‒ Да. ‒ Паника продолжает наполнять меня, проталкиваясь в разум, но я как-то научилась справляться с этим. Говорить, несмотря на дрожь во всем естестве. ‒ Он сказал, что мне не удастся уклониться от ответов, как только я начну задавать вопросы. ‒ Мне все равно, что там говорит Логан. Он ‒ никто. ‒ Еще ближе. Я чувствую тепло твоего тела, вижу, как мышцы напрягаются под тканью костюма. Твои глаза красные, словно ты не спал даже той малой доли, к которой уже привык. ‒ Он не «никто». Не для меня. Мне важно, что он говорит. ‒ Почему? ‒ Потому что он говорит мне правду, Калеб. ‒ Откуда тебе это знать? ‒ Твоя рука опускается мне на бедро. Я отталкиваю ее с необычайной силой, что шокирует и меня, и тебя. ‒ Нет. Не смей ко мне прикасаться. Я чувствую, как во мне закипает ярость. Гнев. Я злюсь на тебя. На Логана. На все происходящее. ‒ Откуда тебе знать, что он говорит правду? ‒ отвечаешь ты. ‒ Он мог попросту выдумать все это. ‒ Я просто знаю. Я долго над этим размышляла, ‒ говорю я. ‒ Дело в том, что все эти вопросы я могу адресовать и в твой адрес. Как я могу знать наверняка, что все сказанное тобой является правдой? Во что я верила? Кому доверяла? Ты вздыхаешь. ‒ Человеку, который всегда был с тобой рядом. ‒ А почему ты был рядом? Что ты с этого имел? Если не брать в расчет, что у тебя был свободный доступ к десяткам женщин, я бы назвала это лишь действом для легкого секса. Пленницы, если пожелаешь. ‒ Это вовсе не то, кем ты для меня являешься, Икс. ‒ Прекрати называть меня так, ‒ выкрикиваю я. ‒ Я больше не чертова Мадам Икс. ‒ Тогда кто же ты? ‒ Я НЕ ЗНАЮ! ‒ первые два слова я просто воплю, а третье ‒ лишь выкрикиваю. Даже Лен поворачивает голову в мою сторону и смотрит. ‒ Так что же, мне называть тебя «Неизвестная»? ‒ Не издевайся надо мной, Калеб Индиго, ‒ мой голос резок, словно лезвие ножа. ‒ И не собирался. Издевки ‒ не мой стиль. ‒ А каков твой стиль? Сутенерство? Проституция? Кто эти девушки, которые, как они считают, сейчас в безопасности? Они по-прежнему проститутки. Просто, сейчас они работают на тебя, и ты их единственный клиент. Пока ты не продашь их кому-то по самой высокой цене, и они не станут невестами-рабынями. Ты убеждаешь их, что у них есть выбор. А есть ли он у них на самом деле? У Рейчел его нет. Если она опять вернется на улицу, то вновь превратится в шлюху и наркоманку Дикси. Так что сейчас она всего лишь твоя шлюха, а ты ‒ ее наркотик. У нее нет выбора. ‒ Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, позволяя правде срываться из уст. ‒ Она такая же, как я. Ни больше и ни меньше. Мы ‒ твои шлюхи. Мы ‒ твои наркоманы, которые жаждут своей дозы. А ты ‒ наш наркотик, который бежит по венам. ‒ Ты не понимаешь, о чем говоришь, Икс, или Изабель, кем ты там себя возомнила. ‒ Не важно, кто я. И, кстати, Калеб, ‒ я позволяю тишине, глумящейся над нами, зависнуть в воздухе. ‒ Я задам тебе один вопрос, и ты ответишь мне правду, или клянусь, я никогда больше не заговорю с тобой. ‒ Хорошо, ‒ спокойно произносишь ты. ‒ Как ты нашел меня? Вздох. Свидетельство, что ты сдаешься. ‒ Тебе делали микро-пластику. Вживили чип. Я заплатил хирургу, который по крупицам собрал твое лицо, два с половиной миллиона долларов. Это потрясение. Оно настолько велико, что я онемела, я в шоке, и, похоже, от этого в силах сохранить абсолютное спокойствие. ‒ Микро-пластика? Реконструкция лица? ‒ Я касаюсь левой стороны лица, чуть выше уха. ‒ Ты не помнишь? ‒ Ты в недоумении. ‒ Нет. ‒ Я стараюсь вспомнить, но терплю поражение. Я пытаюсь вернуться в прошлое, но дни после операции, после того, как я очнулась, довольно размыты. Помню терапию и Калеба, хирургов и Калеба, медсестер и... Калеба.