– Бери выше, бантист! – Ишь ты. Тогда понятно, как он в таком месте поселился. Швейцаром должно или ещё кем… – Не знаю, господин городовой. – И города тоже не знаешь? – Как есть, не знаю! – Тогда слушай. Ступай во-о-он туда. Там извозчики попроще стоят. К лихачам не суйся, у тебя на них всё одно не хватит. Сторгуй кого-нибудь вашего крестьянского звания. И смотри, больше двугривенного не давай! – Благодарствую, – поклонился парень, и, подхватив свой мешок, бросился куда было указано. – Вот тюха, – с усмешкой подкрутил ус полицейский. – А ещё кавалер! Последовав совету, Шматов вскоре добрался до нужного ему адреса и с опаской вошел во двор. То, что простым людям в парадное лучше не соваться, потому как не про них этот вход, он уже знал. Чай, не совсем дурак. И тут же наткнулся на коренастого круглолицего татарина, чистившего снег деревянной лопатой. – Тебе чего? – поинтересовался тот и, расплывшись в улыбке, отчего и без того узкие глаза превратились в щелочки. – Мне бы товарища повидать, – робко спросил Федя. – Живет он здесь… – Какого товарища? – Графа… – Что-то ты напутал, парень. Я в этом доме всех знаю, не живет тут графов. Подполковник есть. Колежский советник тоже есть. Купцы первой и второй гильдий. Опять же. Был, правда, барон, но помер года три назад, а вот графов с князьями нету. – Ой, – чертыхнулся про себя Шматов. – Граф это прозвище, а фамилие его Будищев. – Дмитрий Николаевич? – изумился татарин. – Ага. Митька… в смысле Дмитрий. – Эх ты, валенки! – покачал головой дворник и, отставив в сторону лопату, велел: – Ступай за мной, провожу. Поднявшись на второй этаж, провожатый скинул варежку и ткнул заросший рыжими волосами палец в какую-то диковинную кнопку на стене. Раздалась резкая трель, отчего Федька вздрогнул и едва удержался от желания перекреститься. Обитая коричневой кожей дверь бесшумно отворилась и на пороге появилась какая-то очень красивая барышня. – Что случилось, Ахмет? – Да вот, Степанида Филипповна, человек господина Будищева спрашивает. – Доброго здоровьичка, – поклонился Федор, стянув с головы треух. – Здравствуйте. Только Дмитрия Николаевича теперь нет. – Вот незадача, – огорчился Шматов. – А скоро ли будет? – Не знаю. А вы по какому делу? – Да повидаться хотел… – Вы знакомы? – Стеша, кто там? – спросила барышню подошедшая из глубины квартиры дама и, выглянув наружу, удивленно воскликнула: – Федя? – Госпожа Берг, – расплылся в счастливой улыбке парень. – Так точно, я это. – Вы его знаете? – уточнил всё ещё сомневающийся дворник. – Ну, конечно! Это же Федя Шматов. Они вместе с Дмитрием Николаевичем служили в Болховском полку. Феденька, заходи! Только валенки свои отряхни веником, пожалуйста. Заявившийся примерно через час Будищев, казалось, совсем не удивился появлению армейского приятеля. – Здорово, дружище! – весело воскликнул он, крепко обнимая Федьку. – Ну что, не замордовали тебя на службе? – Не-а, – улыбнулся во весь рот Шматов. – В Болгарии хорошо было, а как нас в Рассею вернули, так и срок мой вышел. Демобилизовали. – Добро, коли так, – усмехнулся Дмитрий и, обернувшись к своим женщинам, спросил: – Красавицы, вы нас кормить сегодня будете? А то я устал как чёрт, да и замерз к тому же. Напоминание, впрочем, оказалось излишним, поскольку Геся и Стеша уже суетились, накрывая круглый стол посреди гостиной. Завидев супницу, из которой доносился аромат щей, фаянсовые миски и мельхиоровые столовые приборы, Федька оробел и не знал, куда себя девать. Но гостеприимный хозяин, не обращая внимания на его стеснение, усадил однополчанина рядом с собой и тут же наполнил хрустальные рюмки водкой из запотевшего графинчика. – Давайте за встречу! Все, кроме Степаниды и Семёна, которым выпивка не полагалась по малолетству, дружно выпили. – Хороша! – крякнул Будищев, и, заметив выразительный взгляд Геси, с хитрой улыбкой добавил: – Особенно с мороза. – Это верно, – поддакнул порозовевший Шматов. – Кушайте, пожалуйста, – налила ему полную тарелку Стеша и, вернув половник в супницу, присела рядом с усиленно работающим ложкой мальчишкой. – Благодарствуйте, хозяюшка, – отозвался парень и принялся за еду. Поскольку в доме Будищева все работали, приготовление пищи лежало на прислуге – улыбчивой вдове лет сорока пяти по имени Авдотья. Официально она числилась кухаркой, но вдобавок к заботам на кухне закупала продукты, убиралась в доме и вообще вела хозяйство. Иногда ей помогала Степанида, да и Гедвига Генриховна, бывало, баловала своих домашних тельной закуской из сельди или запеканкой[18], но в основном та прекрасно справлялась сама, тем более что её хозяева были людьми непривередливыми. – Знаменитые щи! Наваристые, – похвалил Федька с блаженной улыбкой. – Это ты ещё солянки в исполнении нашей поварихи не пробовал, – заметил Дмитрий и пододвинул к приятелю рюмку, – давай вздрогнем, и расскажешь, как там наши? – Слава богу, все живы, – начал обстоятельный рассказ Шматов. – Северьян Галеев на сверхсрочную остался, сказывали, уже в фельдфебели метит. Как чувствовал, что мы встретимся, велел кланяться. Степка Егоров, что артельщиком был, как и я, демобилизовался. Говорил, трактир откроет. – Этот сможет. А офицеры? – По-разному. Их благородие господина Гаупта перевели в штаб, Михау тоже куда-то черт унёс. А вот Всеволод Михайлович служат ещё. – Это ты про Гаршина, что ли?[19] – Ага. Хороший офицер, с понятием. А вот господин Малышев в отставку подали. – Понятно. А теперь расскажи, где ты шарахался до сих пор? – Так домой в деревню отправился. – И что там? – Худо, – не стал скрывать Фёдор. – Мамка ещё прошлой зимой померла. Один я остался. Избенка без пригляду совсем худая стала, скотину мир разобрал, так что хозяйства почитай, что и нету. Я сперва на заработки подался в Рыбинск. А уж там барчука нашего встретил. – Лиховцева? – Его. – Ну и как он? – Бедует. – Прямо-таки бедует? – Известное дело. Хоть и благородный, а без ноги трудно! – Тоже верно. – Так вот он мне твой, то есть ваш, адрес и дал! – Я так и понял, – покивал Будищев, потом с сомнением оглядев наряд однополчанина, обратился к Гесе: Гедвига Генриховна, счастье моё, ты видишь, как одет наш друг? – Как крестьянин, – отозвалась та, сделав вид, что не поняла намека. – А разве это хорошо? – Смотря для чего. – Для жизни в большом городе! – Дмитрий, что ты от меня хочешь? – Блин, я тебе конкретно намекаю, что надо бы его приодеть!