— Вы только тему эту не поднимайте, шеф итак сейчас в нестабильном состоянии… — кидаю ему в спину и получаю ответный кивок головы. Ой, да даже если и заикнется, у меня наготове три тысячи отмазок. Телефон на столе оживает, и я подпрыгиваю на месте. Уф, надеюсь, звукоизоляция в ту сторону работает лучше, чем в эту. — Света! — рычит в трубку Рижский. — Агния, — спокойно исправляю я. — Я не досчитался папок на столе. — Принести калькулятор? — Принеси себя, — холодно приказывает босс. Глубоко выдыхаю, расправляю на себе складки платья-футляра, больше походящего на мешок из-под картошки, которыми затариваются на зиму мои родители, и шагаю к кабинету. Вхожу без стука. Сам же звал, не звал даже, а затребовал, к черту этикет. Прохожу к столу кудрявого засранца, выглядящего как бог, клянусь, и слегка откашливаюсь, привлекая внимание. Он не изменяет себе: глаз от экрана не отрывает, мое существование признает разве что барским замахом руки, знаменующим коронное "стой, молчи, жди очереди". Стою, раскачиваюсь взад-вперед, сверля дырку в голове этого несносного мужчины. Ну как можно быть настолько непрошибаемым! Другой уже чесаться от моего злобного взгляда бы начал, а этот и ухом не ведёт. Красивым таким, чуть заостренным, как у эльфа, ухом. Блин, у него даже эта часть тела хороша, до чего несправедлива природа, генетика и карма. Почему за его прескверный характер ему экзема на все лицо до сих пор не прилетела? — Почему их семь? — постукивая длинным музыкальным пальцем по стопке папок на краю стола, спрашивает шеф. Ох, что он творил этими пальцами. — Потому что одна из кандидаток вчера рожала мне в трубку, я решила, что ей сейчас не до фотосессий. — Почему я узнаю об этом сейчас, — устало потирая виски, наконец, удостаивает меня взглядом. Слегка прищуривается, вглядываясь мне в лицо, чуть соскальзывает вниз, небрежно осматривая мой лоховской прикид, и спотыкается о колени. Даже слегка подаётся вперёд, словно пытается что-то там разглядеть. — Потому что не читаете почту? Взгляд вновь перемещается к моему лицу и становится более пристальным. — Что? — переспрашивает он. — Почта. Я написала вам ответным письмом, что одна из кандидаток недоступна сейчас. — Напомни, как тебя зовут? — откидывается в кресле, снова постукивая пальцами по столешнице. — Агния, — устало выдыхаю я. Что началось-то? Что за взгляды? — Подойди и сядь на стол, — хлопает по деревянной поверхности. — Чего? — я, может, ослышалась? Складываю руки на груди, пытаясь бороться с липким чувством омерзения. — Кажется, вам нужен был зубастый питбуль, а не послушная болонка, — цежу сквозь сжатые зубы. — Или это тест такой? — Тест, ага. Приподними юбку. В голове взрывается такой фейерверк эмоций, что перед глазами скачут цветные пятна. Он же не… или… Ох, одно предположение хуже другого! Вжимаю ногти в ладонь до кровавых полумесяцев, мысленно кастрируя человека напротив. Казалось бы, куда уж быть хуже, чем то, что я о нем знаю, но нет, умеет удивить человек. — Трусики снимать? — мягко спрашиваю я. — Обойдемся сегодня, — огрызается он. — И я передумал. Свободна, — снова выпрямляется в кресле, утыкаясь в свой компьютер. Подгоняемая бешеным стуком сердца вылетаю из кабинета. Вся кровь собралась в груди и энергично пульсирует по венам, разжигая огонь моей ненависти. Хочется что-нибудь разбить. Желательно лицо Рижского. Или немного потоптаться на его большом… эго. Да, вот чего-чего, а этого у него с размахом! Лишить, отобрать, растерзать — в клочья, на молекулы! — Привет! — радостная Света с рецепции застаёт меня как раз в момент терзания карандаша электроточилкой. Под самый ластик добралась, ты гляди. — Пойдешь обедать? — Не уверена, — морщу я лицо. — Тут мне сказали, верным песиком сторожить спокойствие хозяина, — киваю на кабинет шефа. — Ну что тебе теперь и не есть? Время обеда как раз, не рассыпется без тебя! — Ну да, — наверное. — Куда вы тут ходите обычно? — В соседнем бизнес-центре кафе. Денег не особо, конечно, но желудок уже представляет пищу и начинает петь. И обратно