Длинные громкие гудки вырывают меня из раздумий. — Да, дорогой? — слышится высокий женский голос. Тот самый. — Марин, напомни, ты во сколько завтра пацанов закинешь? — С утра пораньше, я ж говорила. А что? — У меня гости. — Девушка? — тут же оживляется оппонент. — Да, так что лучше позвони заранее, чтобы снова не спугнуть. — Обычно они убегают задолго до моего прихода, мелкий. Так что я буду даже рада, если хоть одна задержится! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тоже. Ладно, до завтра. Слышала? — это уже мне. Я молчу. Смотрю на себя в зеркало и всё-таки вижу идиотку. Он был прав. Затем медленно перевожу взгляд на изуродованную занавеску и чертыхаюсь. Может, не заметит? С тихим щелчком поворачиваю замок в двери и приоткрываю ее. Темный коридор освещается полоской света, бьющей из-за моей спины. В этом полумраке я сразу натыкаюсь на два сияющих океана синей воды. Рижский стоит у противоположной стены, засунув руки в карманы джинс и наблюдает за мной, как за диким зверем на территории саванны. Сексуальный, дьявол. И невиновный. — Так значит… — Ага. Не женат. Я делаю робкий шаг и оказываюсь лицом к лицу с Лешей. — Гуся — это уменьшительное от Агнии. Ага, Агуся, Гуся… — шепчу я, сцепляя руки в замок и отвожу взгляд. — А я гадал, — тихо говорит он. Мужские пальцы проводят по моей длинной челке и отводят ее назад. Я вздрагивают от этого жеста. Между нами накаленная темнота и сотня вопросов без ответов. Что будет дальше? — Мне нравится твоя новая стрижка. Почему ты сменила цвет? — На работу не брали. — Сразу меня узнала? — Конечно, — выходит хрипло и нервно. — Мстила? — Немного. Он вглядывается в мое лицо, снова проводя пальцами по волосам. — Я искал тебя. Обзванивал агентства, катался на метро, подключил к поискам друга. — И не узнал у себя под носом, — обиженно говорю я. — Ты хорошо замаскировалась, — хмыкает он. — У меня из улик были только синие волосы и татуировка на бедре. Маловато, не находишь? — А лицо? — А ты забыла про свой грим? Я даже не был уверен, настоящего ли цвета твои глаза. Да и не так много времени мы уделили всматриванию друг в друга, согласись. Его голос такой спокойный и вкрадчивый. А меня кидает в жар. Не только от воспоминаний, но и от услышанных слов: он искал меня, все было настоящим, он не женат. Что это значит для нас? Глава 24. Хорошая сваха берет конфетами Агния — Я дура, да? Майя делает такое комичное лицо, что впору засмеяться, но мне отчего-то совсем не смешно. — А кто из нас нет? — вздыхает она, поправляя взлохмаченные волосы. Мы сидим на их кухне в полседьмого утра и встречаем рассвет. На мне — длинная футболка Лёши, на ней, очевидно, Влада. Это была бы идеальная картинка, как две подружки делятся секретами после умопомрачительной ночи, но… все слишком сложно. Этот статус буквально приклеился к моему лбу в тот день, как я зарегилась в ВК. Словно для меня одной он придуман и был. — Гусь, ну чего раньше не сказала? — журит меня подруга. — Ну, не знаю, стыдно, наверное, было, развели меня, как дурочку. То есть, я думала, что развели. А он нет. Искал меня, понимаешь? — Расскажи ещё раз, как вы встретились у него в конторе, и он тебя не узнал, — лыбится она. Хотя не более чем полчаса назад покатывалась с моего детального пересказа событий недельной давности. — Да ну тебя. Теперь-то что делать? Думаешь, с этого может что-то выйти? После того, как я чудила? Май окидывает меня медленным насмешливым взглядом: голые ноги, мужскую футболку, растрепанные волосы. — А ты разве ничего еще не решила? — Ничего не было. Мы просто разговаривали, он уснул, я пришла к тебе. — А почему?.. — снова красноречивый взгляд на растянутую футболку. — Для удобства, — пожимаю плечами. Ладно, было кое-что. Например, красноречивые взгляды, наэлектризованные прикосновения, обещания остаться — от меня и не торопиться — от него. И футболка. Мягкая, пахнущая стиральным порошком и им. Лучшая пижама, хоть было и не уснуть. Ещё разговоры, такие неспешные, почти ленивые, ни о чем и обо всем на свете. А потом он заснул, так и не перейдя сгоряча проведенную мной границу. Что, безусловно, к лучшему. — Леха классный, — как бы невзначай говорит Майя. — Странноватый и чересчур кудрявый, но прикольный. — А мне нравятся его волосы! — непроизвольно вырывается у меня. Май улыбается шире. — Что? — раздражённо спрашиваю я. — Ничего, просто… Не понимаю, о чем тут думать. Он свободен, явно помешан на тебе и красавчик. Ты тоже. И не надо мне сейчас про Стаса твоего втирать! — Я и не собиралась, — опускаю взгляд на голые ступни. Вру, конечно. Все разговоры о мужчинах рано или поздно сводятся к нему, но как тут иначе, когда он был первым, был вторым и был последним? А, нет, уже не последним. Неужели, наконец, разорвала черту? — Гусь, хорошие подруги, наверное, промолчат, но я, как мы знаем, так себе, так что ни в чем себе отказывать не буду: Стас — говно, Леха — конфетка. Не просри. Она протягивает руку и похлопывает меня по коленке. — Ты его даже не знаешь… — Если ты сейчас заступаешься за мудака, который тебе изменял, бросал твою сестру ради тебя, а потом тебя, ради сестры, то мне и знать его не надо, чтоб с уверенностью говорить: говно мужик. А если ты о соседе, который разыскивал тебя по всей столице, стирал свой накачанный орех в метро и берег твой новенький риббок, как белочка припасы на зиму, то мне и знать ничего более не нужно… Она делает многозначительную паузу, выгибая бровь, а затем продолжает: — И пожалуйста. Можешь не благодарить! — расцветает в улыбке. — Так ты с ним меня хотела свести? И на работу поэтому к нему устроила? — Виновна, — хихикает подруга. — Но вы та-а-ак друг другу подходите! Я ещё когда с его балкона к Владу лезла, так подумала! Разве есть кто-то безобиднее картавого мужика? И тут так все совпало, ты без работы, у него вакансия, у нас новоселье. — Хреновая из тебя сводня, Май, — злюсь на нее. — И что это за закос под Розу Сябитову?