Явно не желая устраивать сцену, сэр Джозеф и леди Виверс немедленно начали спускаться вниз. Вскоре за ними последовал Мэйнард. Но Рид-Моир оставался на месте до тех пор, пока, видимо, не почувствовал, что свое мнение он высказал. Затем он тоже спустился и подошел к Филлипсу. – Вы сказали мне сойти с саффолкской земли, – сказал он так, словно это было худшее из оскорблений. – Я ясно дал понять, что подниматься туда нельзя, – сказал Филлипс. – Но вы предпочли проигнорировать мои слова, и мне ничего не оставалось, как попросить вас спуститься. – Попросить? – повторил Рид-Моир, будто не веря своим ушам. – Это так просят? Он ушел, за ним – Мэйнард. Оставшись одни, сэр Джозеф и леди Виверс стояли с растерянным видом, а затем сделали все возможное, чтобы снова раствориться в толпе. – Хорошо, что это Англия, да? – сказал Рори Ломакс. – В каком смысле? – Если дать этим ребятам автоматы, то они будут не хуже чикагских гангстеров. Мы проходили между гостями. Я чувствовала себя как один из апостолов на средневековой картине, чьи ноги висят в воздухе, хромые и белые, чтобы показать, как их обдувает божественный ветер. – Добрый день, мадам, – сказал голос. Передо мной стоял мужчина, одетый в несколько старомодный, но добротный костюм, галстук, усеянный маленькими зелеными гребешками; на голове – фетровая шляпа. В уголке рта он зажал трубку. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это… мистер Браун. – Простите, я вас не узнала. Мистер Браун, казалось, ничуть не смутился. Он усмехнулся и сказал: – Это потому, что я тоже навел марафет. Рядом с ним стояла женщина в черном пальто и шляпе. Из-под шляпы у нее торчали жесткие волосы. Ее яркий, почти воспаленный цвет лица придавал ей довольно дикий вид. Это, сказал мистер Браун, его жена Мэй. Она протянула руку. В течение нескольких минут мы говорили о раскопках, и я воспользовалась случаем, чтобы сказать миссис Браун, какую неоценимую помощь оказывал ее муж. – Видишь, Бейзил? – сказала она. – Хоть кто-то понимает. – Мэй, не надо. Но миссис Браун продолжила: – Мой Бейзил, может быть, и самоучка и без всяких степеней, но это не повод относиться к нему так, будто он мальчишка. Вся беда в том, что он слишком доверчив, понимаете. Верит людям на слово. Я говорю ему, не надо, но что это меняет? Ничего. Так, Бейзил? Я подумала, не перебрала ли миссис Браун хереса, и тут к нам подошел мистер Рид-Моир. Он все еще выглядел потрясенным после стычки с Филлипсом. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Миссис Браун подождала, пока он встанет рядом с ней, и торжественно объявила: – А вот и серьезные люди пожаловали! – Мэй! – снова одернул жену мистер Браун. – Нет, Бейзил, они меня выслушают. Я же не говорю, что мистер Рид-Моир хуже других. Я говорю лишь то, что каждый стремится присвоить себе чужую славу. А кто первым нашел эту ладью и вел раскопки не хуже всяких там специалистов? Мой Бейзил. Рид-Моир никак не отреагировал, разве что нарочито провел указательным пальцем правой руки по лацкану пиджака. В наступившей тишине мистер Браун взял жену под локоть, намереваясь, видимо, ее увести. Но уйти им не удалось, потому что появились миссис Претти и Роберт. Как я поняла, миссис Претти не слышала, что говорила миссис Браун, но, похоже, она сразу поняла, что к чему и что надо делать. – Вы, должно быть, жена мистера Брауна, Мэй, – сказала она. – Я так много о вас слышала. – Правда? – спросила явно удивленная миссис Браун. – Да. Я знаю, как сильно мистер Браун скучал по вас, пока был