Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Фейден сохранился намного лучше тех же Астарима или Берста, в которых довелось побывать Дамиану. Разрушения и другие последствия октоэнергетического шторма можно было различить лишь на окраине. Город выглядел просто спящим. Буквально полчаса-час, и начнёт ходить общественный транспорт, а жители поспешат по своим каждодневным важным делам. Лишь несколько синих защитных полусфер, оберегающих разбросанные по городу бункеры, давали понять, что отличия только внешние. Понимание этого дополнялось тем, что находилось в самом помещении. Множество хаотично расставленных досок с листами бумаги, исчерченными формулами, графиками, знакомыми и не очень символами. Разнообразные октологические инструменты, шкафы с пробирками и шумящая энергетическая установка в самом центре. Запах, напоминавший больничные палаты. Всё это говорило о том, что здесь ведутся крайне серьёзные научные изыскания. — Командор Хорс! — раздался звонкий голос и из-за лабиринта досок с расчётами вышел лысый мужчина в скрывающих половину лица очках, похожих на сварочные. — Магистр, — Петер стал по стойке «смирно». — Расслабься, — махнул рукой Герхард Айнзе. — Сейчас не до формальностей. Ты не представляешь, насколько я близок к решению! Осталось вычислить всего пару переменных, и мы всё-таки сможем закрыть проход в Ирреальность. А ведь совсем недавно я уже почти отчаялся найти ответ, хотя он всегда был близко, как оказалось. Во имя всего святого, как я устал... — Когда вы спали в последний раз? — нахмурился Хорс-старший. — Неделю назад. Или полторы? Я уже не помню. Это не твоя забота. Магистр остановился в метре от Дамиана и, сняв свои очки, прищурился, беззастенчиво рассматривая парня. Тот уставился на бывшего директора службы безопасности в ответ. В отличие от своего изображения на портрете, Айнзе выглядел плохо. Очень плохо. Бледный, осунувшийся, с мешками под слезящимися глазами, с иссохшими губами и острыми скулами. — Оставь нас, — бросил магистр Петеру, даже не удостоив того взглядом. Командор по-военному отсалютовал и, развернувшись, двинул обратно в сторону лифта. — Вы так приветствуете каждого новичка, или я особенный? — не выдержал затянувшейся после ухода отца тишины Дамиан. — Не каждого, но многих. Но ты прав, твой случай уникален. Знаешь, в чём особенность определения зелёной фазы сферы Айнстадта? — Это вы про «заражённых»? — Только не говори, что не понимаешь, о чём я. Ага, вижу по глазам, что ты в курсе. Так вот, есть определённый порог, после которого уловители не могут распознать, что перед ним кровь ткача. Мы считали, что сила, превышающая этот порог просто невозможна в принципе, не существует в природе. Но вот он ты, стоишь передо мной. А ведь ни один анализ не показал абсолютно ничего. — Тогда какого чёрта он показал заражение у моего брата?! — выпалил Дамиан. — Здесь мы должны коснуться другого аспекта сил номилис атталь, как говорят элливейро, — спокойно продолжил Герхард Айнзе, — их источника. У эльфов это кровь, у орков разум, у нас... — Эмоции, — закончил за магистра Хорс. — Я знаю. — Браво, юноша! Кажется, занятия по теории можно будет исключить из программы. Но тут есть одна загвоздка. Кто-то просто медленно угасает, превращаясь в бесчувственного зомби, а у кого-то в последний момент начинают наблюдаться резкие перепады в настроении. Так вот, твой отец почти дошёл до грани. Проблема в том, что мы едва умеем её определять, лишь на самых поздних стадиях. Был срочно нужен какой-то внешний стимул, несколько раз это срабатывало, и я решил, что лучшим вариантом будет младший сын. Почему не вся семья сразу? Чтобы оставить козырь против неизбежного на следующий раз. Петер важен для нашего дела, но теперь, когда он в следующий раз превысит черту, крыть будет нечем. И я вижу, что он снова эмоционально нестабилен всего