Валентин Михайлович Прима и опергруппа находились в коридорах головного офиса «Континента», когда Вика начала свою речь. О Светлане Андреевне Прима знал, что она возглавляет крупнейшую частную охранную фирму «Шерлок» и что она очень сильно помогла им в этом деле. Потом дверь пресс-холла открылась, появились Светлана Андреевна и человек, которого Приме представили как Воронова. «Что ж, как и договаривались, с поличным», — подумал Прима. — Все, — сказал Игнат Воронов, — сейчас. Двумя минутами раньше Петр Виноградов думал о бутылочке шампанского «Дом Периньон», которую он поставил в лед и которую откупорит, когда все закончится. Первый фужер Петр выпьет в одиночестве — он всегда так поступал в свои удачные дни. Шум и праздник — это все уже потом, позже. «Вика» наконец появилась, и сейчас она начнет свою речь. Детей все не везли, черт бы их побрал, но Родионов его заверил, что с этим все в порядке. Ладно, близнецы не омрачат ему праздник, рано или поздно их сюда доставят. Быть может, сегодня Петр позволит себе даже побаловаться одной сигареткой. Всего лишь одной — из-за этого он не начнет снова курить. Петр поискал глазами Родионова: тот примостился где-то скраешку. Мог бы вообще не появляться здесь сегодня. Между ними теперь не может быть никакого недоверия. Теперь уже нет. «Вика» вошла. Петр галантно поднялся и пододвинул ей стул. Он не обратил внимания на то, что выглядела она как-то очень необычно, радостно, что ли. Вернее, это его не насторожило — девочка тоже порядком выбилась из сил, возможно, рада, что и для нее это все заканчивается. «Вика» села рядом, склонилась к Петру Виноградову и сказала то, от чего мир взорвался у него в голове. Вопрос «Где мои дети, Петя?» даже не был абсурдным. В системе координат Петра Виноградова этот вопрос просто не мог существовать. Через две минуты Петр Виноградов понял, насколько сильно он ошибался. Ошеломляющая речь Вики и все, что последовало за этим, было действительно подобно взрыву бомбы. А начала она просто. — Привет всем, — произнесла Вика шутливым тоном, — наконец-то я смогу сообщить вам что-то очень важное. — Она улыбнулась. — Знаете, меня действительно зовут Викой. Надеюсь, ни у кого это не вызывает сомнений? Раздались какие-то смешки. Неплохое начало для серьезного и, как полагали большинство собравшихся, печального разговора. Вика подняла руку, словно просила тишины. — Хотя минимум два человека в этом зале уверены, что я та самая женщина, которую они выдавали за меня с момента автокатастрофы. Один из них — вот он, Петр Виноградов. Еще один смешок, уже одинокий. — Петр, вы объясните собравшимся, где вы нашли моего двойника? Расскажете про городок Батайск? — Голос Вики неожиданно налился сталью. — И про то, что вы сделали со мной? Вы же уверены, что меня больше нет… Петр Виноградов смотрел прямо перед собой и продолжал улыбаться. Он начал качать головой, словно китайский болванчик. Неожиданно он понял, что хлопает в ладоши и произносит: — Ой, Вика, ну вы повеселили нас… Забавно… Но смешков в зале больше не было. — Петр, не стройте из себя идиота! — произнесла она жестко. — Хотя теперь это дело ваше. Над аудиторией повисла тревожная тишина, которая вот-вот могла взорваться множеством вопросов. Оказывается, всех ожидало гораздо более занятное шоу, чем то, на которое они пришли. Вика снова подняла руку: — Я вынуждена сделать очень важные заявления. Тишина стала густой, темной… — Я обвиняю вице-президента компании «Континент» Петра Виноградова и присутствующего здесь генерала Родионова в организации убийства моего мужа. Я обвиняю их в убийстве Александры Афанасьевны Яковлевой. Я обвиняю их в покушении на мою жизнь и в похищении моих детей. Я обвиняю их в организации взрыва на свадьбе… Вика продолжала говорить, а картинка мира давно уже дрожала в голове Петра Виноградова и вот-вот могла взорваться на множество стеклянных осколков. Климпс — Товарищ генерал, попрошу вас проследовать с нами. Родионов не обратил внимания на эту реплику. Родионов смотрел в глаза своей жены, в глаза любимой им Ольги Андреевны, полные слез. — Женечка, скажи, что все это неправда, — прошептала она. Множество блицев, вспышек фотоаппаратов, свет наведенных телекамер и вопросы, вопросы, надоедливые, наглые, безжалостные и… чем-то похожие на тявканье собак. Ведь они все питаются новостями, они все питаются поступками таких людей, как Родионов… Вся свора питается поступками единиц. Тех, кто может действовать. Тех, кто в состоянии совершить что-то, кто в состоянии строить, делать дело, принимать решения, путь порой и не простые…. Что может ответить генерал Родионов на их жалкие вопросы? Они говорят на разных языках, какое может быть взаимопонимание с этим подлым тявканьем? Что ж, пришло их время, время Своры… — Нет комментариев, — сказал Родионов. И перед тем как позволить опергруппе себя увести, он обернулся и попросил с простым и тихим достоинством в голосе: — Подождите, пожалуйста. Одну секунду. Евгений Петрович Родионов обернулся в поисках фигуры чуть сгорбленного старичка с седыми волосами. Но место, где только что сидел Санчес, оказалось пустым. Евгений Петрович усмехнулся и, ни к кому не обращаясь, произнес: — Он всегда был умничкой. Стилет и Светлана Андреевна стояли у стены, когда мимо них прошла опергруппа с задержанными Петром Виноградовым и генералом Родионовым. Валентин Михайлович Прима остановился рядом с ними. — Все, — проговорил он. — Наверное, так. — Светлана Андреевна кивнула. — Этих, внизу, задержала группа ОМОНа. Пытались оказать сопротивление, начали корочки предъявлять. Угрожают. — Понятное дело, — произнес Стилет. — Ну ладно… — Прима уже собирался двинуться следом за опергруппой, потом все же спросил: — А как вы догадались? — Что? — произнесла Светлана Андреевна. — Ну, с теми двумя. Кто — где… — Следы, — сказал Стилет, — все оставляет свои следы. — Он имеет в виду, — Светлана Андреевна улыбнулась, — мы сделали голосовые отпечатки. Потом сверили. Поняли, что последний месяц это была Вика. Прима опустил руку в карман, нашел там смятую пачку «Явы». Извлек одну сигарету, закуривать не стал. Мял сигарету пальцами, размышлял. — Неплохо, — наконец сказал он, — совсем неплохо. Только… как ей это удалось? — Сбежать? — Да. И… целый месяц. — Не представляю. — Двойная маска, — задумчиво проговорил Прима. — Сильная женщина. Удивительно. — Удивительно, — кивнул Игнат. Вместо эпилога Радужная вдова 1 «Правда, она хороша? Много лучше, чем о ней думают». 2 В темной расщелине жило Божество. Сначала она знала, что это лишь убежище краба, маленького беззащитного существа, увеличенное воображением и слоем воды. Но потом она поняла, какая сила заключена в темноте. 3