОК. Отправлено: Альбанус, НРТ. Получатель: ОВЕН, ОТРЕДАКТИРОВАНО. – СВИСТКИ СТОЛИЧНОЙ ДОЛИНЫ выходят на связь. Удаление в АЛЬБАНУСЕ будет инициировано с помощью принесшего клятву оперативника СВИСТКОВ УИЛЛА. – Тридцать единиц ресурсов изъяты за 2 недели. – ТЕНЬ все еще действует за пределами КОРВИУМА. Разв.: ротация легионов на линии траншей с обнажением нек. участков. ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ. Ненавижу этот вонючий фургон. Фехтовальщик, старый Уилл, зажигает свечу, как будто она может каким-то образом убрать запах. От этого в фургоне становится только жарче, еще более душно, если это вообще возможно. Хотя, если не обращать внимания на вонь, я чувствую себя спокойно. Подпоры – спокойная деревня, здесь особо не о чем волноваться. На самом деле, это родная деревня Шейда. Не то чтобы он много рассказывал о доме, только о своей сестре. Хотя я знаю, что он пишет родным. Я сама «отправила» его последнее письмо, только сегодня утром отнесла его на почту. «Так быстрее, чем полагаться в передаче писем на армию», – сказал он, и он был прав. Он написал его всего две недели назад или около того, а оно уже здесь. Обычно письма Красных доставляются месяц. – Так это как-то связано с новым грузом, который вы отправили моим товарищам на пароме и по суше? В Причальную гавань, да? – Уилл пристально смотрит на меня. Его глаза очень яркие для его возраста. Но за последний месяц его борода, кажется, поредела, и сам он похудел. И все же, когда он наливает себе чай, его руки не дрожат. Я вежливо отклоняю предложение выпить горячего чая в еще более горячем фургоне. «Как он может ходить в одежде с длинными рукавами?» – Что ты слышал? – То и это. Изворотливые до невозможности эти Свистки. – Это правда. Мы начинаем перемещать людей, и сеть Свистков была неотъемлемой частью этой операции. Надеюсь, ты тоже согласишься присоединиться. – С чего это я должен соглашаться? Я что, похож на идиота? – Ну, у тебя хватило глупости присягнуть Алой гвардии. Но если тебе нужны более убедительные аргументы… – Я с усмешкой достаю из кармана пять серебряных тетрархов. Едва они касаются маленького столика, как он хватает их. Они исчезают между его пальцами. – Больше за каждый предмет. И все же он не согласен. Устраивает шоу, как делали другие Свистки, пока мне в конце концов не удалось добиться их согласия. – Ты будешь первым, кто откажется, – говорю я ему с хитрой улыбкой. – И наше партнерство прекратится. Он пренебрежительно машет рукой. – В любом случае, я прекрасно обхожусь без таких, как вы. – Точно? – Моя улыбка становится шире. «Уилл совершенно не умеет блефовать». – Очень хорошо, тогда я пойду и никогда больше не омрачу своим присутствием… твой фургон. Прежде чем я успеваю встать, он встает, чтобы остановить меня. – Кого ты собираешься перемещать? «Вот ты и попался». – Человеческие ресурсы. Людей, которые будут полезны для нашего дела. Пока я смотрю, его яркие глаза темнеют. «Игра света». – И кто это решает? Несмотря на жару, у меня по спине пробегает холодок. Здесь-то обычно и возникает загвоздка. – Мы проводим операции по поиску таких людей по всей стране. Мы оцениваем, выдвигаем наших кандидатов и ждем одобрения. – Полагаю, вы не делаете таких предложений старикам, больным и детям, призванным на военную службу. Бесполезно спасать тех, кто действительно в этом нуждается. – Если у них есть ценные навыки… Уилл сплевывает на пол, его щеки краснеют. Он судорожно глотает свой чай, осушая чашку. Однако жидкость, кажется, успокаивает его. Он ставит пустую чашку на стол и задумчиво подпирает подбородок рукой. – Полагаю, это лучшее, на что мы можем рассчитывать, – говорит он. «Еще одна точка воздействия». – Пока – да. – Очень хорошо. – О, и, скорее всего, здесь это не будет проблемой, но завтра я бы держалась подальше от любых Серебряных. Они будут не в духе. «Завтра». От этой мысли у меня кровь стынет в жилах. Я не знаю, что запланировали полковник и Командование. Знаю только, что завтра я должна выйти на связь – и еще что это будет как-то связано с тем, ради чего стоит размахивать нашим флагом. – Мне нужно что-то об этом знать? – удивляется Уилл с ухмылкой. – Тебе самой вообще хоть что-то известно? Мне приходится засмеяться. – У тебя есть что-нибудь покрепче чая? Он не успевает ответить: кто-то начинает колотить в дверь фургона. Уилл подпрыгивает, чуть не разбивая чашку. Я ловко ловлю ее, но мои глаза прикованы к нему. Я чувствую, как по спине пробегает знакомая дрожь. Мы сидим неподвижно и ждем. А потом я вспоминаю. Офицеры не стучат. – Уилл Свисток! – раздается девичий голос. Уилл чуть не падает от облегчения – и я тоже чувствую, что расслабляюсь. Одной рукой он жестом просит меня пройти за занавеску, разделяющую его фургон на две части. Я делаю, как он сказал, прячусь за несколько секунд до того, как она распахивает дверь. – Мисс Бэрроу! – слышу я голос Уилла. «Тысяча крон, – ругаюсь я себе под нос, возвращаясь в придорожную таверну. – За одного». Почему я назвала такую баснословную сумму – я объяснить не могу. Почему я вообще согласилась встретиться с этой девушкой – с сестрой Шейда, наверняка это была она, – я не знаю тем более. Но пообещать ей помощь? Спасти ее друга – спасти ее – от призыва? Двух подростков, которых я не знаю, воров, которые, скорее всего, убьют своих паромщиков? Но в глубине души я понимаю, почему я это сделала. Я помню того мальчика из Рокасты, которого силой оторвали от матери. То же самое произошло с Шейдом и двумя его старшими братьями – на глазах у девушки, которая умоляла меня сегодня вечером. «Мэра, ее зовут Мэра». Она просила за себя и за еще одного парня, скорее всего, за своего возлюбленного. В ее голосе я слышала и видела так много людей. Ту мать из Рокасты. Рашу, которая остановилась, чтобы посмотреть. Тай, которая погибла так близко от места, откуда хотела сбежать. Кара, Тарри, Шор, Большой Куп. Все они погибли, они рисковали жизнями и заплатили цену, которую, кажется, всегда платит Алая гвардия.