через неделю с лишним. Как ты мог уже догадаться, это первый звоночек. — Но разве нельзя было сделать это как-то по-другому? Не добавляя Джеки в список, поговорить с Марчианной, например? — Можно. Но действовать нужно было быстро, а управляющий вашего бункера, мистер Аквадайн, полный кретин, которого давно пора отстранить. К тому же вмешалась проклятая Вуаль и всё пошло совсем наперекосяк. Но это ты и без меня хорошо знаешь. — А почему нельзя было честно всем рассказать... — О пряже? Магии? Ты хоть представляешь, какая началась бы паника? Люди ещё не готовы к этому. К тому же исходя из постулатов президента Вальдеса, многое должно было оставаться строжайшей тайной во веки веков. Из всей верхушки власти открыто осмеливались спорить с ним только двое: я и Алистер. Жаль, что наши пути с генералом так сильно разошлись, вместе мы бы намного быстрее добились успеха. — Так значит, это всё правда? Катаклизм был спланирован? — Нет. Всё должно было быть по-другому. Совсем по-другому! — лицо магистра исказилось от гнева. Он резко схватил с ближайшего стеллажа пузырёк с лиловой жидкостью и с силой швырнул на пол. Тот вдребезги разбился, а наполнявшая его субстанция растеклась по мраморной плитке, источая едкий запах. Дамиан попятился назад, закрывая нос. Резко стало тяжело дышать, лёгкие будто начали гореть при каждом вдохе. Внезапно перед парнем оказался Айнзе и сунул в руки маску с кислородным баллоном. — На сегодня разговор окончен. Твоя семья на двадцать первом. Хорс не стал спорить, натянул маску и на дрожащих ногах отступил к выходу. Магистр, с точно такой же маской на лице уже распылял какой-то газ по всему помещению. «Первый звоночек», — пришла в голову мысль после того, как двери лифта закрылись. Парень снял маску, отбросил её в сторону и нажал кнопку нужного ему этажа. Механизмы подъёмника зашумели, оставляя купол с явно приближающимся к эмоциональному пределу Герхардом Айнзе позади. Всё сказанное им звучало... Логично. Пусть и не совсем правильно, но логично. Детали изумрудно-багровой мозаики наконец-то начали вставать на свои места, оставляя всё меньше белых пятен. В списке было ещё много вопросов, но и на них Дамиан планировал рано или поздно получить ответы. Пусть даже они ему не понравятся. В частности, Хорс всё ещё не выяснил, какая роль в этом безумном плане по спасению мира отведена лично ему. А в том, что эта роль была, он теперь не сомневался ни секунды. Вероятно, стоит действительно вечером наведаться в местную забегаловку и пообщаться с теми, кто уже давно с Орденом. Но только после того, как он нормально поговорит с матерью и увидит Джеки. «Лишь бы отец был где-то в другом месте». К ещё одному диалогу с родителем Дамиан был не готов. Никакая логика не объясняла то, что было сделано Орденом в общине ведомых Творцом. Парень смирился с тем, что смерть Гарихурдина была ужасной ошибкой. Что сражения под межевой башней могло и не быть. Но все эти ненужные смерти в Рассвете... Даже упомянутая эмоциональная нестабильность не могла оправдать действия Петера Хорса и его подчинённых. Лифт в очередной раз остановился, и двадцать первый этаж встретил своего гостя полумраком. Коридор без единого окна освещала лишь тусклая лампа у самой дальней стены. По обе стороны находились двери, Дамиан насчитал по меньшей мере три десятка. Самые обычные двери, скучные, ничем не примечательные и абсолютно одинаковые, не считая номерков. Возможно, на этом этаже изначально располагалось что-то вроде бухгалтерии, но всё было переработано под иные нужды. За какой из этих дверей могли быть мать и Джеки, оставалось лишь догадываться. Кроме непосредственно этажа, магистр ничего не сообщил. Парень неторопливо прошёлся по коридору вперёд-назад. Учитывая, что сейчас было утро, кто-то определённо должен было рано или поздно проснуться и отправиться по своим орденским делам. «У