его не заткнешь. — Окей, сейчас приду. Святая Света в моих глазах становится все более святой. Такая милая, новичка на обед зовет, адаптироваться помогает, советы подкидывает. Чудо-женщина. Но что же делать с прибабахнутым на всю голову Рижским? Если кто-то явится в мое отсутствие, меня ждёт ата-та-та, и причем, возможно, что вполне себе физическое. Вообще от него чего угодно ожидать можно! А что если… У него сейчас вроде конф-колл с кем-то, значит, выходить никуда не будет. Звонки можно на мой телефон переадресовать. И никто ломиться не будет, если я просто запру дверь на ключ, да? Ну и что, что внутри будет заперт начальник. Он об этом даже не узнает! Достаю из верхнего ящичка стола ключи от кабинета директора, аккуратно вставляю их в замок и медленно, осторожно проворачиваю, ощущая себя вором-домушником, который боится разбудить хозяев квартиры. Осторожно. Беззвучно. Ап, поворот. Готово! Хватаю сумку и бегу со всех ног на ресепшн. Света уже ждет меня возле выхода, залипая в смартфон и постукивая мыском туфли о плитку. Она, как всегда, выглядит безукоризненно. Настоящее лицо офиса! Идеально уложенные светлые волосы, одежда по фигуре. И улыбка. Атрибуты идеального секретаря. Всего, что во мне никогда не будет. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ну как первые дни? — спрашивает идеальная женщина, едва мы касаемся стульев в кафе. — Нормально вроде, — пожимаю плечами, не понимая пока, что можно сказать, а что лучше попридержать. Не зря же говорят, что секретарь — первый сплетник на деревне, пусть и такой шикарно отстроенной, как офис "Ма Ви". — А это правда, что Рижский тю-тю, к психиатру записался? — доверительным полушепотом спрашивает она. Нет, я ошибалась. Первые сплетники на деревне — это коротышки средних лет без личной жизни. Это ж надо, как моя невинная шутка разрослась. — К психологу, — поправляю я, отправляя в рот блинчик с шоколадом. Ну не совсем же психом его выставлять, да? — А из-за чего, не знаешь? — продолжает любопытствовать Света. Которая на проверку никакая не святая, а просто пронырливая оказалась. Отлучена от первоисточника сплетен и решила зайти с черного хода, а я уж подумала, подружимся. Хотя и это можно на свою сторону перевести. — Я же всего второй день там… Хотя, может из-за… — я замолкаю, накаляя интригу. И еле сдерживаю улыбку, когда Света подается вперёд и чуть не кричит. — Чего? — Ну, вчера одна мадам из его кабинета вылетела не в духе, — доверительно понижаю голос. — И орала вслед: чертов импоте-е-ент! Как ее там, то ли Анжела, то ли Анжелика, ну, такое, куртизанское имячко. — Ангелина! — восторженно распахнув глаза, бормочет любопытная Варвара, которая Света. — Ага, — запихиваю в рот ещё один кусок блинчика и даю осмыслить сказанное. — Да ла-а-адно, — недоверчиво тянет она. — Говорю лишь то, что слышала, — примирительно поднимаю ладони и утыкаюсь в чашку с чаем. Улыбка так и прорывается сквозь серьезную физиономию. Вряд ли она поверит, но камешек в огород безупречной репутации Рижского я закинула. — Надо будет у нее спросить, — говорит Света, принимаясь жевать свой салат. — Не выйдет, Алексей Викторович сказал больше ее не пускать. — А вот это уже подозрительно, она ж к нему с ноги обычно… Топовая модель! — Ну, видимо, уже нет, — красноречиво поднимаю брови. — Видимо, нет, — кивает собеседница. А будет забавно, если слушок разрастется. Невинный подкол с психологом же разросся. Через двадцать минут невинной болтовни ни о чем мы возвращаемся в офис почти подружками! По крайней мере, Света ведёт себя именно так: берет меня под локоток, задорно смеётся над моими шутками и предлагает не стесняться, обращаться к ней по любым вопросам. Что на чисто девичьем означает: я жажду больше сплетен, звони в любое время дня и ночи! Мы тепло прощаемся на ресепшене, и я легкой походкой возвращаюсь на рабочее место. Уже на подходе я слышу, как разрывается мой рабочий телефон. Черт, я забыла включить переадресацию звонков! Но хуже всего не это, а колотящий с той стороны в дверь Рижский…