Мы с Александром Николаевичем накатили по водочке, за знакомство, собственно, и я хрупнул малосольным огурцом. Поднял глаза на Киру Анатольевну: — Теперь я знаю, в кого Лиза такая кулинарка! Сто лет не ел ничего подобного! Она, вспомнив о своих обязанностях хозяйки, принялась угощать нас. Впрочем, по случаю позднего времени и долгой дороги, угощались все вяло, за исключением Анри. Он быстро разобрался, кто здесь распорядитель кредитов, и умильно поглядывал на Киру Анатольевну. Лиза апатично ковырнула вилкой салат и больше к еде не прикоснулась. Мать с тревогой глянула на нее и тихо спросила: — Может, ты расскажешь, что там у вас произошло? Лиза вяло сказала: — Мама, да рассказывать, собственно, нечего. Сережа… У него давно другая женщина, они ждут ребенка. — Почувствовав движение матери, выпрямилась: — Мам, ты меня, пожалуйста, не жалей. Все это к лучшему. Папа прав, и я сама уже давно поняла, что поторопилась с замужеством. Вообще, про нас даже нельзя сказать, что разрушилась семья. Ее просто и не было. А я хочу, чтобы как у вас с папой, понимаешь, чтобы все по-настоящему… Она увидела, что отец потянулся за водкой, и сказала храбро: — Папа, можно и я с вами? Отец хмуро глянул на нее и отрезал: — Водки не налью, и не проси. Если хочешь, выпей вина с мамой. Я присмотрелся к Лизе и заметил, что она держится из последних сил. Поднял глаза на хозяйку: — Время позднее…Мы с Анри, пожалуй, пойдем к себе. Я открыл глаза и осмотрелся. Окно комнаты, выходящее во двор, было почти полностью затянуто виноградом, и солнечный свет, проникая сквозь листья, казался зеленоватым. С удовольствием вытянувшись на огромной кровати, я еще повалялся. Потом все-таки поднялся, распахнул балконную дверь и сощурился: сверкающее море расстилалось до самого горизонта, белокрылые чайки, пронзительно крича, проносились мимо, солнце ослепительно, совсем по летнему, сияло в небе… Натянув шорты и майку, я вышел на веранду. Анри на месте не оказалось, и я спустился вниз. Первый этаж гостевого домика, в соответствии с особенностями местной архитектуры, представлял собой что-то вроде открытой летней кухни, и сейчас здесь пахло ванилью и кофе. Кира Анатольевна, в тонком утреннем халатике, стояла у плиты. Анри, умильно поглядывая на нее, облизнулся, из чего я сделал вывод, что ему только что скормили сырник. Она оглянулась: — Доброе утро! — и совершено с Лизиными интонациями добавила насмешливо: — Вы, я вижу, тоже ранняя пташка? Присаживайтесь, сейчас спустится Саша. Налить вам чашечку? Я устроился за плетеным столом и с удовольствием огляделся: — Здорово здесь у вас! Она кивнула: — Мы уже несколько лет живем в Крыму, а я все не перестаю радоваться. Саша себя здесь хорошо чувствует, совершенно прошли эти ужасные приступы. Что значит, свежий воздух! Появился чисто выбритый, с мокрыми после душа волосами отец Лизы. Он энергично поздоровался, подсел к столу. Поймал жену за талию и притянул к себе: — Почему мне кажется, что вы говорили обо мне? Она насмешливо глянула на него: — Потому что ты себя считаешь центром мироздания. А говорили мы о красоте здешней природы. Он подхватил: — Горы, море, воздух…Жалко, что Лиза не может чаще приезжать сюда. Если честно, то для нас двоих и старый дом очень большой, а уж гостевой я строил из расчета на то, что у нас, наконец, появятся внуки. — Саша, оставь. Игорю Степановичу вовсе неинтересны твои планы… Я улыбнулся: — Почему же, очень интересны. Увидев сквозь решетку подъехавший джип, он одним глотком допил кофе, поцеловал жену в висок и кивнул мне: — Если хочешь, сходи к морю, здесь совсем рядом. Я постараюсь сегодня не задерживаться. На пляже было довольно многолюдно. Мы с Анри наплавались вдоволь, и я с наслаждением вытянулся на лежаке. Впрочем, скоро в голову полезли всякие мысли, и охота валяться на песке пропала. Неподалеку ребята играли в волейбол, и мяч шлепнулся прямо у меня под носом. Я поднялся, и пристроился к ним. Хорошая физическая нагрузка напрочь выбила все пакостные мысли из головы. Анри устроился на трибунах, рядом с повизгивающими болельщицами. К полудню солнышко стало припекать, и мы с Анри решили вернуться в дом. Я подошел к скамье и натянул майку. Девушка в купальнике, состоящем из одних веревок, забавно скосила на меня глаза: — Что-то я, парень, тебя тут раньше не видела! — Я только вчера и приехал. Она медленно протянула: — Значит, еще свидимся… Я невольно глянул на ее роскошную грудь. Парни с уважением пожали мне руку: — Здорово играешь! Не питерский, случаем? Я засмеялся: — Нет. Парень с хвостиком волос, стянутым резинкой, предложил: — Слушай, если есть желание, приходи сегодня в шесть часов. У нас с питерскими игра. Только, если честно, слабоваты мы против них, — почесал он в затылке. — Ладно. Времени у меня вагон, так что приду обязательно. Махнув рукой девчонкам, поглядывавшим в нашу сторону, мы с Анри пошли к лестнице. Кира покормила меня и Анри обедом, и я поднялся к себе. Неожиданно крепко уснул. Проснулся, глянул на часы: почти шесть. Я легко поднялся, на ходу натягивая майку, спустился вниз. Кира покачала головой на мой безмолвный вопрос и с отчаянием сказала: — Спит. Я предложил: — Может, разбудить ее? — Да я пробовала уже, ничего не получается. — Пусть спит. Это у нее нервное.