них же должны быть здесь какие-то дела, кроме уничтожения мирных поселений». Спустя четверть часа никто так и не появился. За это время Дамиан попытался рассчитать, сколько человек с магическими способностями должен был к этому дню заполучить в свои лапы Орден. Выходило слишком много. Даже такая громадина, как эта, не вместила бы столько сразу, не говоря уже о каких-то удобствах для каждого. Получается, сюда попадают не все. Что ж тогда происходит с остальными? Внезапно снаружи что-то громыхнуло, напоминая не то взрыв, не то праздничный салют. Тут же из соседней двери раздался очень знакомый плач. Чуть больше года назад Дамиан ненавидел этот звук, особенно когда оставался с братом один на один, не зная, как его успокоить. Но сейчас этот звук вызвал только расплывающуюся по лицу улыбку. Он означал, что Джеки тоже жив. Хорс осторожно постучал по двери, из-за которой, как ему показалось, он слышал шум. Сердце успело проколотиться всего несколько раз, как дверь открылась. На пороге стояла Марчианна, прижимая к себе младшего сына. Раздражённое выражение лица моментально сменилось радостным. Джеки, разглядев брата, полусонно потянул к нему свои маленькие ручонки. Дамиан посмотрел на мать, дождался кивка и взял малыша на руки. — Заходи скорее, — женщина отошла от двери, освобождая проход. — Вот нужно этим, как там их, ткачам заниматься именно поутру... — Много их здесь? — вспомнил свои расчёты парень, ступая в небольшую квартиру-студию. — Ой, тяжело сказать. Мы с Джеки тут всего полторы недели, я почти ничего и не успела увидеть. Да и меня мало куда пускают, скажем так. Обычных людей, как я поняла, здесь почти нет. А отец не с тобой? После того как ты... О Творец, сынок, как же ты меня тогда напугал! Я боялась, что снова потеряла тебя... Зачем ты это сделал?! — Прости, мам, — принялся оправдываться Дамиан, — я не знаю, что на меня нашло. Мне через столько всего пришлось пройти, чтобы оказаться здесь, что я всё ещё сам не свой. Прости. Это больше не повторится. А с отцом мы расстались, когда он привёл меня на беседу к магистру. После этого я его не видел. Ты не знаешь, как он вообще спасся? — Он не рассказывал. Говорит, что мало что помнит о том дне. Но когда пришёл в себя, то уже был на какой-то временной базе Ордена. После этого он несколько недель не мог ходить. Но эти люди спасли его, и я им благодарна несмотря ни на что. Надеюсь, что Петер скоро вернётся, и мы сможем дружно позавтракать. Как же я ждала этого... Я не переставала верить! О, мой дорогой, как же я рада, что мы снова вместе! Марчианна забрала мирно посапывавшего Джеки у Дамиана и бережно уложила малыша в кроватку, после чего снова обняла старшего сына. — С тобой хорошо здесь обходятся? — спросил парень через некоторое время. — Да, более чем. Холодно, пожалуй, но никто не обижает. После того, что случилось с Гарихурдином, я ожидала самого худшего. Но, как оказалось, всё не так уж и плохо. Теперь и ты в безопасности. Проходи, раздевайся. Будешь чай? Или кофе? — Не откажусь. Кофе. С сахаром, если можно. — Конечно, родной. Дамиан стянул с себя ботинки и бросил их у входа. Рядом с ними приземлился потрёпанный жизнью рюкзак из далёкого Астармарта. Парень же плюхнулся в ближайшее к нему кресло. Оно оказалось настолько мягким и уютным, что захотелось расслабиться и забыть обо всех проблемах. Своих, чужих, всего проклятого мира. Просто забыть, словно их и не было никогда. Выбросить вслед за бесконечными мыслями, оставшимися без ответов вопросами, неразгаданными тайнами и тщательно хранимыми секретами. «И вообще, пусть кто-нибудь другой разбирается со всем этим дерьмом. Почему я? Я что, просил об этих идиотских силах?» В сознании возник образ Хель нар-Вейгу, укоризненно качавшей головой. Рядом с ней стояла не менее разочарованная Руби Найт, скрестившая руки на груди. Обе девушки смотрели ему