Заметив, что мы с Анри куда-то направляемся, спросила: — К морю? Конечно, чего дома сидеть? — Нас пригласили на волейбольный матч. Местные ребята играют с питерскими, надо помочь. Мы с Анри появились вовремя. Девчонки на трибунах охотно потеснились, и Собакин устроился с удобствами. Честно сказать, питерские играли очень неплохо, и выиграли мы с минимальным преимуществом и с большим трудом. Я стянул майку и вытер мокрое лицо. Хотел уже позвать Собакина в море, но увидел рядом с ним Александра Николаевича. — Хорошо играешь. Раньше занимался? — И раньше, и сейчас. Он внимательно посмотрел на меня: — Хочешь искупаться? Иди, я подожду. Ребята окликнули меня, позвали отметить победу. Давешняя фигуристая девица, по случаю вечера приодевшаяся в сверхкороткий сарафан, под которым явно ничего больше не было, томно посмотрела на меня. Я засмеялся и махнул им рукой: — В следующий раз, ладно? Вернувшись, перекинул полотенце через шею и достал сигареты. Уселся на каменную скамью, нагретую дневным солнцем и еще неостывшую, повернулся к Лизиному отцу. — Что там у вас произошло? Чувствую, от Лизы я сейчас ничего не добьюсь. Я ее такой никогда не видел. Он молча, не задавая вопросов, выслушал мою историю. Поднял глаза: — Значит, вы так и не узнали, кто стрелял в жену этого Платонова, и оружие тоже не нашли? Я кивнул. — Поэтому я и увез Лизу. Вернусь, и попробую сам во всем разобраться. А Лиза пусть побудет здесь. Ей нужно прийти в себя, отдохнуть. Я понимаю, она храбрится, но предательство Демидова не могло пройти бесследно. Он задумался: — Почему она не призналась Сергею в том, что этот придурок ее преследует? Почему молчала? Может быть, он чем-то запугал ее? — Лиза не очень похожа на девушку, которую легко запугать. — Я вспомнил сцену, когда она выплеснула воду в лицо Кириллу, и помрачнел: — Я и сам не пойму, почему она даже не пыталась рассказать об этом мне, например. Все-таки именно я познакомил их. Косвенно, это и моя вина. Но Лиза молчала, молчала до последнего. А эта дикая история с ворожеей, или гадалкой, даже не знаю, как назвать! — Какая еще история? — насторожился он. — Лиза с Женей не придумали ничего лучше, чем искать помощи у гадалки. И теперь Лиза обвиняет себя во всех несчастьях, происшедших за последнее время. — Вот только гадалок и не хватало! — в сердцах пробормотал он. Мы поднялись и медленно пошли к лестнице. Уже у ступеней он остановился и посмотрел мне в лицо: — Игорь, я вижу, что у тебя к Лизе имеется и мужской интерес. Я это чувствую. Не поехал бы ты за тридевять земель, если бы она тебе не была интересна и как девушка. Поэтому ты уж извини мой вопрос, но я отец, и Лиза сейчас в таком состоянии… Я прав? — Да. — Выбросив сигарету, я твердо сказал: — Даю вам честное слово, что Лизе я об этом никогда не говорил. И в том, что у них с Сергеем разлад вышел, моей вины нет. Я чувствую, что Кира Анатольевна меня подозревает в семи смертных грехах… В общем, это не так. Я Лизу знаю давно, еще девочкой. Не буду скрывать, она мне нравится. Но я всегда помню и разницу в возрасте, и то, что она замужем, и никогда, ни разу, не сказал ей наедине ничего такого, что не мог бы повторить при всех. — Ты уж не сердись на меня. Помнишь, у классика: "Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом". Вот и я о том же. Лизина, видимо, еще детская, комната находилась в мезонине, куда можно было подняться по наружной винтовой лестнице, увитой цветущими клематисами. Когда мы вошли во двор, я сразу заметил Киру Анатольевну. Она спускалась вниз, и явно была встревожена. — Саша, Лиза продолжает спать! — Дрогнувшим голосом она спросила меня: — Она… здорова? — Я думаю, что это просто реакция ее нервной системы на события последних месяцев. Стол к ужину был накрыт на веранде, и Александр Николаевич поднял на меня глаза: — Водки?.. Я отрицательно качнул головой: — Часов в пять тронусь в обратную дорогу. У Киры Анатольевны дрогнуло лицо: — Игорь, вы уже уезжаете? Мне удалось сделать безразличное лицо: — Я отоспался, а в городе у меня остались дела. Да и Лизе, мне кажется, надо побыть одной. Александр Николаевич кивнул, посмотрел на меня: — Помощь не нужна? — Справлюсь. — Держи меня в курсе. Я кивнул. — Если можно, я уеду утром, не прощаясь. Ворота гаража закрываются автоматически, так что провожание затевать не стоит. Кира Анатольевна жалостливо посмотрела на Анри и скормила ему котлету. Собакин виновато покосился на меня, но котлету слопал. Она подняла на меня так похожие на Лизины глаза и доброжелательно предложила: — Как все образуется, приезжайте отдохнуть по-настоящему, а лучше и Эдика, и Женю тоже привозите. Раньше они любили приезжать к нам, а в последние два года все времени нет. — Она положила тонкую руку на мою ладонь: — И поверьте, я вам очень, очень благодарна за все, что вы сделали для Лизы, за то, что были с ней рядом… Поднялся я затемно. Несмотря на раннее утро, на улице было душно, сильно пахло созревающим виноградом и какими-то цветами. Я усадил Анри в машину, решил подняться в свою комнату за сумкой с вещами. Проходя мимо винтовой лестницы, подумал, что могу просто посмотреть на Лизу, и даже не стану ее будить… Я поднялся, тихо повернул ручку двери… Комната была залита светом полной луны, и мне сразу стало ясно, что Лизы здесь нет. Куда могла деться эта девчонка? Я спустился вниз. Подумав, решил, что панику поднимать рано. Скорее всего, она, наконец, проснулась, и пошла к морю. Куда еще она могла уйти глухой ночью? Даже из приморского кафе уже не доносилась музыка. Я направился к калитке в дальней стене сада, которая вела к морю, но остановился. По плиточной дорожке, окаймленной цветами, ко мне шла Лиза. Мысленно я облегченно вздохнул, но вслух довольно сердито спросил: — И где, спрашивается, тебя носит?! Она пожала плечами: — Ходила к морю. Только не понятно, это что же, я сутки проспала? Я полез в карман за сигаретами, не нашел и вспомнил, что они остались в моей комнате. — Лиза, я уезжаю.