здесь. – Скучал? – сказала миссис Браун, удивляясь все больше. Миссис Претти оглядела всех нас по очереди, ненадолго задержав взгляд на своем племяннике и мне. – Надеюсь, вы все получили удовольствие от сегодняшнего дня. – Конечно, – сказала я. – Я рада… Думаю, все прошло весьма хорошо. Ее брови слегка приподнялись. – Если не считать отдельных инцидентов. Странным образом, Роберт стоял рядом с матерью совершенно спокойно и ничего не говорил. – Ну здравствуйте, молодой человек, – сказал мистер Браун. Роберт посмотрел на него, и, казалось, он пытался придумать, что ответить. – Здравствуйте, мистер Браун, – сказал он. Люди начали расходиться. Они приходили попрощаться с миссис Претти, выстраивались в очередь, чтобы поблагодарить ее за гостеприимство. По скошенной траве метались удлиняющиеся тени. Только когда большинство гостей ушли, Рори спросил: – Чем думаешь заняться дальше? – Не знаю, – сказала я. – Я еще не решила. – Хочу знать, есть у тебя какие-нибудь планы или нет. – Планы? – На вечер. Я подумал, может, ты захочешь прогуляться по лесу. Вдруг повезет – и мы услышим соловья. Обещать не буду, я говорил, для них уже поздновато. Но буду рад твоей компании, если захочешь присоединиться. – Я с удовольствием. – Только сначала надо переодеться. Ты же не пойдешь вот так. – А так нельзя? – Нет, конечно. Для леса ты одета слишком красиво. И я бы прихватил свитер. Когда сядет солнце, станет довольно прохладно. Давай встретимся у корта. Часов в восемь? – Договорились, – сказала я. Когда я пришла к корту, Рори меня уже ждал. На нем было длинное пальто в елочку, которого я до этого не видела, и кепка, надетая на этот раз правильно. – Привет, – сказал он и протянул флягу-термос. – Я захватил кофе, на случай если замерзнем. Гаревая дорожка огибала дом и пересекала луг – точнее, то, что, видимо, когда-то было лугом, а сейчас там все заросло орляком. По левую сторону от нас тянулась белая изгородь из тына. Я почувствовала сладкий, приторный запах чабреца, потом жимолости, а затем – так же сильно – дикого чеснока. Запах был таким сильным, что казалось, кто-то растер растения в руках, а затем поднес их к моему носу. Рори включил фонарик. Луч света освещал наш путь. В конце тропинки виднелись ступеньки, ведущие в лес. Когда мы оказались на другой стороне, он сказал: – Дальше склон будет намного круче. Смотри внимательно, куда наступаешь – здесь повсюду кроличьи норы. И аккуратнее с колючками. Мы шли сквозь деревья, шаги отдавались приглушенным стуком. Луч фонаря покачивался. Реку на этом пути я не видела, но по склону дул прохладный ветерок. Запах теперь был совсем другим, но почти таким же сильным. Под ногами был сухой песок, присыпанный хвоей. Я споткнулась и, сама того не желая, вскрикнула. – Вот, – сказал Рори. – Держи руку. Ненадолго, пока дорога не станет ровнее. Я почти сразу же взяла его за руку. И тут же все мои мысли сосредоточились на моих пальцах. Через несколько минут дорожка выровнялась и превратилась в узкую полоску, которая шла вдоль берега. – Может, здесь? – спросил Рори и отпустил мою руку. Мы оба уселись. Все вокруг было усыпано сухой листвой, и мы будто сидели на подушках. – Кофе? Хотя кофе мне и не хотелось, я решила не отказываться, раз Рори потрудился и прихватил с собой термос. Он налил чашку и протянул мне. На вкус кофе был мерзким, как горелое печенье, но я все равно пила. – А себе нальешь? – спросила я. – У меня только одна чашка. Вторую я, дурак, забыл. – Отпей у меня. – Да нет. – Я настаиваю, – сказала я и протянула ему чашку.