прямо в глаза. Хорс потряс головой. Подсознание, наполненное тревогами, оказалось сильнее тепла и уюта. Но через несколько минут в нос ударил аромат свежемолотых зёрен кофе, и Дамиан позволил себе улыбнуться. «По крайней мере, я заслужил небольшой перерыв». Мать пододвинула к креслу невысокий журнальный столик и поставила на него поднос с парой кусков хлеба и баночкой джема, судя по цвету и консистенции, малиновому. Парень, не веря своим глазам, покрутил банку в руках, открыл её, взял со столика нож и щедро размазал джем по отрезанному куску батона. И даже успел сделать первый укус, наслаждаясь давно забытым вкусом, как дверь открылась. За ней стоял Петер Хорс. Бинтов на лице уже не было, как и ожогов, которые должны были быть скрыты за ними. Лишь бледные следы, напоминавшие о жертве Врега нар-Драмма, ороконеру-ведомого. Отец и сын пересеклись взглядами. Дамиан даже не вкладывал в него ничего целенаправленно, но Петер всё и так прекрасно понял. — Марч, я забыл ещё кое-что в штабе, вернусь чуть позже. — Постой, а завтрак? Мы же договаривались! — Час ничего не изменит. Прости, любимая, но это очень важно. — Важнее твоей семьи? Ты же сам рассказывал, как мечтаешь побеседовать с сыном! — Мам, всё в порядке, — встрял Дамиан, понимая, что о деталях последней их встречи с отцом матери не известно. И решил, что для неё будет лучше, если всё так и останется. — Я подожду. Марчианна недовольно хмыкнула и пошла закрывать дверь за ретировавшимся мужем. Их сын жадно поглощал предложенное угощение, словно ел в последний раз. События прошедших дней дали важный урок, что любое спокойствие рано или поздно заканчивается, и что самое неприятное, часто заканчивается без предупреждения. А с любыми проблемами проще справляться на сытый желудок. Покончив с бесхитростным, но показавшимся изысканным блюдом, Дамиан подошёл к рюкзаку и некоторое время копался в нём, после чего победоносно вытащил игрушечную машинку. — Это для Джеки. Я тоже верил, что мы скоро увидимся. Мать подошла поближе, взяла игрушку и задумчиво покрутила в руках. Затем подошла к кроватке, где спал ребёнок, и положила машинку под одеяло. Малыш будто почувствовал это сквозь сон, тут же ухватился за неё и прижал к себе, словно какую-то драгоценность. Женщина же, убедившись, что сын не проснулся, подошла к единственному в офисе-квартире окну и посмотрела на город за стеклом. — У него когда-то была очень похожая. О Творец, как же давно это было... Иногда мне кажется, что той жизни, которая была до Катаклизма, не существовало на самом деле, что это просто мне приснилось. Не было нашего дома, не было комфорта и спокойствия, не было чистого неба. Дамиан! Скажи, что я не сошла с ума, и у нас действительно была та счастливая жизнь. Пожалуйста, скажи, что это было на самом деле! — женщина едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Было. Всё это было, — уверенно заявил её сын. — И я не знаю, чего мне это будет стоить, но сделаю всё возможное, чтобы вернуть утраченное. Или хотя бы его часть. Парень подошёл к матери и тоже посмотрел в окно. Пейзаж отличался от того, что был виден из-под купола. Потрескавшийся асфальт, небольшие кристаллические наросты на зданиях, покорёженные дизельмобили на дорогах. Вблизи Фейден уже не создавал впечатление спящего города. Скорее, смертельно больного, как и все остальные. Поражённого тяжёлым, неизлечимым недугом, едва дышащего, но всё ещё живого, несмотря ни на что. «Каков шанс, — подумал Дамиан, подмечая всё новые и новые, незамеченные ранее детали, — что мы сможем вернуться к прошлой жизни? Что на самом деле потребуется для этого? Сойти с ума, как отец, а потом потерять все чувства, эмоции и превратиться в пустую оболочку?» Парень не был уверен, готов ли он пойти на такую жертву. И в глубине души надеялся, что ему не придётся это проверять. Глава 3. Отголоски в камне